Не знаю, что смягчает меня. Возможно, его грубоватое извинение, которое, очевидно, ему было непросто произнести, выражение искреннего раскаяния на мрачном лице или даже призрачная нота волнения за меня, которую можно было вычленить из его тирады, но мне внезапно не хочется дальше форсировать эту ссору. – Он разрядился. – Признание выходит тихим и словно извиняющимся. – Еще в обед. Он плохо держит зарядку, а я увлеклась фотографированием Красной площади. Кирилл тяжело вздыхает и отступает от меня на шаг. – Если ты голодна, на кухне есть ужин. – А ты? – А я и так пробыл здесь дольше, чем предполагал. Глава 11 Безумный вечер плавно перетекает в не менее безумную ночь. Растревоженное бесцеремонной атакой Гордеева тело не желает успокаиваться, сердце томительно ноет, а голова кипит от воспоминаний из прошлого. Того хорошего прошлого, мысли о котором помогали мне переживать особенно тяжелые периоды моего брака на протяжении последних пяти лет. Счастливое лето, «Синичка», безграничная страсть и первая любовь. И Кирилл. Другой Кирилл. Нежный, ответственный, заботливый. Такой, каким он был со мной до того, как я предала его доверие и жестоко за это поплатилась. Сейчас так глупо думать о том, что все в моей жизни могло быть иначе, если бы тогда я была чуточку эгоистичнее. Если бы, поставив на чашу весов варианты, выбрала себя. Если бы могла предположить, чем обернется для меня «правильное» против «желанного». Я тяжело вздыхаю. В сотый раз за ночь взбиваю подушку, перекатываюсь на спину и, закрыв глаза, пытаюсь подумать о чем-то другом. О спокойном. О нейтральном. О чем-то, что позволит мне уснуть. Но когда закрываю глаза, то подсознание тут же подсовывает мне волнующий образ Гордеева. Это безумие, что я так много думаю о нем. Но разве безумие давно не стало частью моей жизни? Я забываюсь беспокойным сном почти на рассвете, а просыпаюсь, кажется, всего через пару часов, еще более утомленная, чем накануне. Не чувствуя голода, варю себе овсяную кашу и завариваю чай. Просто потому, что вчера после ухода Кирилла я не смогла запихнуть в себя ни кусочка из той еды, что он оставил. А ее в фирменном пакете дорогого ресторана было очень много, словно она была рассчитана на ужин двоих. И это заставило меня задуматься: а если бы я была дома, когда он пришел. А если бы не было той глупой ссоры. Той вспышки злости, которая определила ход событий вечера и застала врасплох нас обоих. Вяло жую кашу, когда тишину в квартире нарушает звонок моего телефона. Положив ложку, я переворачиваю мобильный, чтобы посмотреть, кто на проводе, и тут же застываю. Это Кирилл. Звонит мне со старого номера, который был у него пять лет назад. Перевожу дыхание и беру телефон в руку, ощущая, как под гладким пластиком потеет ладонь. – Алло. – Минут через двадцать приедет доставка. Никуда не уходи, – не утруждая себя приветствием, объявляет Гордеев будничным тоном. – Я и не собиралась, – огрызаюсь я, задетая его нахальной манерой отдавать приказы. – После вчерашнего у меня вообще пропало желание выходить куда-либо до истечения отмеренных тобой трех недель. А подышать свежим воздухом я могу и на балконе, правда? – Сегодня вечером у меня встреча, – продолжает он, словно не замечая моего сарказма. – Купи себе платье. – Зачем? – Затем, что ты пойдешь со мной. – Тебе больше некого позвать? – спрашиваю я с притворным безразличием, ощущая, как во мне закипает гнев. Неожиданно для меня Кирилл смеется. Этот густой звук с мягкой хрипотцой словно обволакивает каждый мой нерв, заставляя тонкие волоски на затылке встать дыбом. – Зачем усложнять, если у меня есть ты? – От его вопроса, произнесенного ленивым бархатным голосом, по спине бегут мурашки. – Ты считаешь сложным пригласить женщину пойти с тобой на встречу? – едко спрашиваю я, не в силах отказаться от колкости. – Я считаю сложным пригласить женщину на встречу, а потом объяснять ей, что у одной ночи не будет продолжения, – парирует он жестко. – Ты же совсем другое дело. Между нами все ясно и понятно – есть сделка, есть условия, есть срок. Мысленно я ругаю себя за то, что не сдержала язык за зубами. Стоило понимать, что на любой мой выпад Гордеев ответит с отрезвляющей прямотой и жестокостью, которые ударят по мне самой. – Что я буду там делать? – А что обычно делают на встречах? – спрашивает он. – Я понятия не имею, поэтому и спрашиваю. – Едят, разговаривают, хвастаются нарядами, – перечисляет он насмешливо. – Я вряд ли составлю тебе хорошую компанию. – От тебя это и не требуется. Нужно просто пойти. Про платье не забудь. – Считаешь, что я выгляжу как оборванка и тебе придется краснеть за мой внешний вид? – Веришь, мне вообще наплевать, что на тебе будет надето, – отвечает Кирилл равнодушно. – Но я подумал, что тебе самой будет некомфортно, если ты пойдешь в джинсах и толстовке туда, где все будут в вечерних нарядах. Подозреваю, что в твоей дорожной сумке вряд ли нашлось место для платья. К собственному раздражению, я