– Как вы считаете, кого он считает недостойными жизни? – Ээээ… это было просто предположение, – он поправил очки. – Прежде всего, он относится к первому типу – садисту. А тот… Мы ведь пока точно не знаем, какие мотивы преследует маньяк, помимо своего удовлетворения. Так как между всеми пропавшими не было ничего общего, кроме пола, можно предположить, что у него ненависть ко всем женщинам в целом. На данный момент это все. – У меня ещё вопрос, – выкрикнул Гена. – Вы слышали о маньяках, которым нравится, что все о них говорят? Ну, эти, которые сами себе фанаты: скупают газеты с заметками о себе, вырезают статьи и вклеивают на личную доску почета… Я просто подумал насчёт изменения его состояния: может, он захотел, чтобы и о нем начали говорить, поэтому проявил себя? Шапошников медленно помотал головой. – Всё указывает на то, что он глубокий интроверт, в своем деле полностью сосредоточенный лишь на ощущениях и получении удовольствия от процесса. В привлечении внимания он не заинтересован – это не его цель. Весь его почерк – бесследное исчезновение жертвы, и больше ничего оригинального. – Но что же заставило его изменить своё поведение? Александр опустил взгляд вниз. – Я могу только предположить как вариант: этому способствовало какое-либо значимое, недавно произошедшее в его жизни событие. После этого заявления в зале наступила полная тишина. Гоша всё ждал, что кто-то ещё выступит с очередным вопросом, но повсюду замечал лишь притихшие, серьёзные лица. Глава 34 – Как тебе наш московский гость? – поинтересовался Юра, когда на перерыве они вышли в ставший ещё теснее от скопления в нем людей коридор. – Так себе, – Гоша неопределённо кивнул. – Много говорил одно да потому, а ещё постоянно сыпал психиатрическими терминами. Это то же самое, если бы я начал сейчас перед всеми говорить про RRP. Рекомендованная розничная цена, не заморачивайся, – отмахнулся он, увидев вытаращенное лицо друга. – К тому же он мало говорил по делу. Ну, допустим, он замечательно, красочно и подробно расписал всем про типы убийц и конкретно этого. Но как это поможет найти его? – Я и сам не знаю, но говорят, такие психологи здорово помогают следствию, – пожал плечами Юрий. – Ладно, будем надеяться на это, а… – Гоша, – к ним подошёл Журавлёв. – Я должен сейчас вернуться в Питер. Ты, я так понял, сегодня туда не едешь? – Нет, – покачал головой Георгий. – Нет необходимости. – Понятно, – детектив опустил взгляд. – Я вот что хотел тебе ещё сказать. Как только начальник отдела получит разрешение от ФСИН навестить Соколова… не хочешь ли ты поехать вместе со мной? – С тобой? Что… – Гоша понял, о чём говорит Влад. – Туда? Ты хочешь, чтобы я присутствовал при беседе с ним? – Гоша, мне показалось, ты и сам этого хотел бы. Ты не хуже меня умеешь общаться с людьми. Я бы сказал, даже лучше. К тому же – для тебя важно будет услышать всё самому. – Я… – Георгий на мгновение растерялся. Конечно, в этом Журавлёв тоже не ошибся. На протяжении всей жизни он никогда не выбирал бездействие, и, если ему предоставляют возможность лично поговорить с тем, кто может пролить свет на тёмные дела Сертинска, то он должен ухватиться за неё всеми конечностями и использовать. Вот только одно мешало ему это сделать, и именно по этой причине Гоша не стал изначально настаивать на личном присутствии в колонии особого режима: он просто не мог уехать так далеко от мест, где была похищена его жена, и, возможно, всё ещё находилась там. – Но Ксюша… Если за это время она найдётся, а я буду далеко… Я должен буду сразу же увидеть её, я не могу по-другому… – Это не займёт много времени. На самолёте до Салехарда примерно три часа, и там ещё столько же – до посёлка. Если очень постараться – уложимся в одни сутки, даже меньше. Подумай. Просто я хочу, чтобы ты сам увидел его, пообщался с ним, задал ему те вопросы, которые посчитаешь нужными. Чтобы у тебя потом не оставалось никаких сомнений и разочарований и вопросов, оставшихся без ответа. И дело Соколова можно было бы считать полностью отработанным. А если Ксюшу, предположим, найдут в этот самый день, ты просто приедешь к ней чуть позже. Она поймёт, что ты отсутствовал, потому что искал её. В общем, подумай. Я сообщу тебе день вылета. С этими словами Влад в знак прощания похлопал его по руке, затем кивнул Юре и удалился. – А ты что думаешь? – растерянно проговорил Георгий, посмотрев