Глава 14 Глава четырнадцать. На утро граждане, в коротких пиджаках, мне предъявили ... Приняли меня утром следующего дня, когда я, выспавшийся и в прекрасном настроении, выбежал из дома, чтобы быстро метнуться до ближайшего гастронома, купить молочка, имею я слабость к этому продукту. Двое мужчин, с казенными лицами, задумчиво рассматривающие табличку с номерами квартир на подъезде, при виде меня, очень сильно возбудились. - Громов Павел Николаевич? Примите повестку - один из них сунул мне в руки бумажный квадратик и ручку, я расписался, оторвал корешок, и вернул курьеру. После выполнения всех формальностей, парни показали мне красные «корочки» одного из отделов УВД и объяснили, что ехать лучше с ними, на дорогах пробки, а они как раз едут в ту же сторону. Не имея желания спорить со служивыми, я согласился с их доводами и уселся на заднее сиденье «сорок первого» «Москвича». Прокуратура Дорожного района размещалась в одном здании с управлением водного бассейна Реки, слева сидели прокуроры, а в правом коридоре теснились речники. Соседи жили мирно, но каждый втайне мечтал сожрать конкурента. Минут пять мне пришлось ждать в коридоре, в компании то ли конвоира, то ли сопровождающего, после чего из кабинета энергичным голосом мне предложили заходить. За тяжелым полированным столом, обрамленным двумя застекленными шкафами, слева на полках теснились дела в серых картонных папках, выглядевших весьма древне, а справа всякая всячина, типа Вестника Верховного суда СССР. Пока я раздумывал, о странном количестве дел, слишком их много для одного следователя, да и место хранения странное, хозяин кабинета - молодой прокурорский, высокий, худощавый парень со светлыми волнистыми волосами смотрел на меня с доброжелательной улыбкой, как будто я его дальний, но любимый родственник. - Здравствуйте гражданин Громов, я юрист 3 класса Кожин Евгений Викторович, следователь Дорожной прокуратуры. Присаживайтесь, пожалуйста. Вы вызваны для допроса в качестве свидетеля. Назовите вашу фамилию имя отчество… Минут через пять, закончив с моими анкетными данными и прочими формальностями, следователь прокуратура отложил ручку и уставился на меня, продолжая доброжелательно улыбаться. Через пару минут, мне надоело, я встал и подошел к окну. - Громов, присядьте. Ничего не хотите рассказать? - Нет, ничего. - А догадываетесь, зачем мы вас пригласили? - Не догадываюсь. - То есть явку с повинной дать не желаете? - Не желаю, потому что ничего за собой не чувствую. - Хорошо я должен был дать шанс на чистосердечное признание. - Спасибо, но я этим шансом не воспользовался. - Хорошо – все также бодро произнес следователь, протягивая мне бланк допроса, с двумя строчками моих показаний: - Распишитесь, вот здесь и здесь, что никаких преступлений за последнюю неделю вы не совершали. Я расписался и перечеркнул все пустые места в бланке. Потом в кабинет вошли несколько человек, двое из них – молодые парни, были усажены на ряд стульчиков у окна, а мне предложено занять любое место среди них, после чего следователь торжественно объявил о начале проведения опознания. В кабинет с важным видом вошел Сапожников, который на вопрос – знаком ли ему кто-нибудь из присутствующих, постояв с умным видом, решительно ткнул пальцем в меня. - При каких обстоятельствах вы познакомились с указанным гражданином? - Я знаю этого гражданина как милиционера по имени Павел. Три дня назад он поймал меня вечером на улице Ученого-теоретика, затащил в гаражи, после чего пытал до утра, выбивая из меня признательные показания в совершении каких-то грабежей. Он связал и избивал меня. Так как я не мог больше терпеть пыток и издевательств, то я признался совершение нескольких грабежей, оговорив при этом моих друзей и знакомых, как соучастников преступления. После этого этот милиционер оформил на меня явки с повинной и доставил меня в дежурную часть Дорожного отдела милиции, где меня там целый день допрашивали. - Хорошо. Пожалуйста, понятые, распишитесь