Эльвира тосковала. После первого дня Сиреневой луны Карлсон пропал и больше не объявлялся. Мафей уверял, что он занят и появится через пару недель, но Эльвира все же каждый вечер запиралась в своей комнате и ждала, не появится ли у окна знакомое серое облачко. Счастливый король не замечал ничего вокруг, пребывая в некой блаженной прострации, и с нетерпением ожидал дня свадьбы, который был ориентировочно назначен на двадцатый день Сиреневой луны. Счастье закончилось резко и внезапно, когда до свадьбы оставалось всего четыре дня. Началось все с мелочи. Короля остановил в коридоре распорядитель церемоний и поинтересовался, когда его величество намерен уделить внимание своему портному и уточнить фасон свадебного костюма, а также выбрать для оного ткань. Шеллар, который терпеть не мог подобные процедуры, и вообще, будь его воля, женился бы в своем обычном черном камзоле, с тяжким вздохом назначил свидание с портным на три часа. Он бы и вовсе оставил вопросы костюма на усмотрение специалиста, но от такого соблазна пришлось отказаться. За королевским портным водилось нездоровое пристрастие к тканям нежных светлых оттенков, и король по собственному опыту знал, что, стоит ему зазеваться, как тут же получит к свадьбе что-нибудь бледно-сиреневое, нежно-салатное или вовсе какое-нибудь кремовое. Поэтому, явившись, как и было условленно, к трем часам в свою гостиную, где уже ожидал наготове портной с образцами тканей, его величество поспешил разделаться с неприятным делом как можно скорее. — Фасон выберите сами, — сказал он, — только попрошу без всяких бантиков и прочих декоративных излишеств, вы знаете, что я этого не люблю. А цвет… давайте посмотрим, что вы можете предложить, только сразу исключите светлые тона, поскольку, как вы знаете, я предпочитаю темные. — Ваше величество, — улыбнулся неисправимый любитель нежных оттенков. — Что вы такое изволите говорить! Разве вы не знаете, что цвет вашего свадебного наряда предусмотрен традицией? Речь идет только о том, какую ткань будем брать — хинский шелк или что-то поплотнее, вот, к примеру… И развернул большое полотнище тонкого бархата. Белого, как поморский снег. Король замер, прикипев глазами к ткани, и в мгновение ока сделался белее этого самого бархата, и вообще всего, что есть на свете белого. — Что-то не так? — испуганно спросил портной, видя, как изменился в лице его величество. — Но это действительно традиция, короли Ортана всегда женятся в белом… Я понимаю, вы недолюбливаете этот цвет, но таков обычай… — Я не буду жениться в белом, — каким-то чужим голосом произнес король, по-прежнему не отводя глаз от бархатного полотнища. — В черном, в красном, в голубом с золотом, но не в белом! — Но как же… традиции… — растерянно пробормотал бедный портной, не в силах понять, что случилось с его величеством. Ну не любит он белый цвет, но не настолько же! — К демонам все традиции! — рявкнул король. — Я сказал — не надену белого! Вам непонятно?! Не надену! Не буду! Не заставите! Пусть они провалятся, ваши традиции! Я король или хрен собачий?! Портной поспешно стал собирать свои образцы, намереваясь унести ноги как можно скорее, пока его величество не разгневался окончательно. Он уже слышал, как страшен король в гневе, и вовсе не стремился испытать это на собственной шкуре. А с королем явно творилось что-то неладное, прямо затрясло всего, и голос срываться начал… Надо же до такой степени ненавидеть белый цвет! Пробормотав какие-то невнятные извинения, мастер сгреб в охапку свои пожитки, метнулся к дверям, где и столкнулся с мэтром Истраном, которого, видимо, привлекли вопли его величества. — Что здесь происходит? — строго вопросил придворный маг, пропуская перепуганного портного и входя в комнату. — Ваше величество, вы ведете себя неподобающе. Извольте немедленно прекратить истерику и объяснить мне ее причину, если таковая имеется. — Я не надену белого, — уже тихо, почти шепотом, повторил король и, устремив на мэтра невидящий взгляд, повторил снова, словно в бреду: — Я не надену белого… Мэтр Истран посмотрел на него внимательнее и подошел ближе. — Ваше величество, — негромко произнес он, протягивая руки и осторожно прикасаясь кончиками пальцев к вискам короля. — Возьмите себя в руки и успокойтесь. Все в порядке. Ничего не случилось. Я здесь, с вами. Король моргнул, встряхнул головой и обессиленно откинулся на спинку кресла. — Мэтр… — прошептал он. — Вы вернулись… — И, как понимаю, очень вовремя, — серьезно согласился волшебник. — Вам лучше? Король молча кивнул. — Насколько? — уточнил