на Юрия. – Думаю, в этой ситуации тупо все, но насчёт поездки я с ним согласен, – поспешно закивал тот. – Тут он насчёт тебя прав. Гоша уже хотел было вступить с ним в спор, но тут дверь, ведущая в зал, отворилась, и из неё с суетливым и одновременно важным видом вышел Шапошников. Поблескивая тонкой золотистой оправой очков и прижимая к себе портфель, он прошествовал вдаль коридора. – Так, участники СОГ, заходим! – не успела спина доцента скрыться из вида, как дверь приоткрылась снова, и оттуда высунулась здоровенная морда подполковника Петрова. Люди, не переставая галдеть, потянулись обратно в зал собраний. – Я пойду, – взволнованно сказал Юра. – Давай. Расскажешь мне потом, что сказали там ещё твои коллеги. – Ага. Конечно, расскажу обязательно, – заверил его друг, вливаясь в общий поток толпы, втискивающейся в двери. Когда все, наконец, зашли, Гоша прислонился к стене и прикрыл глаза. Нужно было спускаться вниз и идти до дома пешком, а ещё сделать несколько важных звонков и изучить документы, которые Антонов должен был сегодня прислать. Собрание, по-видимому, уже началось: слышно было зычный, приглушённый препятствиями из бетона и дерева голос Петрова. Гоша открыл глаза и посмотрел влево – дверь была закрыта не до конца. Он осторожно подошёл и глянул в образовавшуюся щель: отсюда было видно вставших во главе стола Петрова и Костомарова, а также пересевшего поближе к ним худенького молодого Ивана. Светловолосый, в отглаженном костюмчике, младший оперативник выглядел добродушным, по-детски наивным и таким же неопытным. Наверное, за всю его пока что непродолжительную карьеру это дело было первым по-настоящему серьёзным. – То есть, маньяк даже не хочет никакой славы? Раз он не отставляет никаких подсказок, особых меток, знаков и даже трупов? Ну, кроме того, последнего, если это действительно его рук дело, – недоуменно вопрошал сейчас он. – Скорей всего. Похищает всех только ради удовлетворения своих садистских потребностей. А может, и бросает нам вызов – типа полиция никогда не сможет догадаться, что за всеми происшествиями стоит он, – услышал Георгий голос Юры. – Такое самоудовлетворение от собственного ума и находчивости. – А ведь он оказался прав – мы так и не связывали всё с кем-то конкретным, – тихо подтвердил Ваня. – Везде эти заговоры против полиции, – разнеслось ворчание Геннадия. – Ладно вам шаблонить. Следователи вопросительно посмотрели куда-то вглубь зала. – Извините. Я же шучу, – на сей раз его голос прозвучал примирительно. – Просто это явление действительно встречается у маньяков. Там, например, в фильме… Так, все. Опять заговорился. Понимаете, никто не знает конкретно, что у него в голове – даже тот психолог. На данный момент лишь факты – он ничего за собой не оставляет и ему это не нужно. Он очень умён на самом-то деле, если столько лет оставался незамеченным без всяких зацепок. «Кажется, Гена исчерпал на сегодня свой лимит молчания, – хмыкнул про себя Георгий». – Подождите, подождите, – поднял ладони вверх Костомаров. – Насколько я понял из материалов последних дел – недалеко от Сертинска была убита ещё одна девушка. Всего через несколько дней после последнего похищения. Так же мы знаем, что наш маньяк способен убивать в открытую. – То убийство было демонстративным, а в случае с Соловьёвой труп был спрятан в овраг, – слегка рассерженно пробурчал Петров. – Отсутствие других версий ещё не указывает, что это сделал тот же самый парень. – Может, у нас в городе два маньяка? – предположил Гена то ли в шутку, то ли всерьёз. – Кстати, второй тогда и мог напасть на этого Мячина. Почему нет? – Гена, ты хорошо слушал психолога? – спросил кто-то, но их дальнейшие препирания были перебиты следователем полиции: – Если и тот же самый, то с Соловьёвой он почему-то пошёл против правил и просто выбросил задушенный труп в овраг. Почему? Торопился? Спугнули? Или сначала похитил, не разобравшись, а в итоге она оказалась не в его вкусе? Может, оно и так. – Или начал терять сноровку, – снова выступил Барсуков. – Такие её не теряют, – спокойно опроверг его слова Костомаров. – Это, как объяснял наш специалист, говорит об изменении его психического состояния. Кстати, мы пока не рассказывали ему про это убийство, потому что не были уверены в такой необходимости – но в следующий раз надо будет. – Уважаемые! Я вот что хочу сказать, – заявил