32. Следователь Старшее поколение – Павел, Максим и Владимир – настоятельно попросили следователя разрешить им поприсутствовать на его беседе с Алексом и Денисом. Николай Иванович для вида поартачился, но быстро сдался, единственное – попросил «отцов» сидеть тихо и не мешать разговору. Первым отстрелялся Денис. Он рассказал Николаю Ивановичу об одной детали, которая как-то прошла мимо сознания Алекса. Оказывается, во время речи Семена Лукича кто-то попросил включить дополнительный свет, а то в цеху темновато. Свет включили и одновременно заработал станок. Следователь этим моментом очень заинтересовался. Сейчас же стал спрашивать, кто попросил включить свет? Мужчина или женщина? Какой был голос? К сожалению, Денис смог только добавить, что голос был мужской и незнакомый. Алекс прояснить ситуацию не помог, он вообще не заметил, что кто-то включал свет, он был слишком сосредоточен на выступлении Семена Лукича. Алекс быстро сообщил Николаю Ивановичу все, что ему врезалось в память в цеху во время ЧП, и решил, что тоже отстрелялся. Однако следователь решил продолжить беседу и задал вопрос, которого Алекс не ожидал: – Александр, скажите, пожалуйста, зачем Вы с невестой приходили в полицию к Роману Алексеевичу примерно неделю назад. Алекс обернулся и посмотрел на отца. Ни один мускул на лице Павла не дрогнул, но Алекс почувствовал, что отец напрягся. – Мы с Надей приходили к Роману Алексеевичу, чтобы передать ему лекарства для его тестя. Лекарства прислала моя мама из Лондона. Здесь, в России, их трудно достать, а тестю Романа Алексеевича они очень помогают. – Вы принесли Роману Алексеевичу упаковки с лекарствами или посылку в нераспечатанном виде? – Мы принесли нераспечатанную посылку. – Вы уверены, что в посылке были только лекарства? – Абсолютно уверен: если бы в посылке было что-то еще, мама бы меня предупредила. – А не могла ваша мама положить что-то в посылку дополнительно, скажем, чтобы Роман Алексеевич передал вам это что-то позже, сделал сюрприз, так сказать? – Откровенно говоря, не понимаю, зачем маме это было бы нужно. Если бы она хотела сделать нам сюрприз позже, она прислала бы нам еще одну посылку позже. – Скажите, а не могла ваша мама прислать Роману Алексеевичу колье для Вашей невесты с просьбой, чтобы он до свадьбы подержал его в сейфе? У Вас же намечается свадьба, я так понимаю? – Мне кажется, что этот вопрос проще было бы задать Роману Алексеевичу. Что касается меня, я уверен, что мама не могла послать Наде колье, которое нашли в полиции. Понимаете, – Алекс покраснел, – моя семья весьма состоятельная. Колье из поддельных камней за десять тысяч долларов для моей невесты – это, пожалуй, можно было бы расценить как неуважение. Мама, когда выходила замуж за папу, надевала фамильное колье Потаповых с настоящими бриллиантами. Колье было изготовлено в качестве подарка невесте основателя нашего рода Игната Потапова здесь, в России, еще до его отъезда в Америку. Я, честно говоря, думал, что Надя наденет на свадьбу что-то подобное. Дед не позволит Наде надеть подделку, и мама прекрасно это знает. – Надя наденет на свадьбу потаповские драгоценности, которые хранятся у Вероники, они еще старше Игнатовских, – не смог смолчать Максим. – Николай Иванович, мой сын совершенно правильно описал ситуацию, – пояснил Павел. – Свадьба Алекса и Нади непременно будет упомянута в светской хронике. Дотошные журналисты рассмотрят Надин наряд под микроскопом, поддельные бриллианты – для нашей семьи это будет потерей лица. Теперь вопрос немного из другой оперы. Скажите, Вы подозреваете, что мать Алекса могла послать колье Роману Алексеевичу в качестве платы за какую-то услугу? – Пока я только последовательно отрабатываю все версии. Местный полицейский начальник предполагает, что колье – это плата за то, что Роман Алексеевич закрыл глаза на какой-то проступок Александра. Роман Алексеевич это категорически отрицает. Вы сами что думаете? Откуда взялось это колье? – Пока я не могу ответить на этот вопрос. Очевидно, что след ведет в Штаты. Кого-то из нас, Алекса или, скорее, меня, хотят подставить, но, кто и зачем, я не знаю. – Скажите, Николай Иванович, – обратился к следователю Максим, – ведь кто-то это чертово колье изготовил, доставил в Потаповск. Не может быть, чтобы следов не осталось. Может быть, нанять за наши деньги частных детективов, чтобы они пошерстили вокруг? – Не волнуйтесь, Максим Григорьевич, Игорь Валерьевич Зуев уже предпринял все, что только можно придумать. Он очень заботится о Веронике Петровне и обо всех вас. 33. Разговор с Андреичем Наконец-то Павел смог навестить Андреича. – Неужели пришел, Пал Макарыч? Целый день жду, решил уже, что и думать про меня забыл. – Как же про вас забудешь, Андреич? Теперь до смерти помнить буду. – Тьфу ты, господи, опять ты ко мне на «вы». Прости, если так сильно обидел, давай на «ты». Идет? – Ладно, идет, – рассмеялся Павел, – тут такое дело, Андреич, не смогли мы текст на флешке прочитать, запаролен он. Вспомни, Семен Лукич