– Ох, нет, нет, – покачала та головой. Андрон тогда был один. Он был ненамного старше меня. Одно время муж даже ревновал к нему – но потом понял, что сосед вообще не по душе моей, как мужчина: я-то весёлых любила, как мой Коля, а Андрон был всё время серьёзный какой-то, малообщительный. Но сам по себе мужик хороший – помогал, если что-то по-соседски надо было. И я тоже. А вообще, женщинам он всё-таки чем-то нравился. Может, в имени магия хранилась – мужское оно у него, «мужичще» некуда! – расхохоталась Тюркина, довольная только что придуманному ею прилагательному. – Уж папка его назвал… Сам он Миша был, Михаил – я по отчеству узнала, лично с ним не встречалась. Родители Андрона вроде бы в деревне сами жили. Но его отцу хотелось, наверное, сына более оригинально наречь, после себя-то. Подумать только – Михаил Михайленко! – У меня одногруппника звали Александр Александрович Александров, – вставил Иван. – Да… И вот женился он на Анжелке, библиотекарше нашей местной. Замечательная была женщина. К сожалению, умерла от осложнений в родах, а Андрон остался сына растить. Уж он горевал-горевал, потом всё-таки женился второй раз – Артёму два или три года было, не помню уже. Да только Тамарка тоже погибла, ещё и беременной, вот ужас-то! Сорвалась со скалы во время похода в горах, куда они всей семьёй ходили. Говорю же, несчастный мужчина. Вот не везло ему прямо, итить твою налево! С тех пор у него может и был кто, я не знаю, но в загс больше никого не повёл. Один остался… – Понятно. А что вы можете сказать про самого Артёма? Каким он был – ну, по характеру? – спросил Юра. – Может, имелись странности? Или склонность к агрессии? – Да знаешь, милок, я бы не выделила чего-то такого серьёзного, – продолжая поглаживать кота, сказала она. Кот от удовольствия зажмурил глаза и перебирал лапками, поочерёдно выпуская на каждой коготки и втягивая их обратно. – Помню, я помогала им поначалу, когда Артём родился. Андрона было сложно одному с маленьким ребёнком, без его матери – мужчинам всегда сложнее даётся возня с младенцами, вот мой Коля, царство ему небесное, к первой дочке вообще долго боялся даже прикасаться. Со второй, правда, стал более опытным, но всё равно, ничего без моей подсказки сделать не мог. А Тема до года так и вообще болезненным был. У невропатолога его лечили – Андрон сказал, что у него была асфиксия при рождении, и ещё повреждена шея – с роддома мальчика перевели в детскую больницу, и потом он ещё несколько месяцев состоял на учете в поликлинике. Я всегда спрашивала у Андрона о здоровье его ребёнка, носит ли он его на процедуры, как он ест. Иногда я даже сама давала Теме лекарства в сиропе, когда Андрон оставлял мне его, чтобы сбегать в магазин. Если честно, я боялась, что он полностью забудет про мальчика – кажется, он не воспринимал ничего всерьёз, был в глубоком шоке из-за смерти жены. Помимо родовых травм, у Артёма ещё и слабо развивался иммунитет – за первые год-полтора жизни он много раз болел простудой. Из-за всего этого Андрон не мог так часто отдавать его в ясли – а ведь ему надо было работать. Так помаленьку и справлялся. Я помогала, мама его приезжала… Постепенно всё утряслось, Артём подрос и перестал болеть. Хорошо, что всё произошедшее никак на нем не сказалось – в смысле, он не превратился в какого умственно отсталого инвалида. Пролечился – и следов не осталось. Даже больше – Тема рос умным, быстро развивался. Он рано научился читать, а к шести годам стал самостоятельным – умел полностью себя обслуживать. Но до этого, бывало, иногда его оставляли мне. И