мэтр Истран. — Вы в состоянии объяснить, что привело вас в такой ужас, что вы едва не лишились рассудка? Или предпочитаете сначала отдохнуть и прийти в себя? Хотите, я принесу вам успокоительный эликсир или просто вас усыплю? — Нет, спасибо, — качнул головой король и с трудом поднялся с кресла. — Пойдемте в кабинет. Я… сейчас соберусь с мыслями… и расскажу. Значит, это и есть… страх? — Вы в последнее время поразительно быстро постигаете новые для себя чувства, — вздохнул придворный маг. — Да, ваше величество, это страх. И я очень хотел бы знать, что вызвало у вас столь сильное ощущение. В кабинете король, как обычно, занял свое место за столом и принялся набивать трубку. Руки у него до сих пор дрожали, так что дело продвигалось медленно и с трудом. Он покосился на сейф, потом на мэтра, но пить в его присутствии все же не решился. — Да уж выпейте, если так хочется, — пожалел его старик. — Это будет проще и безопаснее для здоровья, чем еще одно такое же заклинание, как то, что я применил только что. Шеллар III обрадованно полез в сейф за бутылкой, затем в стол за стаканом. — Ваше величество, — заметил мэтр Истран. — А почему вы храните посуду в письменном столе? — Так удобнее, — смутился король, как будто его застали за чем-то неподобающим. Он выпил один за другим два стаканчика и вернулся к трубке. — Понимаю, — согласился мэтр. — Так, конечно, удобнее. Но я хотел бы знать, эти стаканы кто-нибудь когда-нибудь моет? — Да, — заверил его король. — Вот как? И кто же? Неужели вы сами? — Нет, Жак, — пояснил король, раскуривая трубку. — Ах, вот оно что… Ну что ж, ваше величество, если вы уже достаточно пришли в себя, чтобы объяснить причину столь странного поведения, приступайте. Чем вам так не угодил белый цвет? — Перед самым вашим отъездом, — послушно начал король, — ко мне среди ночи прибежал Мафей, невероятно расстроенный… — Постойте-постойте, — перебил его мэтр Истран. — Это тогда от него наутро пахло спиртным? Вот где он напился! Это вы напоили ребенка алкоголем? — Не перебивайте, пожалуйста, — поморщился король. — Я и так едва привел мысли в порядок… Он прибежал ко мне в слезах и рассказал очередной сон. Ему приснилось, будто я, будучи в состоянии, близком к безумию, вошел в свой кабинет и пустил себе пулю в висок. — И на вас был белый костюм, — догадался мэтр. — Вот в чем дело… Но все же смею вам напомнить, ваше величество, что, если с Мафеем происходит что-либо неладное, следует звать меня, а не поить ребенка вашим любимым коньяком, будь он хоть самый качественный на свете. И я все так же не понимаю, почему вид белой ткани привел вас в столь болезненное состояние. Насколько я вас знаю, вы человек редкого мужества и бесстрашия, и такой простой вещи, как смерть, недостаточно, чтобы напугать вас. Что в таком случае? Перспектива безумия? Это вас так испугало? — Нет. — Король качнул головой и задумчиво пыхнул трубкой. — Дело не в том. И вообще не во мне. То есть не то чтобы вообще не во мне, просто я все понял… Что-то я уже заговариваться начал, попробую сначала и по порядку. Вы знаете, как я отношусь к самоубийству, и вам, наверное, так же, как и мне, такое предсказание показалось странным, верно? И так же, как и я, вы пришли к выводу, что подобный поступок я могу совершить, только будучи в полностью в невменяемом состоянии. Следовательно, вам будет понятна логика моих рассуждений. Эти две луны я ломал голову над единственным вопросом, который был мне непонятен. Что могло быть причиной такого невероятного поворота событий? Я перебирал в уме возможные варианты и не мог сложить концов. Ну хоть застрелись, простите за каламбур, не находил я ничего такого, из-за чего я мог бы так поступить. Пока мне не сказали, что белый костюм я должен надеть на свадьбу. — А вы разве не знали? — удивился мэтр Истран. — Ведь вы присутствовали на королевской свадьбе, когда ваш дядюшка женился на принцессе Роане. Разве вы не помните, что он был в белом? — Помню, но я не знал, что это традиция. Дядюшка вообще обожал этот цвет, и я полагал, что он оделся просто на свой вкус. Но вы меня перебили… Ах, да. Свадьба. И тут я понял, что может случиться такого, от чего я очень даже запросто могу сойти с ума, застрелиться и вообще совершить любое безумство. Если что-то случится с моей невестой, я этого действительно не переживу. — Вот оно что, — печально улыбнулся маг и посмотрел на короля с отеческой теплотой. — Значит, вы все-таки женитесь по любви. — Еще скажите, что вы за меня рады, — проворчал король. — Я уже жалею об этом. Что мне стоило