тебе какие-нибудь волшебные слова не говорил? – Как же, как же, говорил и велел крепко запомнить, только я забыл, что говорил, когда меня по башке трахнули. Такие дела, как их там, хакера искать надо. – Подумай, Андреич, может вспомнишь, хоть из какой оперы было это слово? – Вроде Надюшка его этому слову научила, может, и не придется хакера звать, Надюшка-то должна помнить, чему Лукича обучала. – Спросить, конечно, можно, только очень уж не хочется ребят ввязывать во все эти дела. – Да, стремно, может ребятам и прилететь. Знаешь чего, давай немножко побалакаем, может, у меня в голове что и прояснится, авось слово вспомню. Вот расскажи ты мне, Пал Макарыч, чему ты у нас больше всего удивился? – Пожалуй, двум вещам: почему-то здешние Потаповы сразу стали за меня заступаться, когда ты на меня наехал. Они же меня совсем не знают. – Это просто, Вы же родня, по-другому и быть не могло. Чему еще удивился? – Ну и еще травмпункту вашему удивился, не ожидал такого. – Думал, там могут только царапину йодом помазать и палец забинтовать, если бинт из дома принесешь? – Андреич усмехнулся. – Ну, конечно, это преувеличение, но как-то так. – Не знаю, всюду так или только у нас, но у нас все по высшему классу. Леха постарался. Он на больницу почти все свои деньги тратит. Видел ведь, что лечат нас, работников завода, практически бесплатно. Это все Леха. – Вот это меня больше всего и поразило. У нас говорят, что если о чем-то американец задумался, то он задумался о деньгах. – Не, мы русские мужики завсегда о бабах думаем. Но о бабах потом как-нибудь поговорим, сейчас – о Лехе. Они с Вовкой на ваши американские деньги себе хоромы отгрохали? – Отгрохали. Леха себе драндулет купил? – Купил. Правда редко на нем ездит, больше на велосипеде. Ну а дальше, куда деньги девать? Леха говорит, раньше у него было двое джинсов: одни носил, вторые – в стирке. Ну купил он себе третьи, а дальше что? Жопа-то у него одна, на нее десять штанов не натянешь. Вот он и придумал больницу и травмпункт обустроить. Это по-потаповски, ты наш музей видел? Твои предки отгрохали. – Нет, пока не видел, только приехал. – Что, и портрета Сашкиной матери, который Леха нарисовал, не видел? Павел помотал головой. – Сходи, не пожалеешь. Лизавета твоя – прям мадонна вылитая. Красота. Вот вторая твоя жена, которая на каблуках, мне не глянулась. Швабра шваброй, прости господи. – Швабра мне тоже не нравится, больше к ней не вернусь. – Это правильно. Поживешь у нас немножко, мозги в правильное положение и встанут. Вспомнил я твое слово, не зря балакали. «Производная» – это слово Лукич твердил. С чем ее едят, не знаю, но Лукич о ней, о производной, с придыханием говорил. Все, беги, только завтра обязательно приходи, расскажешь, что там Лукич нарыл, и потом о бабах мы с тобой практически не поговорили. 34. Джонни и Клара Джонни выплыл из кабинета Павла с самой широкой улыбкой, которую сумел приклеить к своему лицу. – Госпожа Потапофф, какой сюрприз! Почему Вы не предупредили о своем визите заранее? Мы бы вас встретили по-царски, а сейчас, извините, больше пяти минут я вам уделить не могу, много дел, клиенты идут один за другим. Увидев сына, вышедшего из кабинета главы конторы в потрясающем новом костюме, Клара потеряла дар речи и послушно проследовала за Джонни в кабинет. – Что ты делаешь в отцовском кабинете? Что будет, если Пол об этом узнает или, еще того хлеще, старый хрыч? – Видишь ли, мамуля, за меня не беспокойся, в кресло отца меня посадил дед, а именно Макар Петрович, и нахожусь я здесь по праву. Вот непонятно, чего ты сюда приперлась? Если что нужно, могла бы позвонить. – Джонни, где отец? – Почем я знаю. Дорогая госпожа Потапофф, мой отчим, между прочим, ваш законный муж. Вы должны быть в курсе его местонахождения. Нас, сотрудников, он в свои планы не посвящает. – Джонни, не дури! Где отец? – Я не собираюсь дважды отвечать на один и тот же вопрос. – Нахал! Впрочем, Пол мне не очень нужен, может, и хорошо, что его нет. Мне нужен ты. Жду тебя сегодня вечером у себя. Только попробуй не приехать. – Интересно, что ты мне сделаешь? Лишишь наследства? Или права желать тебе перед сном доброй ночи? – Какой же ты наглый, мать тебя просит навестить ее, а ты хамишь. – Ладно, вечером загляну, только поздно, мне каждый день перед дедом отчитываться надо. Джонни ехал к матери и злился. О чем ему с ней говорить? Опять врать, что он не знает, где отец. Одна сплошная потеря времени. Дед просил их с Норой почаще посещать общественные места, чтобы облегчить доступ к ним злодеев, желающих получить инфу о Гринвиллзах. Джонни уже весь извелся в ожидании. Как же ему хотелось обвести злодеев вокруг пальца. Он уже придумал тысячу способов, как это сделать. Он бы забил на просьбу матери, если бы не Нора. Каждый день долбит, что он должен узнать, кто его биологический отец. Джонни придумал, что надо под любым предлогом забрать у матери коробку с фотографиями. Вдруг там есть фотка его отца. Почему-то Джонни был уверен, что сразу его узнает.