знаете, проблем Артём не создавал. Всегда был спокойным, любил уединённые развлечения – главное, чтобы его никто не отвлекал. Мне оставалось лишь посадить его куда с книжками – их он любил больше всего; раскрасками, пазлами, кубиками или просто смотреть мультики. Если он что-нибудь собирал, то делал это очень тщательно. В три-четыре года Тема обожал собирать пирамидки. Он брал две большие, и тщательно нанизывал на них кольца. В обеих цвета немного отличались, и Артём менял их, выстраивал по какой-то своей схеме. Моей младшей, Лене, было тогда уже восемь, и она с ним не играла – четыре года для детей это большая разница в возрасте, к тому же она девочка. Но однажды дочь увидела, как он возится с пирамидками, и решила подсказать ему, что на каждую нужно нанизывать именно свои кольца. Артёму это не понравилось. Нет, он не заплакал – вообще, он никогда не плакал, и не закатывал истерик. Он просто так нехорошо на неё посмотрел – почти как взрослый – и больше не играл с пирамидками в её присутствии. – Он вообще не играл с другими детьми? – Я так поняла – нет. Но вот что странно – другие дети к нему и не лезли. Хотя, казалось, он мог бы с таким поведением сойти за изгоя… В школе он вёл себя так же – я это знала, потому что у подруги в его классе тогда учился сын. К тому же, у меня сложилось впечатление, что одноклассники не трогают его из-за какого-то страха. Может, он просто умел хорошо защищать себя – ведь никаких вопиющих случаев, связанных с ним, не было. Да нормальный он был мальчишка. Спокойный, вежливый, со мной всегда здоровался. Когда у меня собака пропала, Жуля, он тоже помогал её со всеми искать. Подростком тоже не хулиганил. А то, что держался обособленно – так у него и отец был таким же. Хоть мне и удалось немного сблизиться с ним – единственной из всех соседей. Но до уровня друзей нам с Андроном всё же было далеко. – А что, кстати, вам известно насчёт его отношений с отцом и мачехой, сколько она там была? – неожиданно задал вопрос Ваня. – Точно не отвечу, потому что я с ними не жила, да и Андрон сам по себе был очень скрытным на эмоции. По тому, что я видела – я бы сказала, что у них были ровные отношения. Андрон всё-таки о нем заботился. Насчёт Тамары знаю ещё меньше. Думаю, он хотел, чтобы новая жена постаралась заменить ему мать. Может, она и пыталась это сделать – а может, нет. Но это не так важно – всё равно женщина не будет воспринимать чужого ребёнка как своего, как бы хорошо к нему ни относилась. – Но они не обижали его? Не били? – Не думаю. – Вы сказали «всё-таки заботился о нем» про его отца, – сказал Гоша с нажимом на её слова. – Это прозвучало так, будто существует условие, из-за которого он не должен был или не хотел бы этого делать. Что вы имели в виду? – Что? – встрепенулась бабушка. – Ах, это… ничего. Так, мои мысли. – Так поделитесь же ими! – попросил Георгий. – Пожалуйста. – Не думаю, что это важно… ладно, – решилась Тюркина. – Иногда… особенно первое время после рождения Артёма, мне казалось, что Андрон… не сможет полюбить сына. Что сдаст его в детдом, скажет, не справляется. Потом всё стало получше, и острый период миновал, но… но… Кот, открыв голубые глаза, громко и мелодично мяукнул. Бабушка почесала питомца между ушами. – Я всё равно опасалась, что Андрон втайне винит ребёнка за смерть своей жены. Но если это и так, то оно никак не проявлялось. Скорей всего. А может, этого и не было, и я ошибалась. – Так, ладно. Баба Лёка, когда вы в последний раз видели Артёма? – задал вопрос Гена. – Ой, а я и не скажу точно. Месяц назад, может, два… Он работает