– Нет. Она оставила мне визитку, но больше мы не виделись. – Жаль. Тогда позвольте, я объясню. Энджела вся светилась после того, как услышала вас. Она явилась ко мне с этой идеей, а уж если Энджеле Кэрберри что-то приходило в голову, она непременно добивалась своего. Такая уж она была – упорная, и не всегда по делу. Привыкла получать то, чего хотела. Я вспоминаю, как Энджела стиснула мне руку, как ее ногти впились мне в ладонь. С настойчивостью, которую я трактовала неверно. – Мы с Энджелой вместе учились в школе, но потом потеряли друг друга из виду, так бывает. А несколько месяцев назад мы встретились и, думаю, из-за того, что обе больны, сблизились больше, чем когда-либо раньше. Она услышала вашу историю, позвонила мне и все пересказала. И я воодушевилась не меньше. Я рассказала об этом людям, которым, на мой взгляд, это могло быть полезно. Джой переводит дыхание, а вот я забыла и дышать. Грудь заломило, тело не слушается. – Нас было пятеро… ну, теперь уже четверо. Ваша история показала нам свет, дала надежду. Видите ли, дорогая Холли, мы вместе, поскольку нас кое-что объединяет. Я стискиваю книгу так, что она едва не гнется. – У каждого из нас болезнь в терминальной стадии. Мы собрались вместе не только из-за надежды, которую вселила в нас ваша история, но и потому, что у нас общая цель. Мы хотим оставить родным письма. Так же, как сделал ваш муж. Холли, нам отчаянно нужна ваша помощь… Мы исчерпали свои идеи и… – она вздыхает, собираясь с силами, – и время наше почти вышло. Я, оцепенев, молча перевариваю информацию. У меня нет слов. – Я вас огорошила, простите меня, – смущенно говорит Джой. Она пытается встать, в одной руке чашка чаю, в другой трость. Но я только и могу, что смотреть на нее. Да, я и правда огорошена – до полной глухоты к печалям Джой и ее товарищей по клубу. Если что и чувствую, то раздражение: зачем она тащит все это в мою жизнь? – Я вам помогу. – Киара кидается к ней, забирает чашку и придерживает под локоть. – Если позволите, Холли, я оставлю вам свой телефонный номер. И если вы захотите… – Она смотрит на меня, чтобы я закончила за нее фразу, но я молчу. Я – сама жестокость. Я жду. – Я принесу бумагу и ручку, – подскакивает Киара. Джой записывает свои данные, а я лишь говорю «до свидания» ей вслед. Тренькает колокольчик, хлопает дверь, каблучки Киары постукивают по деревянному полу. Наконец эти винтажные, сороковых годов, туфельки с открытым носком, которые она носит с чулками в сеточку, останавливаются возле меня. Сестра изучающе глядит на меня, и я стопроцентно уверена, что она все подслушала. Я отвожу глаза и ставлю книгу на полку. Вот сюда. Да, тут она смотрится лучше некуда. Глава шестая – Полегче с подливкой, Фрэнк, – предостерегает мама, пытаясь отобрать у отца соусник. Тот не отдает, намереваясь утопить в подливе воскресный обед, и в пылу борьбы из носика льется, тяжелые капли плюхаются на стол. Выразительно глянув на маму, отец подбирает их со скатерти пальцем и демонстративно его облизывает. – А то всем не хватит, – говорит мама, протягивая соусник Деклану. Деклан пальцем снимает потек с носика, слизывает подливку и опять тянет руку. – Второй подход запрещен! – окорачивает его Джек, принимая у мамы соусник. – Да я даже еще не пробовал! – огрызается Деклан, пытаясь добычу перехватить, но Джек уворачивается и наклоняет соусник над своей тарелкой. – Мальчики, – вступает мама, – ну вот право же, ведете себя как дети… Дети Джека хохочут. – Оставь мне немножко! – просит Деклан Джека. – Разве в Лондоне нет подливки? – Маминой – нет. – Джек подмигивает ей, потом понемногу наливает в тарелки детям и