Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 7 из 59 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Два дня проходят в относительном спокойствии. Ребята уже неплохо адаптировались и сдружились, в коллективе у нас отличная обстановка, по набранным очкам мы немного, но все же выбились вперед, а это задает позитивный тон всему происходящему в отряде. С Александровой я больше не сталкивался. Видел ее несколько раз в столовой и на дискотеке, но градус напряжения между нами словно сошел на нет. Возможно, я просто смирился, что она здесь, в «Синичке», и мне от нее никуда не деться. Да и ее слезы тем утром как-то отрезвили меня – все мы делаем ошибки, а она такой же человек, как и все вокруг. Все, что мне нужно, – держаться от нее на расстоянии. И тогда, возможно, мы с ней без потерь сможем сосуществовать на одной территории все лето. Сегодня первый по-настоящему жаркий день, поэтому санитарный врач «Синички» впервые в сезоне дает добро на купание в горном озере. После завтрака мы с ребятами некоторое время гоняем мяч на стадионе, а сразу после десяти возвращаемся в домик, берем плавки, полотенца и отправляемся на берег. По дороге встречаем отряд малышей и первый, который ведут Лариса, Катя и Лера. Коротко кивнув Александровой, я отвожу глаза. На ней микрошорты, полностью открывающие ноги, и майка, завязанная узлом под грудью: вожделение к ней, которое я считал похороненным за два дня, просыпается с новой силой, и я чувствую, как кровь стремительно несется к паху, вынуждая меня выставить перед собой полотенце, прикрывая позорную реакцию собственного тела. Несмотря на припекающее солнце, вода в озере бодряще прохладная, что мне, безусловно, на руку – одним махом я остужаю тело и голову. Мы с Пашей и Матвеем каждый делаем по одному заходу в воду с желающими искупаться, а потом падаем на полотенца, жарясь под горячими лучами. Обсохнув, Матвей достает из рюкзака мяч и предлагает сыграть в волейбол. Парочка наших мальчиков тут же подрываются с места и идут вслед за вожатым, который в это время уже приглашает сыграть первый отряд. Несколько девчонок вызываются принять участие в игре. С ними встают Лариса и Катя. – Лера, а ты? – спрашивает Матвей, подкидывая мяч. Звук ее имени заставляет меня нехотя обернуться и посмотреть туда, где она сидит. Все время, пока мы были на пляже, я отлично справлялся с тем, чтобы не глазеть на нее в купальнике, а сейчас не смог противиться искушению. – Не хочу, я отдыхаю, – говорит она, указывая на сочное надкушенное яблоко в руке. Я вообще не собирался играть, но какой-то черт заставляет меня подняться на ноги. Подхожу к Матвею, играючи выхватываю из его рук мяч и, глядя на Леру, насмешливо произношу: – Струсила, Александрова? Она застывает и, позабыв о яблоке, медленно поднимает на меня глаза. Смотрит так, словно хочет меня придушить. Сок течет по ее тонким пальцам с аккуратным маникюром, и я вдруг ощущаю необычайную сухость во рту. Лера же в сердцах бросает фрукт в ближайшую урну и, вытерев руки о влажную салфетку, с воинственным видом поднимается с полотенца. Мой взгляд невольно скользит по ее ногам в коротких шортах: родинка прямо под кромкой шортов, синяк на икре, запекшаяся рана на коленке и тонкие щиколотки… Судорожно сглатываю и буквально заставляю себя отвернуться. – Делимся по жребию? – предлагаю я. – Матвей, я буду в твоей команде, ладно? – бесцеремонно перебивает Александрова, посылая мне испепеляющий взгляд. – Не вопрос, Лер! – с готовностью отзывается мой напарник, подставляя ей пятерню для хлопка. Глядя на этих двоих вместе, я начинаю подозревать, что Паша меня надул. Если Александрова и правда отказала Матвею, почему тогда они общаются как ни в