– А может, ей удалось от него убежать? – предположил плечистый Дима. – Она могла бы добраться до дороги, кто подобрал бы, и… – Полтора месяца прошло. По твоей версии, она бы уже где-нибудь обнаружилась. А в лесу бежать не так-то просто. Такие, как здесь – они… полны опасностей, – пробормотал Гриша. – Она могла погибнуть от несчастного случая или нападения дикого зверя. Это очень печально. Я сам читал одну из её книг, и видел недавно с ней интервью. Жаль несчастную писательницу – она показалась мне милой и хорошей девушкой. Уверен, она была прекрасным человеком. – Да прекратите вы! – заорал Гоша. – Во всем видите только плохое! Лично я с вами не согласен, и собираюсь искать Ксюшу, пока не найду! А если сомневаетесь, что она в его доме – так вот, я, в отличие от вас – нет, и могу отправиться за ней туда сам! Кипя от бешенства, он с мстительным удовольствием наблюдал, как на лицах окружающих проступают испуг, стыд и мрачная неловкость, и как Юра быстрым жестом показывает четверым членам первой подгруппы и Гене идти приступать к своим обязанностям. И едва понимал, когда друг, взяв его за плечо, начал уводить в сторону от испуганно застывшего Ивана. Они даже не называли Ксюшу по имени. Для них она была никем – просто ещё одной жертвой, которой не повезло. Вместо того, чтобы принять существование единственного места, где Ксю сейчас может быть, они стали перечислять более худшие варианты. – Гоша, – услышал он голос Юрия, – Гриша, походу, вообще был не в курсе, кто ты такой, и кем ей приходишься. Сколько я с ним работал – у меня сложилось впечатление, что он не особенно во что-то вникает, и не пытается додумывать. Больше всего любит готовые факты. – Юра, они… – Да знаю я, знаю. Пожалуйста, успокойся. Я, если что, на твоей стороне. А они просто выёживались. Уверен, на самом деле все поняли – наш вариант сейчас единственный достойный рассматривания. Я сейчас расскажу это же самое начальству – пусть присылают спецотряд. – Если они остановятся там же, где мы – скажи им, чтобы проверили в моей машине Сыцевича, – бросил Гоша, и пошёл прочь от друга, в чащу леса. На ходу он не выдержал, и с силой ударил кулаком в ствол ближайшего дерева. Он почувствовал, как вспыхнула боль во второй раз травмированной за сегодня руке, и машинально подумал, что наверняка содрал себе кожу. Пройдя ещё несколько метров, Георгий прислонился к ближайшей берёзе. Постепенно его дыхание выравнивалось. Успокаиваясь, он начал прислушиваться к звукам леса, но здесь почему-то стояла мёртвая тишина – не было слышно даже шелеста листьев в силу полного отсутствия ветра. Посмотрев наверх, он увидел в небольшом пространстве между кронами деревьев клочок тёмно-голубого неба со слабым жёлтым отливом. Несмотря на то, что час стоял поздний, оно не должно было стать ещё темнее в силу приближающегося сезона «белых ночей». Однако в самом лесу уже стоял полумрак. Вздохнув, Гоша опустился на траву под деревом, и посмотрел на добытый у Сыцевича обрезной ствол, который он взял с собой, и снова вспомнил про его хозяина. Каким бы чокнутым тот ни был – его было чуточку жаль. Может, ему стоило направиться сейчас обратно к машинам, увезти и сдать Никиту в специализированную больницу? Хотя нет, это подождёт. Теперь, когда они почти обнаружили Ксюшу, он ни за что не уйдёт отсюда. Внезапно Гоша услышал неподалёку чей-то шорох. Кажется, это были шаги… Настороженно вглядываясь в темноту, но так ничего и не видя, он, выставив обрез перед собой, так же осторожно пошёл им навстречу. Если это окажется Михайленко – просто так он ему не сдастся. А если каким-то образом освободившийся и нашедший их Сыцевич – тем более. – Гоша! – услышал он знакомый громкий крик, и с облегчением выдохнул. Миновав толстое дерево, Георгий увидел, как к нему приближаются две фигуры. Вскоре в них стали различимы Юра и Ваня. Они шли, выставив перед собой пистолеты – точно так же, как и он. – Гоша? – друг, присмотревшись к нему, опустил оружие, и с