мастером по оружию, и постоянно в работе. Редко бывает здесь. – Может, он живёт в каком-то другом месте? Вы случайно не знаете, где это может быть? – Нет, – помотала головой пожилая женщина. – Может, у себя на работе? – Не, это не подходит. У нас есть данные, что Артём каждый день ездит куда-то за Песочный. Могут ли у него там быть какие-то родственники? Или кто-то ещё? У него бывали женщины? – Женат он не был, а о личной жизни мне не докладывал, – процедила Тюркина. – Но он симпатичный мужчина. Так что думаю, всё у него было как надо. – А дача у них там могла быть? Его отца, родителей отца, родителей матери, брата или сестры матери, их семей? Скажите всё, что знаете. Поймите, именно там он творит ужасные вещи, и скрывается в том же месте! – Право, я… я не знаю! Была бы рада помочь, но… Я даже не знаю названия деревни, где жили родители Андрона. Ещё он работал на лесопилке, может, у него там было какое-то жильё – сторожка, избушка. Но это было так давно… Больше ничего не могу сказать… Вид у старушки был несчастный и одновременно ошарашенный. Кот, определённо почуяв настроение хозяйки, беспокойно округлил глаза и зажал уши. – Бабушка! – послышался девичий голос, а сразу за ним – щелчок, шаги, и вот уже дверь в комнату, где они сидели, отворилась, и в щель просунулась голова, а затем и туловище девочки-подростка, на вид которой можно было дать пятнадцать лет. На ней был облегающий оранжевый топ, чёрная мини-юбка и колготки с изображением посыпанных разноцветными блестками рисунков непонятно чего. Концы своих длинных тёмно-русых волос девица выкрасила в фиолетовый цвет, а на глаза явно не пожалела туши с подводкой. – Здрассти, – удивлённо произнесла она, оглядев присутствующих, затем зыркнула на их собеседницу: – Ба, выйди ненадолго. – Ой, сейчас, Анечка. Тут люди пришли, кажется, опять Гера водку украл, – баба Лёка поднялась, положила кота на кресло, и пошла к внучке. – Ты куда это собралась? – Ба, дай денег. Мы с Оксаной и Яськой решили заценить новое кафе, его недавно на Ленина открыли. – Новое? Надеюсь, оно будет получше старых, – бабушка подошла к шкафу-купе и отодвинула дверцу. Порывшись в его недрах, достала кошелёк, и, расстегивая тот на ходу, говорила: – Анечка, ты бы лучше занималась, чем с подружками гулять. У тебя же экзамены на носу! И так позавчера это ваше ОГЭ не сдала по математике. Надо серьёзней быть. Надолго не уходи – к восьми чтоб дома была! – Ба, отстань! Надоела со своими нотациями! Учеба мне по барабану, я в десятый класс не собираюсь. Поступлю в училище, стану поваром, и буду работать в шикарном ресторане и получать больше, чем эти лохи-ботаны после института, которые ещё и кучу бабла вывалят за обучение! До них донёсся звук удаляющихся шагов, затем баба Лёка вернулась в комнату. – Итить твою… Во какая! – всплеснула она руками. – Ох, я забыла сказать. – Аня! – крикнула старушка, снова выглянув за дверь. – Корм Мейсону не забудь купить! В ответ раздался хлопок входной двери. – Вы извините, – сказала Тюркина, садясь обратно в кресло и беря на руки кота. – Она у нас немножко от рук отбилась. Ругается, учебу прогуливает, хамит… Без отца растёт – дочка моя, Леночка, пять лет назад от мужа ушла – козлом оказался. Вот и переехали сюда. А молодой девчонке что, ей скучно здесь. Мы так надеемся, что Анечка возьмётся за ум и поступит куда в Петербурге. Лена, помню, в своё время тоже такая была. Поэтому-то мне так и нравилось, что у Андрона сын был спокойным. – Радуйтесь, что ваша дочь не стала такой же, как его сын, – пробормотал Юра. – Вы знаете, что в городе