Часть 39 из 55 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Кира вздохнула и взяла из вазочки конфету.
— Что вздыхаешь? — тут же уцепилась за повод Эльвира. — До сих пор не веришь?
— Верю, — снова вздохнула отважная воительница. — Только теперь не знаю, что с ним делать.
— То есть как — не знаешь? Что хочешь, то и делай. Если он тебе не нравится — дай ему это понять и не морочь мужику голову, а то ведь он дотянет до последнего, а потом ему придется жениться хоть на ком-нибудь, лишь бы в срок.
— Он мне нравится, — совсем тяжко вздохнула Кира, с унылым видом облокачиваясь на стол. — Потому я и не знаю, как быть.
— То есть как — не знаешь? Женитесь на здоровье и будьте счастливы.
— Он мне пока ничего подобного не предлагал.
— Конечно, если ты постоянно с каменной физиономией ходишь, как ему бедному догадаться, что он тебе нравится? Хоть бы улыбнулась, что ли! Он не решается предложить, потому что боится услышать отказ. А ты его никак не поощряешь. Не умеешь или тоже… стесняешься?
— Эх… — Кира издала очередной вздох и жалобно взглянула на подругу. — В том-то вся и беда. Если я ему начну улыбаться, он тут же и сделает мне предложение. И что я тогда буду делать? Я не знаю, что ответить!
— Не поняла, — Эльвира озадаченно села и тоже взяла конфету. — Если он тебе нравится, чего тебе еще нужно? Большой и чистой любви, как говорит Акрилла? Так вроде ты романами не увлекаешься.
— Да при чем тут романы? Я о гораздо более прозаичных вещах. Если я буду его женой, мне ведь придется с ним… спать. А это не прогулки и беседы, а кое-что совсем другое.
— А… что не так? — осторожно поинтересовалась Эльвира. — Он тебе неприятен в этом отношении, или… у тебя с этим какие-то проблемы? Надеюсь, не такие, как у Терезы?
— Нет, ну что ты. Все засранцы, которые когда-либо посягали на мою честь, упокоились, не преуспев в своих жалких стремлениях. Просто не нравится мне это дело.
— Кира, а ты хоть пробовала?
— Разумеется, пробовала, как это можно сохранить целомудрие в армии? Раз пять, причем с разными мужчинами, и пришла к выводу, что это сомнительное удовольствие, не стоящее затраченных усилий и последующих моральных убытков.
— Может, тебе просто мужики какие-то негодящие встречались? — неуверенно предположила Эльвира, озадаченная таким суждением. — Мне тоже попадались такие, что действительно, одни убытки… Но не все же время.
— И одним из самых убыточных твоих мужчин был… кто? — грустно напомнила Кира.
— Тот кретин, которого наняла мама, чтобы обучал меня тонкостям секса, — решительно ответила Эльвира, чувствуя, как наливаются краской ее щеки. Вот и влипли вы, ваше величество. Поздновато надумали извиняться, как оказалось. Верно говорит Ольга, все колебания для вас плохо заканчиваются… — А что касается короля, если ты его имела в виду… Ты же знаешь, что о нем нет двух одинаковых мнений. Если тебя так смущает именно это, раскрути его насчет переспать и посмотри сама, а потом уж решай. По крайней мере будешь точно знать.
— Переспать? — ужаснулась Кира. — Ты что, издеваешься? Это я буду приставать к королю и тащить его в постель? Как это будет выглядеть? Ведь он сочтет мою инициативу знаком согласия! А потом окажется, что мне не понравилось, и я начну ему отказывать!
— Поговори с ним откровенно и объясни свои сомнения, — посоветовала Эльвира.
— Еще лучше! «Ваше величество, вы, конечно, мужчина приятный в общении и все такое, но у меня есть подозрения, что в постели вы ни на что не годитесь, а нельзя ли это как-то проверить?» Ты как посоветуешь…
— А ты объясни тактично. Можешь даже сослаться на мой печальный опыт, пусть на меня обижается. Да и к тому же, если он и с тобой облажается, то ему и обижаться не на что будет.
— Спасибо, — горько усмехнулась Кира. — Советы у тебя — один другого лучше.
— Не нравятся — посоветуйся с кем-нибудь еще.
— С кем? Тут же поговорить не с кем, все только о том и думают, как бы нас поженить, чтобы король был доволен. Любят они его, знаешь ли.