жениться на какой-нибудь дуре, которую не жалко! Вон, на Селии, например. Что теперь делать? Отменить свадьбу? А что я скажу Кире? Если правду, она мне в очередной раз напомнит, что не собиралась замуж за труса, что она воин и никакой судьбы не боится, и все такое. — Отменять свадьбу не следует, вы сами это прекрасно знаете, — вздохнул мэтр. — Тем более, это мало чем поможет, если здесь задействована судьба. Чтобы успешно поспорить с судьбой, как вы намереваетесь, нужно не просто воротить, что попало, лишь бы вопреки предсказанию, а уловить ключевой момент, в котором расходятся несколько вариантов будущего, и именно тогда сделать нужный шаг. К сожалению, никто не скажет вам, когда наступит этот момент, и какой именно шаг будет решающим. Но могу вас заверить, что цвет вашего костюма не имеет никакого значения. — Все же я настаиваю на отмене этой бестолковой традиции, — хмуро заявил король. — Может, это и не имеет значения, но после того, что сегодня пережил, я не желаю даже слышать о белых костюмах. Этот цвет будет действовать мне на нервы, из-за него я могу пропустить тот самый нужный момент. А что касается вещей более реальных… Есть три возможных варианта. Убийство, несчастный случай и болезнь. Третий я с чистой совестью возлагаю на вашу ответственность, а первыми двумя займусь сам. Вместе с Флавиусом. Может быть, вы мне еще что-то посоветуете? — Если придумаю что-либо, я вам сообщу, — вздохнул придворный маг, поднимаясь с кресла. — А сейчас вам, наверное, необходимо подумать, и я буду только мешать. Так что позвольте мне удалиться… Кстати, где его высочество? — Мафей? — уточнил король. — Не знаю. — То есть во время моего отсутствия ребенок оставался практически без присмотра? — ужаснулся придворный маг. — Он делал что хотел, ходил куда хотел, и я даже допускаю, что вы поощряли его в употреблении алкоголя. — Нет, — вздохнул король. — Не поощрял. Да и не замечал, чтобы он пил. Правда, он стал курить, но я не имею к этому отношения, уверяю вас. Я был категорически против, но… он ведь уже не ребенок, мэтр. И не так-то просто что-либо ему запретить. Кстати, возможно, он постесняется вам сказать, у него есть девушка, к которой он регулярно наведывается. Это чтобы вы не ломали себе голову, где он пропадает по ночам. — По ночам? Означает ли это, что его высочество перешел от визуальных наблюдений к практическим занятиям? — Именно это и означает. И еще он научился левитировать, но об этом он вам сам расскажет. Мэтр Истран снова вздохнул и взялся за ручку двери. — Вот так, отсутствуешь дома меньше двух лун, приезжаешь, а уже такие перемены… — Мэтр, — запоздало всполошился Шеллар. — А как ваше здоровье? — Подправил в меру сил, — улыбнулся маг. — На следующие тридцать лет хватит. Желаю удачи, ваше величество. От всей души желаю. Может быть, у вас и в самом деле что-то выйдет. Это вполне вероятно. Король поблагодарил старика, проводил взглядом и задумался, привычно уложив подбородок на кулаки и попыхивая трубкой. Прогнозы у него получались самые неутешительные. Если по первому варианту — возможному покушению на убийство — еще можно было принять стандартные меры безопасности, то второй вообще не поддавался никаким расчетам. Несчастный случай потому и случай, что случайный. И зачастую никем не подстроенный. И нет никакой возможности определить, сломается ли ступенька, упадет ли кирпич на голову или человек неудачно споткнется. И уж тем более не существует надежных способов предупредить подобное происшествие. В таких вот печальных размышлениях и застал кузена принц Мафей, ворвавшись к нему в кабинет без стука и стремительно, как ветер. Тот самый ветер, который еще минуту назад трепал волосы принца, приводя их в живописный беспорядок, в каком они пребывали на данный момент. — Шеллар! — взволнованно выдохнул он прямо с порога. — Не женись! — Почему? — уточнил король. — Ну-ка, сядь и объясни мне смысл твоего странного совета. — Пожалуйста! — взмолился Мафей. — Поверь мне! — Ты снова видел сон, или это он тебе насоветовал? Только не ври. Мафей огорченно упал на стул и спросил: — Ну как ты всегда знаешь, что я собираюсь сказать? Да, это он сказал. — Он тоже видит сны? — Нет, он видит… иначе. Он только что мне сказал… — …Что на свадьбе что-то случится с невестой? — А это ты откуда знаешь? — расширил и без того большие глаза принц. — Это я понял сам. Но если он сказал, что именно случится, я буду ему благодарен по гроб жизни. — Что ж, — вздохнул Мафей. — Будь. Он сказал, что ее убьют. — А не сказал, кто и при каких обстоятельствах?