– Сочувствую, друг. – Нормально все, – говорю я, но после непродолжительного молчания продолжаю: – Я просто, наверное, не был готов к тому, что для меня это будет так. Я рядом с ней не могу расслабиться, знаешь? Постоянно жду какого-то подвоха. Она со мной, но мыслями будто где-то далеко. Как солнечный зайчик, который скачет перед глазами, но поймать его никак не получается. – Мне кажется, ты загоняешься, – замечает Паша. – Понятно, что ты на нее запал, но и девчонка, очевидно, от тебя без ума. Подумай сам, она отшила всех, а тебе сдалась без сопротивления. – Я сейчас не об этом, Паш, – поясняю я растерянно. – Не о том, что между нами происходит, а о том, что я при этом чувствую. Понимаешь, когда я был с Дианой, мне было комфортно. Я не ревновал ее. Не сходил с ума, если ее не было рядом или она не сразу отвечала на сообщение. С Лерой я постоянно в напряжении. Будто жду, что что-то пойдет не так. Она лишает меня почвы под ногами и одновременно помогает ее обрести – это какая-то херня, которую я не могу объяснить. Паша сдержанно смеется и хлопает меня по плечу в знак поддержки. – Вроде эта херня называется любовью. – Да уж, спасибо, – саркастически отвечаю я. – А то я не знал. Глава 38 К вечеру я эмоционально измотан и растерян. За весь день Лера написала мне лишь однажды, кратко ответив на вопрос, добралась ли она до места. Я помню, что обещал дать ей время и пространство для решения вопросов с тем парнем, но никогда еще держать свое слово не было для меня столь проблематично. Пару раз я почти срывался, чтобы поехать за ней. Останавливало меня только понимание того, что Леру это расстроит, а мне не хотелось уподобляться ее Роме, который играл чувствами и привязанностями, не заботясь о последствиях. Когда мой телефон вспыхивает новым входящим сообщением, на часах почти десять вечера, а отряд готовится ко сну. Мое тело бросает в жар, короткие волоски на затылке становятся дыбом, а грудь заполняется кислородом, словно до этого момента я весь этот утомительно долгий день не жил и не дышал, а теперь снова начинаю чувствовать. «После отбоя буду ждать тебя на тропинке, ведущей к озеру». Не в состоянии сдержать счастливую улыбку, я глазами ищу Пашу. Одного взгляда на меня ему достаточно, чтобы понимающе ухмыльнуться и кивнуть. Большего мне не надо – я мчу в душ и переодеваться. К свиданию с Лерой мне хочется быть во всеоружии. Мы встречаемся на нашей тропинке, исхоженной вдоль и поперек, в десять пятнадцать и, даже не поздоровавшись, сразу начинаем целоваться. Мне сложно это объяснить, но сегодня наша потребность друг в друге достигает какого-то сверхъестественного уровня. Я знаю, о чем говорю, это не мои фантазии: в том, как отчаянно Лера цепляется за меня, как жадно целует, как тесно жмется хрупким телом к моему, чувствуется нечто особенное. И если это не любовь, о которой столько говорят и пишут, то я не знаю, что это. – Все в порядке? – спрашиваю я, когда мы, прижавшись друг к другу лбами, пытаемся отдышаться после страстного приветствия. – Все будет хорошо, – шепчет она, согревая теплым дыханием мою щеку. – Ты ему сказала? Она кивает. Длинные ресницы, скрывающие от меня выражение фиалковых глаз, дрожат, и мне кажется, что девушка в этот миг едва сдерживает слезы. – Я понимаю, что тебе было тяжело, – шепчу я, беря ее лицо в свои ладони. – Но это хорошо и правильно, Лер. Ты умница. На мгновение ее лицо искажает болезненная гримаса, но она быстро прячет ее за мягкой улыбкой, которая придает ей особую беззащитность и хрупкость. Нежность затапливает меня изнутри. Я ощущаю неконтролируемую потребность защитить ее, стереть с ее лица следы отчаяния и слез, сделать так, чтобы со мной она всегда улыбалась. – У меня есть для тебя подарок, – говорю я, запуская руку в карман шорт. – Что это? – отстранившись, Лера внимательно смотрит на бархатный мешочек на моей ладони. – Открой и посмотри. Она протягивает руку, чтобы взять у меня мешочек, но ее пальцы так дрожат, что она никак не может справиться со шнурком, который его стягивает. – Давай я? – предлагаю мягко. Лера нервно смеется и кивает, а я быстро развязываю мешочек и кладу на маленькую ладошку серебряную цепочку с круглым медальоном. – Это?.. – Она обрисовывает пальчиком контур выбитого на металле рисунка и вопросительно заглядывает мне в глаза. – Да, синичка, – подтверждаю я. – Решил, что в этом для нас будет что-то символичное. Думал подарить тебе в финале смены, но сегодня понял, что не хочу ждать. Лера молчит и гипнотизирует взглядом кулон. – Не нравится? Когда она поднимает голову, в ее глазах стоят слезы. – Эй, ты чего? Ш-ш-ш… Не надо плакать, – шепчу я, прижимая ее голову к своему плечу, поглаживая волосы, целуя в макушку. – Лера. – Я просто тебя не заслуживаю, – прерывисто бормочет она. – Медальон прекрасен. А у меня нет для тебя никакого подарка. – Ты сама как подарок. Самый лучший и самый дорогой. – Признание сдавливает мне горло, но не потому, что сказать его было сложно: наоборот, это все чувства, от