«Смешно, что я назвала её так же, как бывшую квартирантку. Не в честь неё, ни в коем случае – та Алина была хорошей. Не все же Алины плохие. Я могла бы дать ей имя Алиса, но не могла: оно уже занято одной неприятной личностью из другой истории». А Лыткин? «Может, он писал Алёне письма, чтобы она не забыла его?» Чем дольше Ксюша думала о профессоре, тем сильнее ей хотелось ввести в завершающий твист его последнюю тайну. Ту, благодаря которой он предстанет хоть чуточку человечней. О ней он расскажет Алёне? Или намекнёт перед смертью? Не будет ли слишком странно? У Ксюши горело лицо, а от возбуждения дрожали руки, когда она писала этот вариант. Решено – Ксения сдаст рукопись с двумя версиями финала: обычной и расширенной. А уж Маргарита Ивановна подскажет, как поступить лучше. Сейчас, лёжа на диване и глядя в потолок, который явно нуждался в свежей побелке, она с удовлетворением понимала, что наконец-то завершила эту книгу (осталось только проглядеть несколько сцен, которые планировалось немного подправить). Дописала, несмотря на всё, что ей пришлось пережить в процессе создания. Даже умудрилась успеть к назначенному сроку – двадцатому июля. Учитывая, что сегодня только третье, всё складывалось лучше, чем она ожидала. Но теперь, когда Ксюша была в нескольких шагах от свободы, её накрыло двойственное чувство. Хоть роман и стал главной причиной того, почему она окончательно не сошла с ума, он тяготил её схожей с собственным кошмаром темой сюжета. Насилие, боль и страх пропитали её всю: Ксюше казалось, что она и сама состояла из всего этого. И теперь, выполнив долг, она могла позволить себе отвлечься. Хоть Ксения не верила, что в будущем станет писать лишь позитивные вещи – в конце концов, это никогда не будет на неё похожим – но в ближайшее время очень хотелось попробовать. С другой стороны, даже малейшее представление о дальнейшей судьбе пугало её неизвестностью. Что будет с ней после выхода этой книги? Чем будет заниматься, и куда пойдёт? А главное – сможет ли Ксюша до конца жизни смириться теперь с клеймом самой известной жертвы сертинского маньяка? Отныне никто не станет считать её просто писательницей – её имя теперь навечно в связке с Артёмом. Может, затаиться на год или два? Нигде не появляться, ничего не писать. Последнее Ксюша точно не сможет, но залечь на дно вполне в силах. Подождать, пока всё уляжется, и повышенный интерес к ней утихнет… А потом? Как жить дальше? А может – к чёрту все, и переехать поближе к Артёму? Она прижала ладони к глазам, и через мгновение отняла их. Вокруг всё расплывалось, но, тем не менее, Ксюша заметила на левом запястье уродливый розоватый браслет. Такой же, что и на правом. Она бессильно опустила руки. Желания плакать не было – только мрачная опустошенность. Даже если сделать медицинскую шлифовку рубцов, убрать их полностью всё равно не получится. Они навсегда останутся с ней, всю жизнь напоминая о том, что произошло. Об Артёме. Ксюша тяжело вздохнула. Как говорила Анита – чтобы двигаться дальше, нужно было с чего-то начинать. И в этом у неё уже имелись успехи: три дня назад поздно вечером они погуляли по Васильевскому острову. Прогулка не заняла даже получаса: Ксюша, распустив волосы и натянув на голову капюшон, нервно дрожала всё время, когда они шли до набережной Макарова, и обратно. Лишь глядя с берега на синие волны Малой Невы, она успокаивалась и чувствовала относительную безопасность: не нужно было смотреть на людей. Подниматься на Стрелку Ксения наотрез отказалась. Всё ей казалось другим – вроде таким же, но что-то было не так. Будто она попала в другое измерение. Вторая вылазка состоялась вчера около восьми вечера. Сначала они посидели в Измайловском саду у Фонтанки. Рядом с лавочкой, на которой они сидели, народу не было, но а затем Анита затащила её в полупустой супермаркет, откуда Ксюша сразу хотела выбежать, однако, решив пересилить себя, быстро взяла всё необходимое. Когда кассир, молодой мальчик в красной форме, посмотрел на неё, она почувствовала, как сердце в груди заходится ходуном от ужаса. Выйдя на улицу, Ксения едва не упала в обморок. Она не хотела думать об этом, но признавала себе, что причина страха в столкновении с людьми была не только в том, что её узнают. Каждый раз при виде кого-то Ксюше начинали лезть в голову жуткие мысли: однажды и все они превратятся в скелеты… Бессмысленно до абсурда и смеха – но Ксюшу пробирала дрожь. Что это – невроз? Может, ей пора к