Мать, как водится, даже не подумала угостить сына чем-нибудь вкусным, даже стакан колы не предложила. Нора избаловала Джонни домашним уютом, он отвык от материнского обхождения, разобиделся и дал себе слово через десять минут отчалить. – Мать, давай быстро решим твои проблемы, и я поеду. У меня еще дел по горло. – Джонни, это точно, что ты не знаешь, где отец? Джонни закатил глаза и не ответил. – Это хорошо, что отца нет и ты за него. У тебя есть ключ от конторского сейфа? Джонни покрутил пальцем у виска: – Ты что? Решила контору грабануть? Имей в виду – у нас охрана, доступ к сейфу охраняет зорко. – Клоун, одни шуточки на уме. Дело серьезное. Мне миллион долларов предлагают. – Да ну? За что? – Отец вроде какое-то дело Гринвиллзов вел? Мне миллион обещали, если я узнаю, хоть о чем там шла речь. Помоги, я тебе заплачу. Чего-чего, а такого поворота Джонни не ожидал. Он даже растерялся. Родная мать оказалась змеей-злодейкой. Джонни презирал мать, но все же считал ее относительно честной и преданной отцу. – Мать, ты точно с дуба упала. Зачем тебе деньги на том свете? – Почему это на том свете, я и на этом свете смогу деньги пристроить. – На том свете, потому что замочат тебя на раз, если ты только близко к такому делу подойдешь. Не Потапофф, так Гринвиллзы. – Никто не узнает. – Тебя вычислят на раз. Отец к делу Гринвиллзов никого из конторы не подпускал. Все делал сам. Общался только с юристами Гринвиллзов. В сейфе отец такие документы не хранит, скорее всего, где-то у деда, в каком-нибудь бункере. – Дома в сейфе их точно нет. – Мать, ты что, лазила в сейф к отцу? Он же тебя выгонит, если узнает. – Не узнает. Я, когда сейф открываю, то все фоткаю. Потом складываю точно так, как было. Поначалу пыль мешалась, но я стала ее вытирать, теперь не придерешься. Какая же мать – дура, – подумал Джонни. Отец наверняка заметил, что пыль исчезла, и принял меры. Теперь понятно, почему велел не рассказывать ей, куда он уехал. К матери отец больше не вернется, это точно, такого не простит никогда. Теперь Джонни надо пройти по канату над пропастью, чтобы не потерять Павла, на мать наплевать. – Слушай, мать, а что это за тип надоумил тебя ввязаться в авантюру с Гринвиллзами? – Это тебе знать не надо, хочешь сам деньги заграбастать? – Фу, как с тобой скучно. Твой дружок не очень-то тебя ценит, если на такое дело подписал. Отец узнает – выгонит взашей. – Думаешь, решит развестись? Я в накладе не останусь. По брачному контракту, если развестись решит он, то должен мне выплатить миллион баксов. – А ну, покажи брачный договор. Клара достала документ и показала сыну. – Мать, ты, когда замуж выходила, знала, что отец – юрист? – Знала, конечно. – Отец – профи. Этот документ явно он составлял. Брачный документ – бумажка, ты по нему ничего не получишь. – Это еще почему? – Потому что здесь написан целый список того, что ты не должна делать, если хочешь претендовать на миллион. В частности, если ты нанесешь ущерб отцу, Алексу или клану, то уйдешь от отца с тем, с чем пришла. – Какая же Пол сволочь. Что же делать? Может, мне отравить Пола? Тогда получу все в наследство. – Мать, ты точно окончишь свои дни в тюрьме. Отец наверняка составил завещание, а там может быть написано все что угодно. Это его воля. Например, он может оставить тебе дырку от бублика, а все остальное – Бетти. – Ты думаешь, он может завещать деньги этой фригидной суке, а мне – ничего? Я же столько лет ублажала его в постели, не то что эта сука. – Не сомневаюсь, что в этом деле ты ас, но воля отца – это его