которых кружится голова. – Ты не понимаешь, – сокрушенно отвечает Лера. – Тогда объясни мне. Она шмыгает носом и качает головой. – Я хотела, чтобы эта ночь была особенной, – жалобно говорит она. – Но расклеилась, стоило мне тебя увидеть. – Полагаю, это комплимент в мой адрес? – делаю попытку пошутить, чтобы немного отвлечь девушку, и мне это удается. Она слабо улыбается, а я смахиваю с ее щеки успевшую выкатиться из уголка глаза слезинку. – Ты ведь никуда не спешишь? – спрашивает девушка, лукаво прикусывая губу. В этот миг я с особенной ясностью понимаю, как сильны мои чувства к Лере. В каком-то смысле она вобрала в себя все качества, которые я всегда ценил в людях: доброту и нежность, дерзость и своеволие, внутреннюю силу и внешнюю деликатность, способность быть одной, а уже через секунду – совсем другой. Покорять яркостью, умилять очарованием, поражать глубиной и богатством своего внутреннего мира. Но главное – она вывела мою жизнь на какой-то совершенно новый уровень. Заставила посмотреть на простые вещи другими глазами, показала ценность отношений между людьми, научила открываться. Лето еще не закончилось, а я уже совершенно точно могу сказать, что Лера Александрова стала лучшей его частью. И я рассчитываю на продолжение осенью, зимой, весной и так до скончания века. – До самого утра я в твоем распоряжении, – подтверждаю с улыбкой, разглядывая ее лицо. – Особенные планы? – Я похитила у дяди ключи от гостевого домика, – шепчет она заговорщически. – Ты что? – спрашиваю с глухим смешком. Гостевой домик в «Синичке» лишь один – Панин охраняет его, как цербер, и держит всегда готовым к заезду важных гостей из администрации или полиции. Вряд ли в его планы входит, чтобы на чистых простынях этого домика кувыркался я с его обожаемой племянницей. – Не смотри на меня так, – хихикает Лера. – Я чувствую себя преступницей. – Ты и есть самая настоящая преступница, – смеюсь я, запечатлевая быстрый и звонкий поцелуй на ее губах. – Значит, сегодня будем спать на царской постели? – Лично я спать не собираюсь, – шепчет она, обвивая руки вокруг моей шеи. – И тебе не дам тоже. Глава 39 В гостевом домике тихо, царит полумрак, а воздух тонко пахнет свежим кондиционером для белья и немного деревом. Пока я осматриваюсь вокруг, Лера направляется в спальню: зажигает свечи, которые она, видимо, принесла заранее, потом задергивает плотные шторы, пряча нас от мира за окном, и разворачивается ко мне. Такая красивая, что дух захватывает. Я подхожу к ней медленно, не форсируя события, желая насмотреться на нее, запомнить ее такой, какая она есть прямо сейчас: немного меланхоличная, с выражением ожидания в фиалковых глазах и нежной улыбкой. – Ты красавица, – говорю тихо. Остановившись в полуметре от нее, я протягиваю руки и вынимаю несколько заколок, удерживающих ее волосы в пучке. Светлые, кажущиеся золотыми в дрожащем свете свечей пряди падают на хрупкие плечи, струящимся водопадом обрамляют прекрасное лицо. – Моя красавица. Лера делает решительный шаг вперед, сокращая расстояние между нашими телами до минимального. Кладет руки мне на грудь, ведет их к животу, заставляя мускулы пресса рефлекторно дернуться, потом поднимает к шее. Ее губы нежно касаются моего кадыка, языком прочерчивают дорожку вниз, в ямку, где быстро-быстро пульсирует голубая венка. – Хочу, чтобы тебе было хорошо, – шепчет Лера, и с этими словами ее тело вжимается в мое так яростно, словно девушка стремится разрушить барьер из одежды, разделяющей наши тела, и подарить нам обоим то, к чему мы стремимся, – друг друга. Если бы я мог, если бы достаточно владел собой, я бы рассмеялся в ответ на это заявление. Неужели она действительно не понимает, что с ней мне всегда хорошо? Не может быть иначе, это просто данность, магия. – Глупышка, – отвечаю я, беря ее лицо в ладони. – Разве может быть по-другому? Вместо ответа Лера поддевает пальцами край моей футболки и тянет хлопковую ткань вверх, обнажая торс. Мне нравится, что она самостоятельно начинает игру на раздевание – это заводит мое тело и будоражит мозг. Знать, что она хочет меня, что с таким же нетерпением, как я, ожидает близости, – особый вид удовольствия. Почти наркотик. Отбросив футболку в сторону, Лера снова кладет руки мне на грудь и прикасается губами сначала к ключицам, потом к груди. Сердце под ее прикосновениями бьется как сумасшедшее, кожа становится влажной и чувствительной, кровь кипит. Из моего горла вырывается сдавленный рык, когда к сладкой и мучительной пытке подключаются ее зубы и язык, посылая вспышки наслаждения по всему моему телу. – Лера, – бормочу исступленно, запуская пальцы в ее волосы, – с ума меня сведешь. – Хочу тебя. – Ее голос низкий, с хриплой ноткой, которая появляется в нем, когда она возбуждена. – Нетерпеливая, – свистящим шепотом выдыхаю я. В подтверждение моих слов Лера трется грудью о мой обнаженный торс, ее пальцы хаотично гладят спину и плечи, а губы ищуще скользят по шее вниз и обратно, посылая по моему телу электрические импульсы.