психиатру? Так ли видел Артём этот мир? Не может же она превращаться в него? Эти кошмарные мысли мучили её не меньше, чем призраки по ночам. Но, несмотря на проблемы, теперь Ксюша действительно могла появляться в общественных местах, и эти маленькие победы она мысленно собирала себе в копилку. Чем больше их будет – тем скорее она вернётся к нормальной жизни. Точнее, к её подобию. Следующим шагом будет отказ от снотворного – когда-нибудь она снова сможет спать одна, без таблеток и света, не испытывая чувства, что, едва она смыкает веки, к ней тянется мёртвая прогнившая женская рука. Однако сегодня Ксения решилась поехать в то место, которое никак не могло считаться обычным. Да ещё и одной. Уже сидя в такси, она подумала об Аните, рано утром уехавшей к Габриэлю, чтобы везти его на водную экскурсию по городу. Предупреди её Ксюша, куда собирается, подруга бы, без сомнения, отменила все, и поехала бы с ней. Но Ксения не сделала этого – сегодняшнее дело она должна совершить только самостоятельно. И только лично. * * * – Остановите здесь, – попросила Ксюша хмурого усатого водителя в кепке, когда они подъехали к центральному входу «Сферы». Она выглянула в окно. Журналистов не было видно. Возможно, в связи с обеденным временем они убежали на перерыв – однако этого нельзя было утверждать точно. Вдруг Ксюша вспомнила, что её электронный пропуск пропал вместе с кошельком и сумкой. Осталось надеяться, что Пётр Петрович сейчас на месте. Она быстро преодолела расстояние от машины до вращающейся двери, выскочила из неё, и едва не столкнулась с женщиной. – Ох, простите… – Ксения Геннадьевна? – удивлённо заморгала большими карими глазами стройная брюнетка с короткой стрижкой, поправляя упавшую с плеча чёрную сумочку. – Здравствуйте, Зоя, – поздоровалась Ксюша с ведущей детективщицей издательства. – А… да, здравствуйте! Я… рада вас видеть, – неловко улыбнулась Казьмина, одергивая чёрную блузку. Ксюша заметила, что на ней сегодня одна из любимых длинных юбок – на этот раз трикотажная, зелёного цвета. – Я… тоже. Как ваш… новый роман? – ляпнула Ксения, не зная, как ей закончить разговор. Она посмотрела за плечо Зои на место у турникета. Петра Петровича не было видно. – О… отлично, выходит в конце июля, – ответила та, вновь растянув губы слишком сильно, отчего улыбка казалась неестественной. Видимо, от их встречи Казьмина испытывала такое же напряжение, как и сама Ксюша. – Ээ… замечательно. Это… Зоя… рада была повидаться… мне пора, я тороплюсь. Маргарита Ивановна ждёт. И… не могли бы вы, пожалуйста, дать на секунду пропуск? В глазах детективщицы промелькнуло удивление, через секунду сменившееся пониманием и жалостью. Она протянула пластиковую карточку. Оказавшись в лифте и нажав цифру «5», Ксюша, дрожа, одернула длинные рукава блузки, гадая, не могла ли Зоя заметить шрамы. Должно быть, та весьма удивилась, встретив Ксению здесь… И, наверное, размышляет сейчас – как несчастная женщина, пережившая кошмар в плену у маньяка, смогла явиться сюда одна? Почему она просто не отправила редактору работу по электронной почте? Но, если не считать этой встречи, сегодня Ксюше невероятно везло – до самого кабинета Войтовой ей больше не встретился никто – благо, что у той, ведущего редактора, был свой кабинет, дверь в который находилась недалеко от лифта. * * * Маргарита Ивановна, получив необходимый файл и сохранив его на своём компьютере, кивнула, и ответила: – Постараюсь прочитать за неделю. Список того, что надо устранить, пришлю тебе десятого или одиннадцатого числа. – Маргарита Ивановна, я бы ещё хотела добавить… – оторвавшись от разглядывания фикуса на подоконнике, Ксюша повернулась к редактору. – Там, в конце файла, я сделала пометку. Просто у меня пока есть две версии концовки. – Две? Ксюша, но как же так? Ты не смогла решить?