воля, и ничего с этим поделать нельзя. Так что даже думать про отраву забудь. Мать, ты вроде вся в шоколаде, за каким хреном тебе еще бабки? Что ты будешь с ними делать, если получишь? Хочешь прикупить отель на побережье? – Уж на что я никогда деньги не потрачу, так это на отель. У моих родителей был отель, грязный клоповник. Мать с отцом с детства заставляли нас сестрой там работать. Сестра у меня примерная, работала, а я сбежала. Я отели ненавижу. Как вспомню, что каждый день надо было постельное белье менять, так блевать тянет. – Мать, ты никогда про сестру не говорила. Она жива? – А черт ее знает. Близняшки мы. Как уехала, так ничего про нее не слышала. Слушай, Джонни, съездил бы ты в мой Засранск, я тебе адрес дам, разузнал бы, что к чему. – Что ж, можно и съездить, – обрадовался Джонни. В Засранске, глядишь, и про биологического отца узнать можно. – Джонни, что узнаешь про Гринвиллзов – сразу ко мне, и запомни: Норе и всем отцовским родственникам – ни слова. Заказчик – страшный человек, узнает, что ты проболтался, толстухе твоей не жить. Запомни, это не шутка. 35. Ночь. Разговор с Бетти. Павел вернулся домой за полночь. Алекс уже спал. Семен Лукич был толковым мужиком. В первом же файле вкратце описал механизм мошенничества, которое процветало на заводе. Дальше шли документы, подтверждающие выводы Семена Лукича. С ними еще разбираться и разбираться. Семен Лукич подозревал, что бенефициары аферы сидят в Америке, потому и попросил Андреича переправить флешку отцу Алекса. В Штатах Павел с отцом наведут порядок на раз, все виновные будут наказаны. Это без вариантов. В России партию первой скрипки должны сыграть десятиюродные, правда, с документами Павел будет разбираться сам, на этом он настоял, хотя никто особенно и не возражал. Главное, что грело душу Павлу, – ребята не при чем. Может, все и обойдется. Павел взял в руки специальный телефон с защитой от прослушивания, хотел набрать брата, но не успел. Телефон как будто ждал, что о нем вспомнят, и сразу начал вибрировать. Высветившийся номер звонившего ничего Павлу не сказал. Немного поколебавшись, Павел решил ответить. – Паша, – услышал он самый певучий и любимый голос в мире. – Я уже два часа звоню тебе каждые десять минут. Что происходит? Пожалуйста, скажи мне правду, я очень волнуюсь. – Бетти, откуда у тебя этот номер? – Павел решил потянуть время, надо было успеть взять себя в руки, чтобы не сболтнуть лишнее. – Боб несколько лет назад подстраховал меня на случай форс-мажора. Не увиливай, Алекс проговорился, что ты в Потаповске. Что ты там делаешь? Я звонила Макару, он мямлил, мямлил и ничего толком не сказал. Только то, что Вы в ссоре и что он ничего про тебя не знает. Это Макар-то не знает? Смешно. Утром я получила грязный пасквиль, в красках расписывающий похождения Боба, потом пришло сообщение от Алекса, что он потерял телефон. Главное, с припиской, которую придумать мог только ты. Скажи, кому может прийти в голову рассылать сообщения от имени Алекса? – Бетти, ты что, забыла, что у нас в Потаповске бизнес? Иногда приходится контролировать его лично. – Паша, не увиливай, говори все как есть. Если я не получу исчерпывающего ответа, я прерву контракт в Лондоне и завтра же вылечу в Потаповск. Что с Алексом? У него проблемы? – Нет. С Алексом все в порядке. На заводе произошел несчастный случай, так случилось, что ребята были рядом с погибшим. Я приехал разбираться, что к чему, испугался, не влип ли по наивности Алекс в какую историю. Сегодня выяснил, что все в порядке. Несчастный случай