видимым облегчением выдохнул. – Тьфу. Стоишь тут, не отвечаешь. Мы уже подумали, что это… А это что? – указал он на его обрез. – Опусти лучше. Не время пока. Юра подошёл к нему, и осторожно посмотрел на его лицо. – Ты как? Нормально? Мы решили не беспокоить тебя, и дать возможность… – не закончив предложение, тот отмахнулся, и продолжил: – Но потом я поговорил с Лёшей и Костомаровым. В общем… Датчик перестал работать, когда Михайленко проезжал в районе ответвляемой дороги, по которой мы все проехали. Перед тем, как он заглох, была зафиксирована остановка машины. – Что? – охнул Гоша. – То есть… ты думаешь… Юра и Ваня молча глядели на него. – Может, это совпадение, и маяк просто сломался, такое бывает, – предположил Гоша. – Но если он обнаружил его? – взволнованно сказал Ваня. – Да подождите вы! Михайленко, когда выезжает из Песочного, всегда отключает телефон! И сейчас он мог остановиться только для этого! Далеко не факт, что он решил полезть под машину, и увидел трекер! – возмутился Гоша. – Это как-то слишком… сложно представить. – Ладно, – более спокойным голосом вымолвил Юра. – Но мы теперь всё равно потеряли способность ориентироваться, где Михайленко. Сейчас, судя по всему, он должен быть уже дома. Ага… Он нажал кнопку рации на груди. – Гена! Гена? Ты на месте? Что-нибудь видишь? – прошептал Юра. Оттуда донёсся треск, а затем голос Барсукова: – Я дошёл до края леса. Передо мной большое поле, которое лес огибает полукругом. Примерно в девяти-десяти метрах от меня виден дом. Входную дверь не вижу – наверное, она на стороне, которая повернута к полю. Дом небольшой, одноэтажный… вроде бетонный. На задней стороне одна стена из досок. Дальше, после боковой стены, виден кусочек забора. Тоже деревянного. Это всё. – И ни машины, ни гаража? – Не-а. Я сейчас попробую по лесу перебежать на левую сторону – оттуда ещё что-нибудь рассмотрю. – Хорошо. Гена, ты там давай, осторожнее. Мы сейчас не знаем, где он – маяк отключился рядом с местом, где мы поворачивали. Постарайся выяснить, дома ли он – но ни в коем случае не приближайся к дому близко! – Ого. Да понял я это, Гулливер, не дурак. Всё, давай. – Гоша… пошли поближе к подвалу, – поёжившись, сказал друг. – Надо держаться рядом с нашими. Костомаров сказал, что СОБР уже мобилизирован, и должен вот-вот выехать. А ещё Петров послал сюда двух оперов Градусова. Они заберут этого психопата у тебя в машине, только ты им быстренько показания дашь, что именно он сделал. – Так может, мне стоит для этого спуститься к машине? – Не вздумай! Теоретически, Михайленко там всё-таки может ходить. Одного мы тебя не отпустим, сопроводить тоже не выйдет – у ребят в подвале нет связи, и если какое-то сообщение… Он недоверчиво посмотрел на Ивана, затем быстро отвернулся от него, и прибавил: – В общем, с нами безопаснее. * * * Наступили тягостные минуты ожидания, которые они проводили в полной тишине, стоя в небольшом ельнике рядом с горкой, ведущей в страшную землянку, и прислушиваясь к каждому шороху со стороны леса. Один раз с Юрой снова связался Гена, но в этот раз из-за того, что на первом были наушники, Гоша ничего не услышал. Лишь позже друг шёпотом объяснил ему, что с другой стороны дома Барсуков тоже не обнаружил ничего интересного, кроме того, что ему показалось, что в одном из окон через шторы просачивается слабый свет. – Да дома он, – проворчал Георгий. – Если бы он решил заявиться сюда, то уже бы пришёл. Сказав это, Гоша тут же почувствовал себя неуютно. На него, словно ледяной душ, пробирающий до костей, нахлынуло воспоминание о том вечере, когда он нашёл в лесу труп Мячина – как кто-то, затаившийся в темноте среди деревьев, Наблюдал за ним, скрываясь за стволами. Он спешно отогнал от себя это видение. Ведь в данной ситуации Михайленко совершенно незачем так поступать. «А ведь если он действительно придёт сюда, – вдруг пронеслось у него в голове, – то окажется в большом преимуществе перед нами. Он обитает тут давно – а