в протоколе опознания. Сапожников, вот здесь ставьте свою подпись. Всё, пока все свободны. Сапожников ждите в коридоре. - Вот опять я и следователь сидим в кабинете одни, напротив друг друга. - Ну что, Павел - улыбка следователя стала ещё шире: видите, я вам честно предлагал добровольно во все признаться, во всем покаяться и уйти домой до решения вашего вопроса. Вы отказались. А теперь у меня есть протокол вашего допроса, где вы сообщаете, что не совершали ничего преступного. Плюс к этому протокол, где потерпевший вас уверенно опознает. Сейчас проведем очную ставку и проверку показаний на месте, проведем очную ставку, на месте преступления соберём следы вашей преступной деятельности, все это задокументируем, а затем, я пойду к руководству за санкцией на ваше задержание. Может быть, не будем осложнять жизнь друг другу и вы, все-таки, признаетесь в совершенном. И тогда, возможно, я буду ходатайствовать перед прокурором о применении к вам меры пресечения в виде подписки о невыезде. Что вы на меня так смотрите? - Гражданин следователь, так вы юрист по специальности? - Конечно, в прокуратуре у всех высшее юридическое образование. Я наш юрфак закончил. - То есть вы проводите опознание между двумя ранее знакомыми людьми и будете ссылаться на это как на доказательство. Дайте мне, пожалуйста, три листочка бумаги и ручку. Я сейчас быстренько жалобу на вас напишу. - О чём же жаловаться собираетесь на меня, гражданин Громов. - Ну как минимум фальсификация доказательств, а там пусть ваш начальник разбирается, и о том, что вы мне сказали, что ваш начальник даже не будет разбираться, кто кого опознавал, типа есть протокол, преступника опознали, значить есть повод для задержания. И много у вас таких опознаний в работе, товарищ следователь? Так что давайте три листка…. А зачем три? - Одно прокурору, одно в дело, чтобы ну а третий я буду в изоляторе перечитывать, а то там говорят библиотека скудная. - Ну, хорошо, сейчас сделаем проверку показаний на месте, а потом я вам дам листочков бумаги, сколько хотите, сможете в ИВС сколько угодно жалоб писать, там даже дежурный прокурор каждый день бывает, как раз жалобы от сидельцев собирает. - Не-не-не, товарищ следователь, жалобу на нарушение при проведении опознания я буду писать здесь и сейчас, а если вы мне не дадите бумагу, я буду так орать! Я устрою такой скандал, что все речники сюда сбегутся, и прокурор ваш придёт выяснить, кого же тут убивают. Следователь глубоко задумался, потом улыбнулся: - То есть с опознанием у меня не прокатило, так что ли Громов? - Нет, не прокатило, я на такую дешевку не покупаюсь. - Ладно, жаль, но попробовать надо было. Ладно, успокойся, естественно это опознание никуда не пойдёт. Или ты настаиваешь на подаче жалобы? - Нет, поверю вам на слово, гражданин следователь. Я в Дорожном отделе собираюсь долго работать, зачем нам с вами отношения портить. - Ну, ты оптимист, я буду тебя сегодня задерживать, на днях обвинение предъявлю, тебе лет пять реального срока корячиться, а ты на совместную работу настроен. Коллегам расскажу, посмеемся. - Я верю в высокий профессионализм и объективность работников советской прокуратуры, и я знаю, что вы больше не будете пытаться вести следствие незаконными методами. - Ну-ну. - Разрешите вопрос, гражданин следователь? - Задавайте. - А что у вас дела не сейфе хранятся, не положено же так. - А! Это старые дела, довоенные и послевоенные еще. Их на сдачу в архив подготовили, а я попросил пока оставить, люблю старые документы почитать. А что, вы тоже интересуетесь? - Ну конечно, это же очень интересно. - Ну вот, если быстренько расскажите, как Сапожникова пытали - дам почитать. - Нет, уж, спасибо, цена дороговата. Потом в кабинет был призван несчастный Николай Сапожников. Почему несчастный? Потому, чувствую я, что счастья у Николая в дальнейшей жизни не будет. Я так прямо и сказал это, вслух. А когда следователь возмутился, пообещав подать, рапорт