— А ты с Ольгиным мистралийцем побеседуй. Он сегодня как раз у нее. Уж ему-то наплевать на личную жизнь его величества.
Кира промолчала, рассеянно перебирая фантики. Эльвира покосилась на дверь в ванную, поскольку ей показалось, что там зашуршало. Кира тоже прислушалась, но шорох больше не повторился, и она, в очередной раз вздохнув, задумчиво полезла в вазочку за конфетой.
— Вкусные у тебя конфеты, — сказала она. — Помнишь, в детстве у нас была дурацкая мечта, что, когда вырастем, будем питаться только конфетами, пирожными и мороженым?
— Мы были не оригинальны, — засмеялась Эльвира. — Почти все дети об этом мечтают. Кстати, о детстве. Ты еще помнишь, что тебе предсказано быть королевой? А ты сомневаешься, выходить ли замуж за его величество!
— Ты о том замученном эльфе? По шее бы ему надавать за такие предсказания. Сама-то как, уже походила в королевах?
— Постой, разве это был эльф? Нормальный человеческий мальчишка…
— Вовсе не нормальный, и не мальчишка. Он был уже взрослый, лет пятнадцать-шестнадцать, не меньше, просто маленького роста и худой. И у него были глаза, как у эльфа, поэтому я его так и запомнила.
— Глаза? — переспросила Эльвира. — А я почему-то глаза и не запомнила… Помню только, что чернявый…
— Ну само собой, мистралийцы все чернявые.
— Он что, был мистралиец?
— Ты и этого не помнишь? То ли у тебя память никуда не годится, то ли ты просто невнимательная. А я помню. Их полно было в Крамати, мистралийских беженцев. Нам еще мамы внушали, чтобы мы к ним не приближались и держались от них подальше, а то нас украдут. Помнишь? Я тогда еще подумала, если он попробует нас схватить и украсть, я ему так врежу, что мало не покажется. Вечно так, наслушаются дети всякой ерунды и потом пугаются. Какой там хватать, он, бедняга, еле на ногах стоял. Наверное, долго набирался смелости, чтобы попросить что-нибудь. И он так странно улыбался, помнишь? Особенно как-то. Я еще подумала, что, наверное, так улыбаются эльфы. Поэтому я его и прозвала эльфом. Так, для себя. Мы же не спросили, как его зовут.
— Надо же, мистралиец с эльфийскими глазами и очень особенной улыбкой… — медленно произнесла Эльвира, косясь на дверь ванной, за которой, похоже, даже дышать перестали. — А я и не помню… Да ладно, бог с ним и его предсказаниями, это я так, к слову. Ты все-таки решай что-то с королем, время же идет. А то даже мне уже его жалко становится. Оставь ему хоть пару недель на поиски другой невесты, а то ведь действительно женится на ком попало, обнаружит через несколько дней, что окончательно несчастлив в личной жизни, и обозлится хуже прежнего.
— Да разве он злой? — искренне изумилась Кира. — Напротив, он, на мой взгляд, излишне добр. А некоторые этим бессовестно пользуются. Взять хотя бы ваших придворных дам с их бесстыжими выходками… Я бы за подобные вещи наказывала подобающим образом, навеки бы закаялись…
Эльвира немедленно припомнила веселые пророчества Карлсона насчет «упала-отжалась» и чуть не захихикала. Затем она вспомнила бедолагу, который поплатился жизнью за анекдот о его величестве, опрометчиво рассказанный в присутствии лейтенанта Арманди, и смеяться ей резко расхотелось. Тем более что и сама она, если честно… вспомнить хотя бы тот совет, что она дала маркизе Ванчир…
Кира удалилась в сомнениях. Видимо, разговор с Эльвирой не особенно ее воодушевил.
— Карлсон! — окликнула Эльвира, когда ее шаги затихли в коридоре. — Ты в ванной или смылся?
В ванной зашуршало, и неуверенный голос откликнулся:
— Здесь я…
— Выходи, негодник.
— Почему это я негодник? — так же неуверенно отозвался Карлсон из ванной, не торопясь, однако, открывать дверь.
— Не прикидывайся дурачком, пророк непризнанный! Выходи!
— А ты драться не будешь? — осторожно уточнил горе-пророк.
— Я что, дура — драться с магом? Выходи, трус несчастный!
Дверь ванной приоткрылась, и из-за нее показалась действительно очень несчастная мордашка Карлсона с трагически заломленными бровями.