передает соусник своей жене, Эбби. – Не хочу подливку, – тянет один из его сыновей. – А я хочу! – хором заявляют Джек и Деклан. – Пойду еще принесу, – вздыхает мама и спешит на кухню. Все вгрызаются в еду, словно не ели неделю: папа, Деклан, Мэтью, Джек, Эбби и двое их детей. Мой старший брат Ричард задержался на спевке хора, а Гэбриел сегодня проводит день со своей дочерью Авой. Она, как правило, не хочет иметь с ним ничего общего, к тому же возраст у нее подростковый, так что Гэбриел этими встречами дорожит. Все поглощены едой, кроме Киары, которая не переставая наблюдает за мной. Столкнувшись со мной взглядом, она отводит глаза и тянется к центру стола за салатной ложкой. Мама возвращается с кухни с двумя соусниками. Один ставит в центре, другой рядом с Киарой. Джек делает вид, будто претендует на него, отчего Деклан в панике вскакивает и хватается за соусник. Джек хохочет. – Мальчики, – увещевает мама, и они стихают. Дети хихикают. – Садись, мама, – мягко говорю я. Оглядев свое энергично жующее семейство, она наконец усаживается рядом со мной во главе стола. – Что это? – интересуется Киара, заглядывая в соусник. – Веганская подливка, – с гордостью объявляет мама. – Ох, мам, ты супер. – И водянистая мутная субстанция разливается по тарелке Киары, как суп. Киара с сомнением глядит на меня. Я изображаю восторг. – Наверно, я что-то не так сделала, – беспокоится мама. – Вкусно? Киара осторожно пробует: – Необыкновенно. – Лгунья, – смеется мама. – Холли, ты что, не голодна? Тарелка моя почти пуста, я даже еще не начала есть. Брокколи и помидоры – вот все, на что я могу смотреть без содрогания. – Я плотно позавтракала, мам, – говорю я, – но стол, как всегда, красотища, спасибо. Беру себя в руки и ем. Вернее, пытаюсь. Мама, которая правда прекрасно готовит (про веганскую подливку забудем), при всякой возможности собирает нас на воскресный обед, и мы это обожаем. Но сегодня, как и несколько последних недель, аппетита у меня нет. Киара смотрит на мою тарелку, потом на меня. Она беспокоится. Они с мамой переглядываются, и что-то подсказывает мне, что Киара уже проболталась ей про клуб «P. S. Я люблю тебя». – Я в порядке, – воинственно заявляю я и в доказательство своей стабильности запихиваю в рот целое соцветие брокколи. – С чего это ты? – удивляется Джек. Рот у меня набит, ответить я не могу, но глаза закатить с выражением отчаяния способна. Джек поворачивается к маме: – Что такое с Холли? С чего это она притворяется, что в порядке? Я бурчу что-то невнятное, стараясь дожевать поскорей, чтобы прекратить этот разговор. – У Холли все отлично, – спокойно говорит мама. Но тут включается Киара и дает быстрый мощный залп: – Женщина, которая умерла от рака, организовала клуб «P. S. Я люблю тебя» для людей, умирающих от неизлечимых болезней, и они хотят, чтобы Холли помогла им написать письма тем, кого они любят. – По ее лицу видно, с каким облегчением она освободилась от этой информации и как боится того, к чему ее выходка приведет. Едва не подавившись, я проглатываю наконец свою брокколи. – Да блин же горелый, Киара! – Извини, но мне пришлось! – Киара вскидывает руки, словно бы защищаясь. Дети хохочут над моим лексиконом. – Прости, Эбби, – хрипло говорю я их маме и откашливаюсь. – Парни, я в порядке. Правда. Давайте-ка сменим тему. Мэтью с осуждением смотрит на свою болтушку-жену. Киара совсем сникает. – Так ты будешь помогать этим людям с письмами? – спрашивает Деклан. – Не хочу это обсуждать, – заявляю я, отрезая дольку от помидора. – С кем? С ними или с нами? – уточняет Джек. – Ни с кем! – Значит, ты им не поможешь? – включается мама.