прокурору, что я запугиваю свидетеля, пришлось мне опять объяснять, что человек, давший явку с повинной, а потом от нее отказавшийся, теряет те поблажки, которые гарантирует закон при постановке приговора, в том числе и минимальный размер наказания. Человека, который так безответственно играет с законом, хорошо закончить свою жизнь не может. Что я неправильно сказал, товарищ следователь? Скажите Николаю. Пришлось Евгению Викторовичу подтверждать Николаю, что заявив о принуждении к подаче явки с повинной, льготы на минимальный срок он теряет. - Но вы же обещали, Евгений Викторович! - А что вы обещали, товарищ следователь? - Так, все замолчали, тут вопросы задаю я. Сапожников, идите, ждите в коридоре. А с вами, Громов, приступаем к допросу. Где и при каких обстоятельствах вы познакомились Николаем Сапожникова? - Товарищ следователь, можно я на крыльце покурю? - Идите, Сапожников, курите, главное, далеко не уходите. - С Николаем Сапожниковым я знакомились в процессе моей служебной деятельности. Николай неоднократно и незаконно, в ночное время, проникал через окно в жилые комнаты учащихся кооперативного техникума, совершал там мелкие кражи и другие противоправные деяния. В ночь со вторника на среду, около двадцати трех часов, Николай был задержан мною, при новой попытки проникновения. В процессе профилактической беседы между мной и правонарушителем, Николай заявил, что он желает сообщить о своей противоправной деятельности, в который он раскаивается и желает начать новую жизнь. В соответствии с уголовно-процессуальным кодексом, я как дознаватель получивший сообщение о преступлении, принял и оформил восемь протоколов явок с повинной о совершении Николаем и его знакомыми грабежей в нашем районе. Для ускорения процесса, оформление явок с повинной происходило в комнате сторожа автошколы ДОСААФ на улице Диктатуры. После оформления явок с повинной, я доставил Николая в Дорожный отдел милиции и передал его дежурному по отделу. Больше я Николай не видел. - Хорошо - следователь старательно записывал мои слова: - А вот к нам в прокуратуру Дорожного района поступило заявление от гражданина Сапожникова, что явки с повинной были получены вами с нарушением закона. В частности, что вы незаконно задержали заявители и удерживали его в металлическом гараже, где пытали и избивали его, применяя физическое и моральное насилие. Явки с повинной он написал под вашу диктовку. Что вы можете сказать по этому поводу? - Ничего. - Поясните. - Поясняю. О том, что вам написал Николай, мне ничего не известно, ничего, из того, в чем он меня обвиняет, я не делал. - Так и запишем. Скажите, Павел, а сколько времени вы оформляли явки с повинной? - Не знаю, я очень быстро пишу. - Понятно. Второй вопрос: Николая вы задержали после двадцати трех часов, после этого в час ночи, вы появились в отделе милиции, снялись со смены, а в пять утра были зарегистрированы явки с повинной в книге учета преступлений. Где всё это время находился Николай? - Где находился Николай? В одиннадцать вечера я его действительно задержал. После этого мы разговаривали во дворе дома рядом с общежитием, примерно додвенадцати часов двадцати минут ночи. Я пошел в Дорожный отдел, мы договорились, что после часа я приду. Мы продолжим разговор, разговаривали во дворе еще около двух часов, потом он рассказал мне о совершенных грабежах. Какие у вас ещё вопросы, товарищ следователь? - Скажите, Павел, а какой смысл Николаю признаваться в грабежах, чтобы потом отказаться? - Не знаю, зачем он совершает такую глупость. Возможно, кто-то из его друзей, с антисоциальным поведением, дает ему неправильные советы. У меня нет никаких мыслей на этот счёт. - Понятно. Распишитесь и ждите в коридоре. Через пару часов, в коридор, где по-прежнему компанию мне составлял конвоир - сопровождающий, вышел следователь, одетый в лёгкую курточку и с папкой подмышкой: - Ну что Громов поедем, будем делать проводку, искать место, где ты над парнем издевался.