Тот мужчина, назвавший себя доктором, попросил принести воды. Зевак было немного, никто не отозвался на просьбу, и принцесса решила, что можно было найти немного чистой воды в лавке Часовщика – тем более та была всего в нескольких метрах. Омарейл торопливо обогнула повозку и отправилась туда. Строгое, сдержанное платье выдавало в ней знатную даму, но никак не указывало на принадлежность к королевской семье, поэтому она спокойно прошла в переулок и сразу оказалась на более оживленной улице. По тротуарам ходили люди, на мостовой было немало экипажей и несколько автомобилей. Омарейл поправила шляпку и опустила на лицо тонкую вуаль. Два шага – и она оказалась у двери, что вела в лавку. Когда принцесса вошла, звякнул колокольчик. Посетителей не было, за прилавком тоже было пусто. Знакомый запах ударил в нос. Она тихо проскользнула в подсобное помещение. Старый Часовщик сидел за столом, разбирая какой-то механизм. Лампа светила прямо на маленькие часики, которые он разглядывал через свой окуляр. Когда принцесса вошла, он замер, распрямился и медленно обернулся. Увидев ее, усмехнулся. – Непослушное создание, – проговорил он. – Вам же велели оставаться в экипаже. Омарейл изумленно выдохнула. Забыв, зачем пришла, она приблизилась к нему. Часовщик повернулся к ней всем телом, с интересом ожидая, что будет дальше. Принцесса же глядела на окуляр, который крепился кожаными ремешками, сжимая голову, точно осьминог. Она сделала еще шаг и осторожно коснулась ремешка, идущего через всю щеку. Старик не двигался, позволив ей немного отодвинуть полоску коричневой кожи, чтобы увидеть глубокий шрам на морщинистой щеке. Она ахнула и отступила. – Норт? – прошептала она. Часовщик улыбнулся. Встав, он пододвинул стул и жестом предложил ей сесть. Сам же начал убирать инструменты на полку. – Что ты здесь делаешь? Почему?.. Она толком не знала, как сформулировать свой вопрос. Часовщик хмыкнул, сел напротив. Он снял окуляр и стал внимательно разглядывать ее, будто хотел запечатлеть в памяти эту картину. Было так странно узнавать в лице пожилого мужчины знакомые черты. Синие глаза потускнели, некогда черные брови теперь были совершенно белыми. Щеки впали, сделав скулы еще острее. – В зрелом возрасте Наука стала моим хобби. Я посвящал ей много времени, всерьез увлекся изобретательством, стал покровителем Академии Наук, благодаря чему всегда имел доступ ко всем новинкам и достижениям. Спустя время начал работать над Турбийоном. Тогда-то и понял, кто был Часовщиком! Только тогда ты созналась, что все это время знала. Создание машины заняло много лет, но мне удалось сделать ее. И вот я здесь. – Но зачем? Он рассмеялся сухим, кашляющим смехом. – Как зачем, Омарейл? Чтобы создать ту жизнь, которую прожил. Если бы я этого не сделал, никто бы не сделал. – Но ведь ничего нельзя изменить, – возразила она. – Именно. Потому что каждый делает тот выбор, который не может не сделать. Я не мог не создать это, – он обвел лавку взглядом, – потому что не мог позволить жизни сложиться иначе. Принцесса кивнула. – Так же, как не мог не спасти тебя тогда от гвардейцев, помнишь? Не мог не отправить Лодью в Клоустен, чтобы он помог мне. Не мог не подсказать Пилигриму обратиться к Королю, когда он растерянный вернулся из Фортосдора, где потерял нас. И не мог не помочь ему найти нас в Лебрихане. Я знал, что так будет, и не собирался делать другой выбор. Омарейл немного помолчала. – А что еще ты хотел изменить? Зачем отправлял Лодью и других путешественников в прошлое? – Я всего лишь тренировался, – махнул он рукой. – Мне нужно было приноровиться с настройкой Турбийона, понять принципы работы. Часовщик откинулся на спинку стула, ожидая, когда Омарейл задаст следующий вопрос. – Давно ты здесь? В этом времени? – Пять лет. Это была моя первая попытка: я, разумеется, провел опыт с собственным путешествием, а потом уж стал экспериментировать с другими. Не все прошло идеально, но в общем я доволен. – Пять лет! – воскликнула принцесса. – Ты потерял столько времени! И вернешься ко мне на пять лет старше? Она деликатно не стала упоминать, что в таком преклонном возрасте пять лет не были чепухой. Что-то мелькнуло на его лице, что заставило ее выдохнуть, будто кто-то ударил в солнечное сплетение. – Мы ведь все еще вместе? – спросила она. – Мы навсегда вместе, – ответил он, но от нее не ускользнуло, как дрогнул его голос. И тут она поняла. – О, – только и смогла произнести Омарейл, чувствуя себя странно. – История повторяется, – горько усмехнулась она. Он кивнул: – Я никогда не расставался с тобой. Эти пять лет ты просто томилась в башне. И сейчас я разговариваю с тобой. Моя жизнь полна чудесных, волшебных мгновений, и это одно из них. – Ты вернешься обратно? – спросила тогда она, не желая задумываться о том, что значили все эти слова. – О да, не могу умереть здесь, – с беспечностью, с какой говорят о смерти только старики, отозвался Часовщик, – в нашем времени есть люди, которые имеют право проститься со мной. Вся наша большая семья, Омарейл. – Он улыбнулся теплой, искренней улыбкой. – Ну-ну, не надо киснуть, – высохшим узловатым пальцем он стер слезу с ее щеки, – я изобрел машину времени, чтобы наша судьба сложилась именно так. Ты можешь представить, насколько я люблю нашу жизнь? Ну а теперь ступай. Иди, тебя ждут наши лучшие годы. Она не могла заставить себя встать. – Ступай, – строго сказал он. – Я только что вернулся к экипажу и понял, что тебя там нет. Видишь это? – Он взъерошил седую прядь. – Некоторые из них поседели сегодня, когда после нападения я обнаружил пустой экипаж. Омарейл рассмеялась и встала. Порывисто обняв Часовщика, она отпрянула, чтобы увидеть, как он утирает слезы. Надев окуляр, он отвернулся к механизму, над которым работал. – Иди уже, – проворчал он, и Омарейл заставила себя выйти из лавки. Несколько шагов – и она вновь оказалась в переулке. Успела как раз вовремя, чтобы увидеть, как Норт, вцепившись в черные волосы, соскочил с подножки экипажа. – Принцесса пропала! – воскликнул он, и в душе Омарейл все похолодело от страха, хотя она и знала, что была в полном порядке. – Норт, – произнесла она, и облегчение, которое она прочитала на лице Даррита, заставило ее улыбнуться. Он подбежал к ней и сжал в объятиях, не думая о том, что на них смотрят гвардейцы и целая толпа зевак. – Ты решила свести меня в могилу?! – воскликнул он. – С тобой я скончаюсь раньше времени. Мое сердце просто не способно выдержать всех тех испытаний, которые ты ему постоянно устраиваешь. Омарейл рассмеялась, прижимаясь к нему, утыкаясь носом в сюртук, вдыхая родной запах. Нежно и чуть насмешливо взглянув ему в глаза, она сказала: – Тебе кажется.