Вячеслав Леонидович. – Есть основы полагать, что Сертинск – его родной город: преступник отлично ориентируется в нем самом и всех окружающих лесах. Он знает безлюдные места, где можно ловить жертв и уходить с ними незамеченным, а главное – пути, по которым это можно сделать. Скорей всего, он прожил тут достаточно долго. – Ха, ну тогда это внушает оптимизм. Найти его среди местных нашего тихого ада уже проще, чем где-нибудь в самом Питере! Кстати, а он не может быть оттуда? – съёрничал Геннадий. – Может. Как и из других близлежащих городов поменьше и деревень. Но если и так – он должен часто бывать здесь. Приезжать на работу или ещё что-нибудь, – ответил Юрий. – Ну не исключено. Хотя обычно, наоборот – это из наших многие в Питер на работу катаются, – усмехнулся Барсуков. – А может, родственники у него тут живут? – Извините, ребята, – послышался ещё один незнакомый мужской голос. – По поводу версии с работой: в случае похитителя она должна быть такой, чтобы подразумевала знание топографии всех лесов и окрестностей. Кто он, лесник? Вахтёр – разнорабочий? – На две семьи живёт – одна здесь, другая ещё где-нибудь, – хихикнул Гена. – А для отвлечения нашёл себе хобби. – Так, ладно! – прикрикнул Петров. – Ребята, ваши предположения вполне интересны, но факт тот, что он хорошо знает местность и охотится на ней в течение многих лет. Он давно связан с этим городом так или иначе. И, кроме того – я сильно подозреваю, что не с ним одним. Он замолчал. Гоша, во время последней части их разговора простоявший около дверной щели, снова заглянул в неё и увидел, что лицо следователя буквально на глазах помрачнело и приобрело отрешенное, задумчивое выражение. Вячеслав Леонидович явно обдумывал некую мысль. Костомаров, стоявший рядом, вежливо ждал, когда он заговорит. Сам он, по всей видимости, тоже что-то обдумывал. Наконец, через несколько секунд, Петров продолжил медленным, более тихим, но ясным тоном: – Конечно. Если, как мы думаем, он совершает преступления в течение многих лет, то в таком небольшом городке, как наш, он бы просто не смог за столько лет не навести подозрения. Да! Наверное, он похищал девушек и женщин по всему Всеволожскому району. Как минимум! А как максимум – его территорией стала вся Ленинградская область. Не исключено, что и сам Петербург. Глаза Петрова лихорадочно блестели, руки нервно перебирали края пиджака, а его лысина от волнения даже вспотела. – Объём поисков расширяется, – дрожащим от возбуждения голосом охотника, почуявшего добычу, затараторил он. – Запросить сводку всех нераскрытых дел о пропажах молодых женщин за последние, скажем… десять-пятнадцать лет, – следователь нервно облизнул рот. – Итак, территория. В первую очередь – это Всеволожский район. Сам Всеволожск, все посёлки, деревни. А потом – всю область. В Петербурге, к сожалению, запрашивать, смысла нет – в таком крупном городе просто нереально будет что-то отследить. – Вячеслав Леонидович, – повернулся к нему коллега из Следственного комитета. – Вы думаете, что жертв могло быть больше? Полагаете, ему недостаточно было двух-трёх? – Но вы же со мной согласитесь? – с надеждой в голосе ответил ему Петров. Сергей задумчиво посмотрел в потолок. – И такое может быть, – протянул он. – Если только он делал это в периоды затишья в Сертинске, чтобы не привлекать здесь излишнего внимания. – Пока остановимся на этом, – вновь повернувшись к залу, подвел итог подполковник, расценив, видимо, слова Костомарова как одобрение. – Вдруг он охотится в одной области. Кроме того, интересуйтесь, не было ли в городах и сёлах каких необычных, из ряда вон выходящих дел, которые хоть как-то можно связать с маньяком. Мы должны найти его – только так мы отыщем других. – Вы думаете, они могут быть ещё живы? – с сомнением переспросил Гена. – Все они официально считаются без вести пропавшими, – Вячеслав Леонидович постарался сказать это холодным, официальным тоном, но Гоша был уверен, что заметил в глазах следователя промелькнувшее сожаление. Ему вновь захотелось кричать. – Так что, ребята, вы поняли, что нужно делать. Постарайтесь сделать эту работу тщательнее и, так, как требует название вашей должности – оперативнее! – на его лице появилась было тень улыбки, но тут же оно снова потемнело и Петров махнул рукой, давай понять, что разговор окончен. В унисон с полицейским коллегой, Костомаров согласно кивнул.