— Прости, пожалуйста, — жалобно произнес он, готовый спрятаться при первых признаках агрессии со стороны дамы. — Я же не знал, что так выйдет… Я хотел как лучше…
— И не признался, паразит! — проворчала Эльвира, чувствуя, что не в силах долго сердиться на это чудо природы.
— Я боялся, — покаялся Карлсон и высунулся чуть побольше, — что ты на меня рассердишься и прогонишь.
— Следовало бы! Да выходи, что ты за дверью прячешься! Подумать только, это из-за твоего болтливого языка у меня вся жизнь наперекосяк!
— Прости, — повторил он, выбираясь из-за двери и присаживаясь на стул. Просто на стул, по-человечески. — Я тогда был еще молодой и глупый, и не знал, что бывает из-за предсказаний. Действительно хотел вас чем-то порадовать… Это уже потом, набравшись опыта, понял, что предсказания могут причинять людям вред и портить жизнь. Сейчас я обычно помалкиваю. Хотя, впрочем, у меня уже не бывает видений. Хвала небу, кормят меня регулярно и досыта…
— Постой… — растерялась Эльвира. — Каких видений? Разве ты это не просто так сказал?
— Конечно, не просто так. Это было настоящее пророчество. И если бы вы не рассказали о нем родителям, оно бы сбылось именно так, как я его видел. Хотя, возможно, еще сбудется, только совсем по-другому.
— А ты что, умеешь видеть будущее? В самом деле? Так посмотрел бы и сказал Кире, как у нее сложится семейная жизнь с королем, чтобы она не мялась и не сомневалась!
Карлсон чуть помрачнел и пожал плечами.
— Если бы я мог это видеть по желанию… У меня эта способность стихийная. Работает, только если меня не кормить дней десять. Да еще и такое бывает, что вижу несколько вариантов одного и того же, а ключевого момента, где они расходятся, не распознаю. И вообще, даже если я попробую, все равно уже не успею. Так что пусть твоя подружка решает сама. Надо же, она меня запомнила! Еще и врезать хотела! Такую украдешь, пожалуй. Сочувствую придуркам, посягавшим на ее честь. Интересно, она их просто убила, или еще и трофеи на память отрезала?
— Фу! — обиделась Эльвира. — Что за извращенные у тебя шуточки!
— Это от огорчения, — поспешно пояснил Карлсон. — Не обижайся.
— А так, без магии, ты ничего не можешь сказать по этому поводу?
— Насчет Киры и Шеллара? Не знаю… Она тебе правду сказала. И могу добавить, что ей действительно попадались негодящие мужики, ты верно догадалась. И совет ты ей дала самый что ни на есть правильный, но она ни за что не решится ему последовать. Она просто в ужас пришла от мысли, что ей придется сначала соблазнять короля, а потом отказываться выйти за него замуж. Ну, а если она все-таки решит согласиться… Будет у них духовный брак. Кира станет возиться с армией, вести с супругом познавательные беседы и играть с ним в шахматы. А Шеллар будет по ней вздыхать и трахать своих придворных дам. Потому как принуждать ее к исполнению супружеского долга он ни за что не станет, а в том, что он сумеет ее расшевелить, я очень сомневаюсь. Эх, ей бы с Кантором пару раз переспать, мигом бы поняла, что удовольствие стоит затраченных усилий… Но разве ж их сведешь! Бедный Шеллар, угораздило его найти себе королеву на свою голову… Хотя, впрочем, какая ему разница… — Карлсон печально вздохнул и замолк, задумавшись о чем-то невероятно грустном.
— То есть как — какая разница? — не стерпела Эльвира. — А вдруг он и правда ее любит?
— Ах, я не о том… — как-то невпопад ответил провидец и опечалился еще сильнее. Наверное, из-за того, что подружки под серьезный разговор умяли все конфеты.
— Можно? — поинтересовался Жак, протискиваясь в дверь. — Вы еще спать не ложитесь?
— Я поработать собирался, — недовольно отозвался король, убирая со стола стаканчики.
— Так я и подумал, — усмехнулся Жак. — Как раз похоже. Уж отвлекитесь от ваших государственных дел, только не пихайте их в стол немытыми. Я вам кое-что интересное хочу рассказать. А с кем это вы тут выпивали?
— С Кантором, — ответил король и достал трубку. — Он все-таки привез мне технологию изготовления винтовок, чему я несказанно рад. А еще он с уверенностью заявил, что Амарго категорически откажется от встречи со мной, чем весьма огорчил. А у тебя что?