значит, знает все укромные места и пути отступления». В отличие от них. У него возникло чувство, что до Артёма и его отца в этих дебрях вообще никто не бывал. Именно Михайленко-старший стал здесь местным Амундсеном, пожелавшим построить дом и подвал в землянке посреди непроходимого леса – подальше от ненавистных людей. А после его смерти сын начал использовать плоды отцовского труда в собственных отвратительных целях. Хотя, слово «отвратительный» было недостаточно сильным для того, чтобы описать все, сделанное маньяком. Пожалуй, точного прилагательного для этого даже не найдётся. И всё-таки – то, что они обнаружили сегодня в подвале, походило на некий личный посыл. Определённо, существовала причина, побудившая Артёма сохранять скелеты убитых им женщин вместе с волосами и одеждой. Не она ли тоже повлияла на его решение оставить жизнь Ксюше, и поселить её у себя? Или всё-таки другая? А главное – почему? «Он предпочитал книги. Постоянно брал их в библиотеке – в основном художественные», – внезапно вспомнились Гоше слова Соколова. Артёму нравились книги. Как и Ксюше. Помимо того, что она их писала. И триллеры… Его жена очень любила этот жанр. А Михайленко – сам ходячий триллер. Возможна ли была во всем этом какая-то связь? Глава 47 – Помоги мне, пожалуйста, – после того, как Артём приехал и переоделся, Ксюша обратилась к нему, беспомощно оглядывая бесконечные стеллажи с книгами. Когда тот подошёл, она пояснила: – Мне нужна книга по истории России девятнадцатого века. Если у тебя она есть. В такие моменты она остро сожалела об отсутствии интернета. Там бы Ксюша в два счета нашла информацию о подробностях Бородинского сражения, которые Алёне Тихоновой нужно было описать в эссе. – Конечно, – Артём спокойно посмотрел на неё, наклонился и достал с самой нижней полки огромный том. – Такие вещи всегда нужно чтить. Я считаю, каждый человек обязан знать историю своего государства. Ведь нельзя представить себе наше существование без прошлого. Он протянул книгу Ксюше. На вид та была старой: потрепанная обложка, пожелтевшие от времени страницы. – Ох… спасибо, – кивнула она, и, открыв фолиант, взглянула на год выпуска на первой странице. – Ого! Так сколько же ей… – Это старая история, – с оттенком лёгкой грусти улыбнулся Артём, – причём во всех смыслах этого слова. В детстве я читал её вместе с отцом. – С отцом? – удивлённо переспросила Ксюша. Обычно дети начинают читать самостоятельно в период от семи до десяти лет. А если так – у родителя Артёма был очень странный выбор книги для своего маленького сына. – Да. Я не особенно любил традиционные детские сказки – они казались мне глупыми и ужасно скучными. И как-то раз папа решил рассказать мне про французского императора Наполеона и великого полководца Кутузова. Так и начался мой интерес к истории. Я просил отца читать мне о войне тысяча восемьсот двенадцатого года, а особенно – о сражениях. Больше всего мне нравилось слушать про Бородинскую битву и про то, как оставленная Москва была охвачена огнём… Ксюша заметила, как представленное в его сознании пламя отразилось в глазах мерцающим блеском, похожим на отсвет свечи в темной воде. – Помню, второй моей причиной поскорее научиться читать было желание приобрести возможность изучать историю самому. – А первое? – осторожно поинтересовалась Ксюша. – Ни от кого не зависеть, – вздохнул Артём. – Даже от отца – хотя бы насколько это возможно. Но, стоит заметить – только во время нашего совместного чтения книг отец был настоящим. Ксюша, встретившись с ним взглядом, поняла – сейчас ей не нужно что-то говорить. Она могла передать всё Артёму без слов – и была уверена, что он действительно это поймёт, просто посмотрев в её глаза. – Наверное, тебе понравился роман «Война и мир», – улыбнулась она, кладя книгу на диван. – Угадала, – хмыкнул Артём. – Я прочитал это произведение в двенадцать лет. А потом перечитывал в более взрослом возрасте. Считаю, подростком в нем мало что можно понять.