чем не бывало? Разве не должно было возникнуть между ними дискомфорта? Какого-то непонимания? Даже вражды? Я не успеваю погрузиться в анализ происходящего, потому что Матвей отбирает у меня мяч и собирает вокруг себя всех желающих играть. И я вынужденно смещаю свой фокус на набор команды, потому что проиграть сразу и Волкову, и Александровой для меня недопустимо. Партия проходит на удивление бодро. Мы не делили команды специально, но силы оказались примерно равны, так что в финале игры завязывается напряженная борьба. Конечно, если бы я не тупил порой больше времени, чем следовало, уделяя наблюдению за белокурой девчонкой, счет давно был бы в нашу пользу, а так мы идем вровень. Встаю на подачу и осматриваю своих противников. Матвей, вожатый Костя Лукин, мальчишка Семен из моего отряда, худосочная девчушка из первого, Лариса и Александрова. Вот она как раз напротив меня, поправляет хвост, отчего короткий эластичный топ приподнимается, открывая мне обзор небольшой родинки под самой грудью. Я не могу отвести глаз от этого места, а рот увлажняется так сильно, что возникает серьезная опасность, что, если заговорю, у меня потекут слюни. – Ты заснул, что ли, Гордеев? – с откровенной насмешкой ворчит из-за сетки Матвей. В ужасе ощущаю, как кровь бьет в голову и стремительной волной несется в пах. До того, как подать, смотрю, как приятель переглядывается с Лерой и они заразительно смеются, и бью мяч с такой силой, что он летит с бешеной скоростью, едва не прорывая сетку. Твою. Мать. Это моя первая серьезная оплошность за всю игру. И та самая, которая может стоить моей команде результата. Ловлю на себе насмешливый взгляд блондинки и слышу довольный голос Матвея: – Сдаешь, Гордеев, – а потом он по очереди обнимается с Александровой и Ларисой. Я думал, что вспышки ярости, вызванные возможной интрижкой у меня под носом, я давно оставил в прошлом, но сейчас, глядя на то, как легко и непринужденно они общаются, я снова хочу все крушить. Черт возьми, да что за фигня со мной происходит? Глава 12 Сегодня у Паши выходной, а Матвей с утра мучается мигренью, поэтому большую часть дня я провожу в заботах о мальчишках. Костя из Новокузнецка поранил руку, неудачно упав со ступенек в столовой, и его нужно было отвести в медпункт. У Саши из Москвы заболел живот, и он отправился туда же. Потом я застукал двоих молодчиков из Петербурга за домиком с пачкой сигарет – пришлось отнять контрабанду и прочитать короткую нотацию о вреде курения в столь юном возрасте. Еще один новобранец сбежал из спальни во время тихого часа, чтобы встретиться с девочкой из тринадцатого отряда. Я не против подобных романтичных жестов, но не тогда, когда они подрывают дисциплину в коллективе. Один раз такое простишь – на следующий день спать не будет никто. – Эй, ты как? – тихо спрашиваю я, заходя в вожатскую.
– Спасибо, Кир, что прикрыл меня, – раздается с койки приглушенный голос Матвея. – Уже не так болит, но голова как чумная. Все на месте? – Ромео вернул на место, – подтверждаю устало. – Ты был прав, что как только ребятня осваивается, начинаются проблемы. Скинув кроссовки и носки, я ложусь на свою кровать и вытягиваю ноги так, что они свисают над краем. В красных домиках есть специальная кровать под мой рост, с тоской вспоминаю я. Я ее самолично модифицировал, чтобы спать с комфортом, а потом пришла Александрова и отняла у меня и кровать, и комфорт. – Слушай, у тебя все нормально? – вдруг спрашивает Матвей. – Ты какой-то нервный в этом году. И это сейчас не подкол. Я серьезно беспокоюсь. – Нормально все. Год был непростой, но я справляюсь. – Я слышал про твоего отца. Мне жаль, Кир. Ответить на это мне нечего, поэтому, закинув руки за голову, я