орудует маньяк? – Ай! Слышала что-то подобнок. У нас вообще место такое. Город такой. Постоянно кого-то убивают, похищают, ищут… Один маньяк в Сертинске уже был, его в начале нулевых поймали. Кстати, и жил он неподалёку от нас, вот ужас-то! Как я перепугалась! Это мы, получается, ходили с ним в одни магазины, несколько раз ненароком встречались, и не знали, что проходим мимо зверя! А что? Подождите… вы разыскиваете Артёма… О, нет! – она внезапно побледнела. – Вы что, считаете, что он… Что это все… Нет, такого не может быть… – Баба Лёка, успокойтесь, – сказал Юра. – Пока что он просто подозреваемый – мы ещё ничего не доказали, но именно это и хотим сделать. Потому нам и нужно знать, где он сейчас проживает. – Я… я не… – в ужасе затряслась старушка. – Не могу поверить, что он мог кого-то убить, или причинить другой вред… Конечно, я не так хорошо его знала, но знала же… нет… – Баба Лёка, налить вам воды? – спросил Гоша. – Нет, нет, спасибо, всё нормально… ох… – Просто хотим вас предупредить – если вы вдруг встретите Артёма в ближайшее время, не показывайте ему то, что вы напуганы, или шокированы. Нам очень важно поймать его, чтобы он не сбежал, или не натворил ещё каких бед. – Хорошо… хорошо… не покажу и не скажу… боже… Баба Лёка проводила их до двери, не переставая причитать. – Надо Ане сказать ещё раз, чтобы была осторожна… И Леночка… Хорошо, Катя сейчас в Москве, моя старшая. Как же страшно… Может, вы всё-таки ошиблись? – с надеждой спросила она. – Может быть, – философски заметил Юра. – Вы не волнуйтесь, он ведь тут почти не появляется, да и раньше вам ничего плохого не делал. Но если вам так страшно – звоните, если что, по этому номеру, – он протянул ей визитку. Гоша заметил, что на ней был указан номер полицейского управления. – Спасибо, спасибо… После того, как Юрий сверился с данными, посланными ему первой подгруппой, что Артём ещё далеко, они собрались выходить из квартиры. Когда они уже оказались в подъезде, Тюркина вдруг посмотрела на Гошу, и сказала: – Ты ведь не полицейский верно? – Как вы это поняли? – удивился он, решив, что отрицать нет смысла. – Брат моего мужа много лет прослужил в советской милиции, – слабо, но лукаво улыбнулась она, – и их повадки я хорошо изучила. Ты реагировал на всё, что я рассказывала, не так, как все остальные. А ещё – единственный, кто не стал показывать удостоверение, или искать его. – Вы правы, – улыбнулся Георгий. – Я просто заинтересованный любитель. Глава 44 – Я проверил счета за квартиру – у Михайленко нет задолженностей, – сказал Юра, когда они уже садились в машину. – Что будем делать? – взволнованно спросил Иван, снова садясь рядом с Гошей назад. – Для начала вернёмся к нам, – усмехнулся Гена. – Стойте! Для начала мы проверим все, связанное с Артёмом, – начал Юра. – И ещё дождёмся, когда первая группа представит отчёт о выполнении задания. – Кстати, Юра – что-нибудь ещё про Артёма нашёл? – спросил Гоша. – В процессе. Сегодня вечером постараюсь с этим закончить. Просто в последнее время много всего навалилось. Мы ведь теперь скооперировались со следователями Соснового бора, да и не только с ними. А ещё проверяли соты, соответствующие всем местам похищений, а также местам убийства Соловьёвой и Мячина – не попадал ли в них мобильный телефон Михайленко на момент совершения преступлений. – Я так понимаю, это ничего не дало – он ведь не дурак. – Это да. Так он палиться не Когда они выехали со двора, у Гоши зазвонил телефон. – Да что опять такое… Антонов, – простонал он, взглянув на экран. – Сейчас скину, что перезвоню позже.