вынуждена признать его правоту. Мне не в чем пойти на любую мало-мальски приличную встречу. А что значит почувствовать себя бедной родственницей среди роскошных дам, я уже ощутила во время нашей памятной встречи в ресторане. И это точно не тот опыт, который я бы желала повторить. Конечно, платье, которое я могу себе позволить на зарплату учительницы, вряд ли сделает меня королевой вечера, но идти в джинсах и привлекать к себе всеобщее внимание – это верх безумия. – К какому времени я должна быть готова? – уточняю я, признавая свое поражение. – В семь за тобой заедет мой водитель. – Пожелания по платью будут? – Удиви меня, – с мягким смешком отвечает Гордеев и вешает трубку. Глава 12 Забравшись с ногами на диван в гостиной, я с любопытством заглядываю в картонный пакет, который минуту назад доставил мальчик-курьер. Сверху лежит черный конверт без опознавательных знаков, под ним – небольшая белая коробка с вполне узнаваемым «яблочным» логотипом. Телефон. Гордеев купил мне новый телефон. Нервно отложив коробку в сторону, я распечатываю конверт. Внутри нет ни записки, ни вкладыша – только черная пластиковая карта с тисненным золотом названием крупного банка падает мне на раскрытую ладонь. Грудную клетку распирает от противоречивых эмоций. Во рту возникает горечь, а гадкое ощущение неправильности происходящего тяжестью ложится на сердце. В ситуации, в которой я оказалась, нет ничего нормального, я не питала насчет нее иллюзий, но вот эти демонстративные подачки со стороны Гордеева в один момент сделали все в разы хуже. «Что это все значит?» – быстро печатаю в телефоне и, зажмурившись, нажимаю на значок, чтобы отправить. Сообщение остается непрочитанным долгие десять минут, за которые я успеваю двадцать раз пожалеть о своем порыве. Не нужно было ему писать. Нужно было просто сложить все обратно в пакет и поставить у входа, чтобы Гордеев увидел его сразу же, как только соизволил прийти в эту квартиру снова. «Что тебе непонятно?» «Мне это не нужно». «Считай это разумной предосторожностью с моей стороны. Теперь, если ты будешь мне нужна, я буду уверен, что твой телефон случайно не разрядится». Что ж, это объяснение вполне логично. После вчерашнего дня, когда он не мог со мной связаться, он решил, что хочет знать, где находится его «рабыня» двадцать четыре часа в сутки. «Дешевле было бы купить мне пауэрбанк», – иронизирую я скорее от безысходности, чем от реального желания получить от него в подарок портативную зарядку. «Считаешь, мне нужно быть экономным?» Я обвожу взглядом квартиру. Просторную квартиру в центре столицы с современным ремонтом и кучей дорогой техники. Квартиру, в которой постоянно даже никто не живет. Вряд ли у Гордеева есть причины быть экономным, но это не оправдывает этого жеста напоказ, который только унижает меня сильнее. «А карта?» «Напоминаю: два дня назад ты пришла ко мне, чтобы попросить денег. Если ты можешь позволить себе купить приличное платье без этой карты – вперед». Я долго думаю, что написать в ответ. Но все мои идеи кажутся чересчур высокопарными и претенциозными. Для себя я уже решила, что просто не буду расплачиваться этой картой: это и будет лучшим ответом на то, куда Гордеев может засунуть свои деньги. И телефон тоже брать не буду. Мой старенький аппарат за ночь полностью зарядился и не отключится как минимум до вечера. Сложив все обратно в пакет, я иду в спальню, чтобы одеться. Вчера, когда я возвращалась с прогулки по центру, я видела недалеко от метро указатель на известный торговый центр. Поэтому принимаю решение не медлить и отправиться за новым платьем прямо сейчас. Шопинг, который я всегда любила, сегодня не приносит мне никакого удовольствия. Может, из-за того, что сейчас лето, в демократичных магазинах, в которых я привыкла покупать одежду, сплошь рюши, цветочки и оборки, ничто из этого, даже по моему скромному мнению, не подходит под определение «приличный», которое обозначил Гордеев. Конечно, мне бы хотелось обладать чуть большей информацией. Где будет проходить встреча, прописан ли там дресс-код, о котором Кирилл забыл упомянуть, в чем пойдет он сам? Но все эти вопросы не способны вынудить меня позвонить Гордееву. Убив почти два часа на безрезультатные поиски наряда, я беру кофе и десерт на фуд-корте и устало сажусь на диванчик. Через час мне нужно возвращаться в квартиру, чтобы успеть принять душ и накраситься. Если я не куплю ничего за это время, то перспектива приехать на встречу к Гордееву в джинсах и толстовке станет вполне себе реальной. Я отправляю в рот кусочек торта и медленно жую пропитанный сиропом бисквит, как вдруг мой блуждающий взгляд цепляется за манекен в витрине дизайнерского бутика, наряженный в узкий черный топ с блестками и элегантные черные шелковые брюки. Позабыв про кофе и десерт, я поднимаюсь с диванчика и, схватив рюкзак, мчусь в магазин. – Здравствуйте, а можно померить наряд, который на манекене? – спрашиваю я девушку-консультанта.