никакого отношения к Алексу не имеет. Есть небольшая опасность, что Алекс ввяжется в собственное расследование, но я держу руку на пульсе. Я с сыном серьезно переговорил, и он дал слово держаться в стороне. Очень надеюсь, что Алекс сдержит слово. С этим все. Есть еще проблема, боюсь, что большая. Судя по всему, на нас, Потапофф, наехали. Компромат на Боба, кража телефона у Алекса – все эти факты могут быть следствием этого самого наезда. Рикошетом наезд может задеть и тебя, будь осторожна. Пока ситуация не прояснится, я поживу у Алекса. Так мне спокойнее. Между прочим, у Алекса я нашел книжку со стихотворением про жизнь в маленьком городе. Помнишь, ты прочитала мне эти стихи год назад, но не до конца. Так вот. Я выяснил, что там в конце. – Паша, давай поговорим об этом не сегодня. Скажи, наезд может быть связан с тем, что случилось с нами год назад? – Нет, это абсурд. – Паша, мне сегодня два раза звонила Клара. Первый раз она грозила мне страшной карой за то, что ты, якобы, со мной в Лондоне. Ты что, не сказал ей, что уехал в Россию? – Нет, не сказал. Бетти, я не вернусь к Кларе. Перед отъездом я обнаружил камеру, которая следила за мной в моем же кабинете. Я вызвал Боба. В общем, у меня в сейфе отпечатки пальцев Клары. Я сразу не порвал с ней только по просьбе Боба. Ему нужно время, чтобы разобраться, зачем Клара лазила в мой сейф. – Ты хранил там что-то важное? – Нет, но видеть и слышать о Кларе больше не хочу. Зачем она звонила тебе второй раз? – Клара просила передать тебе, что хочет от тебя уйти и уехать в свой родной город. Вроде Джонни обещал съездить туда в ближайшее время и разузнать, что к чему. Долго негодовала, что ты ее обманул. Джонни, самый замечательный сын на свете, посмотрел ваш брачный контракт и открыл ей глаза, что в случае развода она от тебя ничего не получит, а она надеялась на миллионы. Клара считает, что ты ей должен порядочную сумму за те годы, которые она потратила на тебя. Твоя жена хочет вернуться в родной город состоятельной женщиной. – Знаешь, у меня аж дух перехватило. С чего бы это? Денег мне не жалко, только, боюсь, это театр одного актера с суфлером, который диктует ей, что говорить. – Будь осторожен. Не исключено, что это какая-то ловушка. – Разберемся, еще раз в ловушку Клары я не попадусь. Не волнуйся. Бетти, тут есть еще одно дело, важное и хорошее. Ты нужна здесь. Алекс с Надей хотят пожениться. Нужно подготовиться к свадьбе. Я в этом ничего не понимаю. Сегодня Рената пообещала сшить Наде платье. Это нормально? – Это нормально, это даже очень хорошо: платье у Нади будет, как у принцессы. Паша, не волнуйся, я приеду где-то через неделю. Свадьба – это луч света в моей совершенно беспросветной жизни. 36. Ночь. Разговор с Джонни. Павел долго не мог заснуть. Он уже почти привык, что события сменяют друг друга в Потаповске с бешеной скоростью, но сегодняшний день оказался на редкость богатым на эмоции. Подумать только, ему позвонила Бетти! Павел ругал себя, что не догадался рассказать ей о фотографии с компроматом на Боба, которую прислали утром Ренате. Надо было описать фотку и посмотреть на реакцию Бетти. Она должна еще раз убедиться, что Павел не изменял ей. С мыслями о Бетти Павел потихонечку задремал. Его разбудил, как ему показалось, оглушительный телефонный звонок. Джонни. Павел разозлился, Джонни прекрасно знает, что сейчас в России глубокая ночь. Недовольство существенно усилилось, когда Павел услышал в телефонной трубке громоподобную какофонию звуков, не иначе Джонни отрывается в ночном клубе.