… Прервав речь, она снова ухватилась за растянутый ворот чёрной кофты, облегающей её объёмное тело, уставилась на экран и грустно вздохнула. – Прости. Понимаю. Ты хочешь совета. Хорошо, я прочитаю оба, и что-нибудь решим. Ксения, почувствовав себя неуютно, кивнула. Решив, что разговор окончен, она встала. – Ксюша, подожди, – неожиданно сказала Войтова. – Нам надо поговорить. Когда она с удивлением присела обратно на стул, Маргарита Ивановна повернулась и посмотрела ей прямо в глаза. Ксюша отметила, что волосы женщины, подстриженные лесенкой, с момента их последней встречи, приобрели ярко-бордовый оттенок. Несмотря на постоянную работу с текстами, у Маргариты сохранилось прекрасное зрение; она не нуждалась в очках или линзах. Но только сейчас Ксения разглядела, что белки её глаз пронизаны множеством лопнувших кровеносных сосудов. – Я хотела бы поинтересоваться у тебя, – голос Войтовой звучал тепло и участливо. – Что ты собираешься делать после выхода этой книги? Имею в виду – дальнейшее наше сотрудничество. Ксюша молча посмотрела на свои колени. Редактор явно была в курсе всего, что произошло с ней и Гошей – или подозревала об этом, что в принципе одно и то же. – Я… я пока ещё не знаю. Правда, – честно ответила она, зная, куда клонит Маргарита Ивановна. В конце концов, они обе понимали: больше у Ксюши не останется никаких обязательств перед «Сферой», а соответственно, в её праве никогда не возвращаться сюда. Тяжело было думать об этом – но в нынешних обстоятельствах Ксения действительно склонялась к такому варианту. – Я понимаю – ты не пропадёшь. Тобой постоянно интересуются. Пресс-отдел буквально забросали. Марк сказал, к ним каждый день поступает куча писем насчёт тебя. Да они, думаю, тебе и лично приходят. Приглашения на интервью, телепередачи, даже документальный фильм. – Мне всё это сейчас не нужно, – отрезала Ксения. – Ничего, Ксюша, я понимаю… Я говорю это не с целью уговорить тебя участвовать, если ты сама не хочешь, – поспешно сказала Маргарита. – Я про то, что… – она помотала головой. – Ты и сама понимаешь – твоя новая книга произведёт небывалый фурор. Ксюша печально усмехнулась, представив, какой слоган можно придумать отделу пиара и рекламы. «Встречайте новый роман Ксении Архипкиной – первый в мире бестселлер, написанный во время жуткого заточения у жестокого маньяка…» Или в мире такой не первый? Надо будет уточнить. А впрочем, какая разница. – После этого… если ты захочешь уехать, уйти в другое издательство, или на другую работу – у тебя не будет с этим проблем. И мы их тебе тоже создавать, конечно же, не станем. Под словом «мы» Ксюша поняла, что она имеет в виду Гошу. – Но я всё-таки прошу тебя, – Маргарита слегка наклонилась вперёд, – не принимай поспешных решений. В любом случае, знай – мы всегда будем рады видеть тебя в «Сфере». И с удовольствием готовы к дальнейшему сотрудничеству. Ксюша почувствовала, как сжимается грудь, а глаза начинает щипать. – Это он так сказал? – внезапно спросила она, стараясь не расплакаться. Рука Маргариты Ивановны дернулась, будто она хотела прикоснуться к ней, но передумала. Наклонив голову, Войтова участливо посмотрела на неё. – И я тоже. И мы все. Ксюша, мы понимаем… я понимаю. Что с тобой произошло – такое нелегко даже представить, не то что… – она судорожно вздохнула. – Никто не требует от тебя быстрого возвращения к работе. Может, тебе следует взять творческий отпуск – на год как минимум. Я знаю – с твоим упорством и литературными данными ты никогда не перестанешь радовать всех новыми произведениями. Пройдут годы, и новые жизненные события заслонят собой прошлую боль – пусть сейчас это кажется невероятным, но это так. Сейчас всё тебе кажется в ином свете. Но… не стоит принимать в этом состоянии решения, которые могут в дальнейшем испортить твою жизнь. – Она и так уже испорчена, – пробормотала Ксюша, чувствуя, как слёза капает с её щеки прямо на тыльную сторону ладони, обжигая кожу. Она поднялась. – Маргарита Ивановна, спасибо за разговор, но мне пора идти. Внутри у Ксюши бушевали эмоции. Ей было прекрасно понятно, что имела в виду редактор. А если Маргарита специально задержала её, чтобы успеть позвать Гошу? Что, если она выйдет сейчас, и столкнётся с ним? Ксения нерешительно замерла около ручки двери, пока не послышала сзади себя шаги. Обернувшись, она увидела, что там стоит Войтова с папкой в руках. – Проходи, – мягко сказала она. – Я ухожу на собрание. Все уже полчаса как на нем, в конференц-зале. – Все… там? – медленно прошептала Ксюша, шагая с ней к лестнице. Так вот почему ей никто не встретился по пути сюда! Когда она, позорно оглядываясь, неслась ко входу в здание, все сотрудники в это время сидели в мягких зелёных креслах на шестом этаже, перешептываясь друг с другом (главным подстрекателем разговоров снова был, конечно, гиперактивный и бесшабашный редактор Максим Речкин), и в который раз разглядывая сцену с логотипом издательства – большой земной шар из белых линий, и стоявшего перед ним того, кто его придумал. Первые буквы имени – земля – сфера… – Сколько оно будет длиться? – уточнила Ксюша.