Я зарываюсь лицом в его шею и прижимаюсь к нему, чувствуя себя совершенно другой женщиной. Впервые после смерти отца у меня появился своего рода защитник. Раньше, когда я была просто бухгалтером, он занимался всеми клиентами, и я была в стороне. А после его смерти и отказа Сайласа от должности управляющего мне пришлось иметь дело с каждым засранцем, который возомнил себя этаким мини «Лицом со шрамом»20 или «Доном Корлеоне21в трениках». Лу не из тех мужчин, которые будут подвергать свою женщину подобному дерьму. Он просто как отец — еще один защитник. Рядом с Лу на поверхность поднимается и полностью пробуждается моя дремлющая часть. Я становлюсь проще, беззаботнее и игривее. Я вдыхаю его мужественный аромат — пьянящую смесь кедрового дерева, дыма и кожи с легким намеком на лаванду. — Ты так хорошо пахнешь, — бормочу ему в шею. — Правда? — спрашивает он с легким смешком. — Да, и ты потрясающий на ощупь, — я провожу пальцами по его бороде. — Продолжай, — он легонько сжимает мою попку. Моя ладонь скользит по мускулистой груди, покрытой мягкими волосками, которые напоминают бархат. Может быть, я еще не отошла от оргазма или просто опьянена его присутствием, но не могу остановиться. Меня не просто тянет к Лу, я чувствую связь с ним. Пальцы смыкаются вокруг его толстого ствола, я делаю несколько дразнящих движений, вызывая возбуждающий стон. Этот глубокий, резонирующий звук разносится между моих ног и вызывает желание оседлать эту сочную эрекцию, проклиная все последствия. — Ты будешь играть с ним все утро или используешь по назначению? — спрашивает он, опуская руку с моей задницы вниз, к промежности. Обнаружив, что там влажно, он стонет. — Чего ты хочешь? — спрашиваю я в ответ. — Тебя сверху, бери все, что нужно. Я прикусываю нижнюю губу. — Но у меня овуляция... — Есть не один способ оседлать член, — рычит он. При мысли о том, что я буду сверху, моя киска наливается жаром. Сайлас пугался позы «наездницы», хотя мне она очень нравилась, но он всегда переворачивал в такую позу, где ощущал контроль. Оправданием было то, что ему трудно кончить. Теперь думаю, вдруг, ему было неприятно смотреть, как я получаю удовольствие. Боль пронзает грудь при этом осознании, но я не стала зацикливаться на дискомфорте. Просто Сайлас оказался мошенником в игре. Теперь я знаю. — Ну так? — спрашивает Лу, его голос вывел меня из раздумий. — Можно попробовать голый петтинг. Он смеется. Я сжимаю его ствол, пока смех не переходит в стон. — А что не так? — Ничего, — стонет он. — Совсем ничего. — Я так и думала. Лу одаривает меня ослепительной улыбкой, которая выглядит феноменально на фоне его золотистой кожи и темной бороды. У меня перехватывает дыхание. Я до сих пор не могу поверить, насколько он меняется без своего хмурого вида. Не такой пугающий. Когда он счастлив, его внешность бы посоперничала с моим бывшим. Если Сайлас — просто красавчик, то Лу обладает грубой мужской красотой, от которой у меня трепещет сердце. Свободной рукой я провожу пальцами по его скулам и вниз к сильной челюсти. Под всеми этими волосами скрывается невероятная костная структура. — Это не похоже на петтинг, — ворчит он. — Зачем ты прячешься под огромной бородой, если на самом деле ты очень красив? — спрашиваю я. Он хмыкает. — Не смейся. Это правда. — Вот что я тебе скажу, — говорит он, поддразнивая меня. — Если сможешь оседлать меня, как хорошая девочка, тогда я подумаю над ответом. — А я-то думала, что ты побреешься. — Меньше разговоров, больше езды, — рычит он и игриво касается моего клитора. От ощущения, пронизывающего меня до глубины души, я взвизгиваю. Все мысли о бородах и красивых лицах испаряются в утреннем свете. — Да, сэр! Я отталкиваюсь от его груди и сажусь на его бедра. Его эрекция настолько длинная, что я могу двигаться, не опасаясь случайного проникновения. Лу скользит руками по ляжкам и поднимается к бедрам. Пока я двигаюсь, его хватка крепнет, помогая мне выстроить идеальный ритм. Прижимаясь к нему, я чередую движения взад-вперед и