Банкир кивнул. Винченцо сунул карточку в карман. – Значит, вы поедете туда? – Да. Прямо сейчас. – Я поеду с вами. Хочу встретиться лицом к лицу с этими подонками! – воскликнул Фурнье, стиснув кулаки. – Месье, вы президент банка. Готовы ли вы подвергать такому риску свою репутацию? Фурнье глубоко вдохнул, посмотрел на Винченцо, потом на свой фальшивый шедевр. – Нет, я вынужден довериться вам. Итак, они заключили договор: если Винченцо заставит мошенников вернуть деньги, он отдаст большую часть их Фурнье, а себе оставит треть в качестве награды. По правде говоря, делиться с Фурнье Винченцо не собирался. Деньги ему были нужны, чтобы вернуть себе сына, и это все, что его заботило. Банкир мог себе позволить лишиться части денег. Но Винченцо не мог. «Кафе Блю» находилось в центре небольшого средневекового городка Лакост. Со станции Винченцо шел пешком. На железнодорожный билет пришлось потратиться, хотя и это он с трудом мог себе позволить. Идти пришлось долго, хотя даже в холодную и сырую погоду древний город выглядел красивым и уютным. Кафе оказалось простым и чистеньким: на столиках скатерти в бело-голубую клетку, занавески в тон. Официантка, юная симпатичная блондинка, с улыбкой поприветствовала Винченцо, и тут восприятие сыграло с ним злую шутку: он на миг увидел в ней Симону. Он не смог подавить тяжелый вздох. Официантка спросила, что с ним. – Все хорошо, спасибо. Дайте бренди, пожалуйста. Холодно сегодня. – Он потер руки. – Да, это ужасно, дождь льет целыми днями. Как я скучаю по солнцу! То же самое говорила Симона в холодные дни в Париже, вспомнил Винченцо. – Вы живете в этом городе? – Да, всю свою жизнь. – Она посмотрела на него, очевидно, застеснявшись, что разоткровенничалась с незнакомым мужчиной, и Винченцо улыбнулся, чтобы успокоить ее. – А вы откуда, месье? Винченцо едва не сказал: «Ниоткуда». – Из Парижа, хотя я не всегда там жил. – О, Париж! Я там никогда не была, хотя мечтаю съездить. Там очень красиво? – Ее лицо приняло мечтательное выражение. – Да, очень, – Винченцо вдруг захотелось рассказать все этой девушке, так похожей на Симону. – Когда-нибудь я обязательно съезжу. – Съездите. Париж вас хорошо примет. Этот город ценит красоту, – не удержался Винченцо, сразу же отругав себя за этот флирт. – Ой, ваш бренди! – Она покраснела и поспешила уйти. Широкая юбка взлетала выше колен, вновь вызвав в памяти Симону. Винченцо посмотрел ей вслед, потом заставил себя отвести взгляд. Вытащив из-под куртки свой дневник, он открыл его, написал крупно, во всю ширину страницы: «Прибыл. Кафе Блю», – и отложил в сторонку. Подробности можно записать потом. Девушка вернулась и поставила перед ним стакан бренди. – Не хотите ли поесть что-нибудь? У нас есть замечательный омлет с травами и… – Возможно, чуть погодя. После этого… – Он поднял стакан с бренди. – Вы случайно не знаете моего друга и коллегу, здешнего художника? – Так вы художник? Как чудесно! Я было подумала, что вы писатель, – она посмотрела на тетрадь в синей обложке. – А это… Это просто… блокнот, ничего особенного. – Он придвинул к себе дневник. – Моего друга-художника зовут Ив Шодрон, мне кажется, он живет где-то неподалеку. – Тут в округе живет несколько художников. – Это такой маленький мужчина с усами и… – Чем могу помочь? – К официантке подошла женщина лет пятидесяти, ее тон был холодным и настороженным. – Моя мама, – сказала девушка. Винченцо встал и слегка поклонился. Женщина не улыбнулась и продолжала смотреть на него с подозрением. – Кого вы ищете? – спросила она. Винченцо заново описал Шодрона, и женщина отрицательно покачала головой, коротко и резко. – Может быть, вы знаете его друга? – Винченцо, не