– Они под руку шли, Олег и эта девушка. Маленькая совсем. Лет восемнадцать, может, не больше. Хорошенькая. – Вика подняла на меня сухие глаза. – Непростая очень малышка. Шубка из соболя. По пятам идет телохранитель. Я не нашла ничего умнее, чем спросить: – Как ты поняла, что телохранитель? – На них налетел с разбегу какой-то пьянчужка. Этот мужик сразу сунулся вперед, перехватил его, оттолкнул в сторону. И дальше идут втроем. Как под взглядом строгого папаши. – Ты уверена, что это был Олег? Вика кивнула. – Они прошли прямо передо мной. В двух шагах от стекла. Странно, что он меня не заметил. Я молчала. Что тут скажешь… – Тебе не хотелось их догнать? – Посмотреть ему в глаза? – невесело усмехнулась Вика. – Меня как пришибло. Думала, в обморок сползу прямо там. И чай не допью. А он тридцать рублей стоил, между прочим. Бурда бурдой. У нас за такое клиенты скандал бы закатили. Вика говорила как-то механически. Я было порадовалась, что она не рыдает, не бьется головой об стену… Но, послушав ее, решила, что лучше б плакала. Как ее успокаивать? Что говорить? Я-то, дура, в глубине души надеялась, что они рано или поздно разбегутся и Вика останется вся моя. Сейчас она, может, и моя, но до того несчастная, что сердце кровью обливается. Нет, такого я не хотела! Я подсела к ней, обняла. Какая она маленькая! Будто съежилась от горя. Что делать с горюющей сестрой? Я не знала. Это Вика всегда утешала меня. Вика была моей опорой. – Пойду воды налью, – сказала я и взяла чайник. – Хоть нормального чаю попьешь, а не бурды за тридцать рублей. Вика нашла в себе силы улыбнуться. – Спасибо, Санька… Когда я взялась за ручку двери, она негромко сказала мне вслед: – Можно еще кое о чем тебя попрошу?.. Я с готовностью обернулась: – Все что захочешь! – Подумай, пожалуйста, над именем. – Каким именем? – Именем для ребенка. Я поняла сразу. Позже мне самой было удивительно, что такое тупое существо, как я, один раз не сплоховало. Мы смотрели друг на друга. Комнату окутывали зимние сумерки. Их рассеивал только свет настольной лампы и гирлянда на нашей маленькой искусственной елочке. Я вдруг ощутила нас обеих брошенными в море, в огромную нескончаемую синеву… Я на одном плоту, Вика – на другом, и наши фонарики все дальше друг от друга. Нас разносит волной, и свет скоро исчезнет. Ёлы-палы, ребенок! Ну очуметь. – Это мальчик или девочка? Вика слабо улыбнулась. – Я не знаю, Санька. Ты кого хочешь? Мне достало мозгов не ляпнуть «Я хочу собаку». Даже моего микроскопического жизненного опыта хватало, чтобы понять: втроем, с младенцем на руках, нам придется нелегко. У меня впереди поступление в институт. Вика вылетит с работы, как только живот попрет из форменных юбок. Но даже если ее пожалеют и оставят до родов, с младенцем столики не пообслуживаешь. На что мы будем жить? У нас почти никаких накоплений. Пес с ним, с институтом! Найду я работу! Но зарплата должна быть такая, чтобы прокормились трое. Кто отсыплет столько денег вчерашней школьнице? – Аборт я не смогу, Санька, – виновато прошептала Вика. – Я хотела. Не могу… Прости, пожалуйста… – Дура, что ли! – грубовато прикрикнула я, хотя только что размышляла, что аборт стал бы спасением. Вика вскочила, подлетела ко мне, стиснула так, что у меня дыхание перехватило. – Санька, я тебе клянусь: найду деньги! Найду! Ты будешь учиться, поняла? Институт окончишь! У тебя все будет хорошо! У меня уже кое-какие мысли появились… – Разберемся! – Я постаралась изобразить в голосе уверенность, которой не чувствовала. – А имя вместе придумаем. Лишь бы не Юрой! Олег позвонил вечером, как и обещал. Я накинула пуховик, собираясь выйти, чтобы Вика могла поговорить с ним без помех, но сестра замахала руками: «Останься!» Я послушалась. Тем более, мне было до ужаса интересно, в каких выражениях Вика даст отставку этому козлу. Того, что она ему выдала, я никак не ожидала. – Встречаться с тобой я больше не буду, – сказала Вика. Она была бледная аж до синевы, однако говорила ну совсем как кассирша с забулдыгой, который пытается купить бутылку в кредит. Голос не дрожит, на ее стороне – вся правда мира. – Но готовься платить алименты. Я беременна, это твой ребенок. На Олега обрушилось слишком много. Я слышала его взволнованный голос в трубке, хоть и не разбирала слов. – Хватит! – прервала Вика. – Я тебя видела с твоей девицей, ясно? Сегодня в парке. Олег замолчал. И молчал долго-долго. А потом заговорил быстро и