бесцельно гоняю взгляд по потолку. Я научился жить с перманентным чувством утраты, но при воспоминаниях о папе все равно начинает ныть в груди и пощипывать в глазах. Говорят, пройдет со временем. Не знаю. Я даже не хочу, чтобы проходило, потому что эти реакции тоже своего рода память о нем. – У тебя с Ларисой серьезно? – меняю я тему. Этот вопрос вертится у меня на языке уже несколько дней, с тех пор как после памятной игры в пляжный волейбол я застал эту парочку за кабинкой биотуалета со спущенными шортами, но как-то не было подходящего момента, чтобы задать его Матвею. – Ну, как серьезно? – Он сухо усмехается. – Нравится она мне. – А Александрова? – А что с ней? – Ты вроде на нее залипал в день приезда, – напоминаю я, поражаясь легкомысленности приятеля. – Еще бы на нее не залипнуть – девка что надо. Но она сразу дала понять, что на отношения не настроена, а я в чужой огород лезть не стану. – То есть у нее кто-то есть? – стараюсь, чтобы голос звучал максимально ровно и непринужденно, но сам чувствую в нем фальшь. – А ты почему интересуешься? – От любопытства Матвей даже приподнимает голову от подушки, но тут же со стоном опускает ее обратно. – Блин, голова просто разрывается. С минуту мы лежим в тишине. Я обдумываю информацию, полученную от приятеля. Он, видимо, отходит от болевого шока. – Насколько я понял, Лера ни с кем не встречается, – нарушает молчание Волков. – То ли разрыв у нее был непростой в прошлом, то ли еще что, но сейчас она на романтику не настроена. Дружить предложила… и ладно. – А Лариса, значит, настроена? – спрашиваю у Матвея, не в состоянии скрыть иронии в голосе. – У нас с ней отличное взаимопонимание, Кир, – оправдывается он. – Не знаю, почему я ее в прошлом году не окучил. – У тебя же Вероника была. – Да-а-а… Вероничка была хорошая, – с ностальгической нотой в голосе тянет Матвей, вспоминая свою прошлогоднюю зазнобу. – Мы с ней потом весь сентябрь переписывались, но расстояние, знаешь… На одних мессенджерах далеко не уедешь. А Лариса из Подмосковья. Может, что и получится у нас после смены. Ну, знаешь, отношения. – Аминь, – говорю я с подчеркнутой серьезностью, хотя самого распирает от смеха. Матвей и отношения в одном предложении – это утопия. Но удивительно даже то, что он в принципе об этом размышляет. – Засранец, – несется недовольное бурчание с соседней койки. * * * Провалявшись на кровати минут двадцать, но так и не уснув, я оставляю Матвея в доме за старшего и выхожу прогуляться. Утром я пропустил пробежку – сейчас самое время немного размяться. На стадионе я зависаю почти на полчаса. Бегаю стометровку, отжимаюсь и подтягиваюсь. Потом лежу на траве, восстанавливая дыхание, и смотрю на облака. Приятная усталость после интенсивной тренировки – едва ли не мое любимое ощущение в жизни. Опередить его могут только секс и, пожалуй, удачная сделка на фондовом рынке. Но сейчас я на голодном пайке по всем фронтам, так что спорт – единственное из доступных мне здесь и сейчас удовольствий. Стоит мне подумать о сексе, как воображение тут же подсовывает мне образ Александровой. Длинные ноги, тонкая талия, упругая грудь, хрупкие ключицы… В животе уже привычно собирается тепло, концентрируясь в районе пупка и медленно спускаясь в пах. Чтоб ее! Резко сажусь в попытке сбросить с себя наваждение и вдруг замечаю ее, Александрову, которая нерешительно стоит у забора со скрученным ватманом под мышкой и смотрит на меня глазами затравленной оленихи. Поднимаюсь на ноги, удерживая фиалковый взгляд, потом делаю несколько шагов по направлению к девчонке. – Давно стоишь? – интересуюсь я, наблюдая, как ее щеки медленно заливает краска.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!