называя имени, описал Вальфьерно, начиная с острых черт лица и заканчивая хромотой и серебряной тростью. Лицо женщины словно открылось, а потом закрылось снова: – А почему вы интересуетесь? – У нас когда-то были дела в Париже… – как можно беззаботней произнес Винченцо. – Я проходил мимо и вспомнил, что он, кажется, живет где-то неподалеку… Женщина оглядела его: иностранная внешность, поношенный пиджак. – Я не знаю такого человека, месье. – Она повернулась к дочери. – Бриджит, здесь есть и другие клиенты. Винченцо видел лишь двоих: парочку за столиком в другом конце зала. – Да, мама, – сказала Бриджит и отошла. Винченцо отпил бренди; он был уверен, что мать знала Вальфьерно, он понял это по ее лицу. Через какое-то время он сделал знак Бриджит. – Еще бренди, месье? Может быть, теперь поедите что-нибудь? – Да. Еще бренди, и тот омлет, о котором вы говорили. – У Винченцо было мало денег, но он был голоден и хотел еще немного посидеть здесь. Ему нужно было получить ответы на свои вопросы. Вальфьерно и Шодрон были где-то рядом, он это чувствовал. Пока он курил, Бриджит принесла еще бренди и поставила на стол омлет. Его золотистая поверхность была посыпана зелеными травами. Винченцо взял вилку. – Омлет восхитительный. Это вы готовили? – О, нет. Готовит моя мать. – Передайте ей, пожалуйста, что это великолепно. – Скажу, – ответила девушка. – Не обижайтесь на маму. Она бывает резковата с незнакомыми людьми. – Прекрасно ее понимаю. Прошу прощения, если был невежлив с ней. – Ах, нет, – произнесла Бриджит и запнулась, словно не решалась сказать что-то еще. Потом она, чуть наклонилась, будто для того, чтобы переставить солонку с перечницей, хотя в этом не было никакой необходимости. – Тот человек, о котором вы говорили, – прошептала она, – тот, что хромой и с тросточкой, такой странный тип, он сорит деньгами в городе и часто обедает и выпивает здесь. Моя мама боится потерять такого клиента. – Да мне только парой слов перекинуться. Мы давно не виделись. Когда живешь в таком большом городе, как Париж, понемногу забываешь старых друзей. Мы когда-то были очень дружны, и мне бы хотелось просто повидаться с ним. Бриджит украдкой оглянулась, затем снова наклонилась и прошептала: – Он живет в старом каменном доме с голубыми ставнями и высокими вечнозелеными растениями вокруг, примерно в двух километрах к югу от города. Это единственный дом в тех местах. И второй, о котором вы говорили, художник, он тоже там живет. Винченцо поблагодарил ее, взяв за руку. Ему хотелось прижать эту руку к своей щеке, и хотя бы разок назвать девушку Симоной. Помедлив секунду, Бриджит осторожно высвободила руку, а когда он поднял на нее глаза, покраснела и поспешила уйти. Снаружи все так же моросило. Винченцо сунул дневник за пояс и надел куртку. Заглянув в окно кафе, он в последний раз посмотрел на Бриджит. Почувствовав неловкость из-за того, как он вел себя с этой девушкой, он быстро пошел по улице мимо выстроившихся вдоль нее магазинчиков, пока не миновал старую каменную городскую стену. Здесь тротуар сменился грунтовой дорогой. Теперь Винченцо дал волю возбуждению и ярости, которые подавлял в душе много месяцев. Он шагал, и гнев разгорался, придавая ему сил. Он хотел получить лишь то, что ему причиталось, но готов был драться за это. Складной нож в кармане постукивал по его ноге при каждом шаге. Облака разошлись, и лучи солнца осветили каменный дом с голубыми ставнями. Дом одиноко стоял на склоне холма; высокие вечнозеленые растения, о которых говорила официантка, стояли по обеим сторонам от него, как часовые. Винченцо достал дневник и сделал в нем последнюю запись. – Trovati! – написал он. – Я нашел их! 71