горячо. – Не нужно сюда приезжать и ничего объяснять! – Сестра повысила голос. – Нет! Я не хочу тебя видеть, ты понял? Ни видеть, ни говорить, ни слышать! Но Олег все-таки приехал. Мне кажется, втайне Вика надеялась именно на это: что он все объяснит. Что девица в соболях окажется дурацкой шуткой, недоразумением… Что каким-то образом все это разрешится. Хотя как оно могло разрешиться… Это была вера в чудо. В один шанс из миллиона. Олег приехал не один. Из машины вышел коренастый рыжеватый парень, огляделся, улыбнулся недоуменно, словно не понимая, зачем он здесь. Я наблюдала за ними с подоконника. Когда они вошли, в нашей комнатушке стало сначала очень холодно, будто с ними вошел февраль, а потом очень жарко. Вика предупредила, что я сплю, так что все говорили вполголоса. Я притаилась за своей ширмой. Огромные плошки подсолнухов нависали надо мной. Я так устала и перенервничала из-за событий этого дня, что начала проваливаться в сон. Мне казалось, будто от сидящих в комнате меня отделяет необъятное желтое поле. Изредка ветер доносит слова. Но куда отчетливее я слышу шелест трав и стрекот кузнечика, отчего-то похожий на дребезжание трамвая. Парень, которого Олег привез с собой, оказался таким же водилой. Звали его Костей. Костя совсем недавно возил ту самую девчонку в соболях. Дочка губернатора, вот кто она была – ни больше ни меньше. У меня челюсть отпала, когда я услышала про губернатора. Мне подумалось, что Вике тут ничего не светит, и непонятно, зачем Олег притащился, да еще и с товарищем. Но Костя продолжал говорить – тихо, убедительно, – и постепенно передо мной стала вырисовываться совсем другая картина. Девчонка была с характером. Избалованная, и денег куры не клюют. За свою коротенькую жизнь она ни разу не слышала ни от кого отказа. Сначала она захотела Костю. – Я вообще-то женат. Так ей и объяснил. Но она заладила свое. Тянется, как ребенок к игрушке. Тогда я прямо ей сказал: нет, не могу. Ты не подумай, Вика, что я такой уж принципиально верный… Не в этом дело. Всякое бывало. Но ежу понятно, что связываться с ней – это как сесть на мину замедленного действия. Нафиг-нафиг! Короче, отказал. Ну и угадай, как быстро меня вышибли? Этим губернаторская дочка не ограничилась. Бедного парня ославили так, что он несколько месяцев мыкался без нормальной работы. – …Полгода таксовал по ночам. А куда деваться? Она пустила слух, что я ее чуть ли не изнасиловал. Ладно, дурная-молодая, какой с нее спрос. Это как под лавину попасть. Ну а пару месяцев назад она положила глаз на Олега… Я удивилась, что девица так долго ждала. Олег возил жиртреста из администрации уже год. Ей достаточно было поздороваться с ним два раза. Голос у него был чудесный. Вроде бы ничего особенного, но хочется слушать и слушать. Правда, говорил Олег немного. Ну а если он улыбнулся ей хоть раз – все, пиши пропало! Я упоминала, что он был самым обаятельным парнем из всех, кого я встречала. Девчонки к нему так и липли. Он еще слова сказать не успел, а ему уже строят глазки. Вика рассказывала, что половина официанток при виде Олега просто голову теряла. Менеджер кафе, тетка лет сорока, откровенно висла на нем. То галстук поправит, то пылинку смахнет с плеча, то грудью прижмется ненароком… А у самой, между прочим, муж и двое детей! Вика и бесилась, и смеялась. А мне кажется, все эти бедолаги просто не осознавали, что делают. Было в Олеге что-то такое, отчего у них отказывали мозги. Мое счастье, что я от всех этих любовных историй шарахалась, как черт от ладана, иначе и мне пришлось бы тяжко. Втюриться в парня собственной сестры – врагу не пожелаешь! Особенно когда она самая красивая девчонка в городе, а ты – замарашка. – Вика, я не мог потерять работу, – говорил Олег. – Придумал так: отшивать ее не буду. Повторять Костину историю мне не хотелось – извини, Костян! – Да чего уж… Все правильно. – Погуляю с ней пару раз, изображу болвана, чтобы она от меня отвязалась… – В постель запрыгну! – в тон ему продолжила Вика. Олег с Костей одновременно фыркнули. – Чтобы меня его превосходительство губернатор ржавыми ножницами кастрировал? – Во-во! Дураков нет! – поддакнул Костя. – Никакой постели не было, Вика, – уже серьезно сказал Костя. – Гуляли под ручку. Сзади охранник. Да ты сама видела! Я всякую чушь нес. Что мы с ней поженимся, она будет мне детей рожать и борщи варить… В таком духе. Поцеловались пару раз. – И что, увенчалось успехом твое предприятие?