круговые движения бедрами, стараясь доставить удовольствие своему клитору со всех сторон. Наши тела двигаются синхронно с учащенным дыханием. Медленный танец, которым хотелось бы наслаждаться каждое ленивое воскресное утро и получать удовольствие. — Ты так хороша, — урчит он. — Такая скользкая и мокрая на моем члене. — Блять, — шепчу я. Со стоном Лу проводит ладонью по моей талии, мимо ребер и к груди. — У тебя такие красивые сиськи, — говорит он. — Если я никогда их больше не увижу, то навсегда запомню. — Не говори так, — шепчу я. — Если бы все было так плохо, доктор и твоя невестка не выпустили бы тебя из кабинета. Он молчит. — Я серьезно. Она бы позвонила своему мужу и заставила тебя остаться. Его кивок дает надежду, что он понял. — Мы что-нибудь придумаем. Обещаю. Мои слова вызывают мягкую улыбку, и я крепче сжимаю бедра. Что-то подсказывает, что Лу провел столько времени, защищая других, ему трудно поверить, что кто-то хочет защитить его. — Ты права, — он игриво сжимает мой сосок. — А теперь давай вернемся к делу. Он ударяется бедрами о мои, вызывая взрыв искр. Они проносятся по моему животу, спускаются по бедрам, а затем оседают в моем центре. Я выдыхаю протяжный стон, закрываю глаза и сосредотачиваюсь на интенсивности ощущений. Я почти не помню, когда в последний раз так терлась о мужчину. Наверное, это было в школе, еще до того, как я лишилась девственности. Тогда секс был в новинку, и я не до конца изучила свое тело. Теперь я точно знаю, чего хочу, и собираюсь это получить. Давление охватывает, как судорога, клитор страстно желает кульминации. Мои бедра набирают темп, все быстрее и быстрее подталкивая к восхитительному обрыву. Я задыхаюсь, то пыхчу, то прижимаюсь сильнее, пытаясь увеличить трение. В воздухе слышны сладострастные звуки, когда мы скользим друг по другу. Я открываю глаза и вижу, что он стиснул зубы. На его шее вздулись сосуды от усилия, которое он прилагает, чтобы сдержаться и дождаться, когда я кончу первой. Я увеличиваю длительность своих движений, стараясь, чтобы мой клитор попадал на головку его члена, каждый удар вызывает крошечные всплески удовольствия. — Лу, — говорю я, задыхаясь. — Я почти все. — Поторопись, — его пальцы сжимаются вокруг моего соска. Резкая боль провоцирует разрядку, и я вскрикиваю, когда оргазм прорывается сквозь мою сущность. Киска сжимается, наполняя мое тело пульсацией удовольствия. Лицо Лу искажается, и он кончает со взрывным ревом, посылая струю за струей белой жидкости. Я испытываю оргазм, завороженная количеством спермы. Он не шутил вчера, что я могу утонуть в ней. Это должно быть мировой рекорд. Он обхватывает меня за бедра, прежде чем отстраниться. — Я не обниму тебя, потому что весь в сперме. — Хорошо, — говорю я, гадая, к чему все это приведет. — Тебе лучше слезть с моего члена, пока... как ты выразилась? Сперма не доплыла до твоей бедной яйцеклетки. Поморщившись, я сползаю с него. — Извини, если вчера показалась дотошной. Он качает головой. — Ты права. Никто в этом доме не сможет жить дальше, пока мы не разберемся с Танатосом. Одевайся. Встретимся на террасе через полчаса и обсудим наши дальнейшие действия за поздним завтраком. Глава 21 Полчаса может быть достаточно, чтобы вернуться в свою комнату, принять душ и переодеться, но мои волосы — это занятие на целую вечность. Обычно я укладываю их феном раз в неделю, но продажа на аукционе и последующее чуть ли не убийство нарушили мой привычный образ. Я смотрю в зеркало на мокрые локоны, обрамляющие лицо, сейчас я так похожа на Арию Маркос, что у меня сводит живот. Глаза стали более тусклыми, черты лица более суровыми, но это от стресса. Я всегда была довольна тем, как выгляжу, до этого момента. От подтверждения Лу, что я – типаж убийцы, у меня начинается зуд. Мой взгляд падает на фен, у которого все насадки не те, поэтому я не могу уложить волосы так, как делала всегда. Когда нам было по пятнадцать, Сайлас как-то назвал мои кудри «лобковыми волосиками», потому что те постоянно торчали колючками.