Его ухмылка ослепительно яркая. — Ты противостояла Дагде. — Я сказала очевидное. Мои ноги подкашиваются, но Лу удерживает их. Я корчусь на деревянной поверхности, пульс между ног бьется так сильно, что его отголоски распространяются по внутренним поверхностям бедер. Лу остается на своем месте, его руки скользят по моим ногам, пока не добираются до кружева трусиков. Я хнычу, предвкушение слишком сильное, чтобы я могла его вынести. Думаю, он впечатлен тем, что я вступилась за него, но я также переступила черту. Сейчас не знаю, к чему он стремится — к наказанию или к награде. — Э-э... Лу? — шепчу я. Он проводит подушечками пальцев по моим прикрытым складочкам, делая паузу, чтобы обвести клитор. Чувства проносятся по моему телу, и я выгибаю спину. — Что? — говорит он. Я приподнимаюсь на локтях. — Что ты собираешься со мной сделать? Еще одна ухмылка, более широкая и похожая на маниакальную, поскольку оба глаза закрыты, а большая часть лица скрыта огромной бородой. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — он прижимает большой палец к клитору, мои мышцы сжимаются от потребности. — О-овуляция, помнишь? — хриплю я. Он рычит, его пальцы проникают под кружева. Одним резким движением он разрывает ткань. — Очень жаль. Его зубы касаются внутренней поверхности моего бедра, заставляя меня вскрикнуть. Затем его губы приникают к моей чувствительной коже, мучительно медленно целуя. Я извиваюсь и стону, мое тело жаждет большего, но он медленно проводит языком по кругу. — Выше, — шепчу я. — Пожалуйста. Лу усмехается, его губы перемещаются, именно туда, где я нуждаюсь в нем больше всего. — Ты вся мокрая, — стонет он. —Это из-за того, что ты показала смелость толпе? Из моей груди вырывается хихиканье. — Нет, от поцелуев с тобой. Его глубокая усмешка посылает струйку теплого воздуха по моим складочкам, заставляя дрожать. Я закрываю глаза и откидываюсь назад, позволяя ему взять контроль в свои руки. — Где еще ты хочешь поцелуев? — спросил он. — Прямо здесь, — я покачиваю бедрами. — Моя девочка, — мурлычет он, касаясь моего обнаженного тела. — Я лучше займусь делом. Первый же взмах его языка обжигает меня, и я вскрикиваю, дрожа всем телом от жажды продолжения. Он делает медленные, изысканные движения, смакуя меня, как будто я его десерт. Застонав, зарываюсь руками в его волосы, пытаясь разобраться в ощущениях. Не только его язык доставляет мне удовольствие, но и то, как он проводит бородой по моим бедрам, и как он прижимает меня к себе своими большими руками. — Лу, — шепчу я, двигая бедрами в такт его движениям. — Это так приятно. — Ты на вкус как мечта, милая, — бормочет он, проводя языком по клитору. — Как блядский рай. Пот струится по моей коже. Я дрожу так сильно, что кажется, будто разорвусь на мелкие кусочки. Лу продолжает ублажать меня, его язык кружит все быстрее и быстрее, пока я не достигаю восхитительной кульминации, и мое дыхание становится прерывистым. — Скажи мне, чего ты хочешь, — рычит он. — Блять, — кричу я, мысленно балансируя на канате отчаяния и удовлетворения. —Пожалуйста, заставь меня кончить. Наполни меня. Его глубокая усмешка вызывает дрожь по позвоночнику. — Я думал, ты никогда не попросишь. Лу обводит толстым пальцем мой вход, а затем вводит его внутрь. Я сжимаюсь и стону, когда он продолжает ласкать клитор языком. Палец входит и выходит, подталкивая меня все ближе и ближе к краю, затем его губы обхватывают чувствительный пучок нервов, и я падаю в пропасть. Оргазм пронзает меня с такой силой, что все тело сотрясается в конвульсиях. Мышцы спазмируются волна за волной. Удовольствие разливается по всем конечностям — от кончиков пальцев ног до корней волос. При этом Лу делает нежные движения языком, доводя меня до таких глубин наслаждения, о которых я и не подозревала. Я задыхаюсь, закрыв глаза, мое тело пронизано экстазом, и я не хочу, чтобы этот оргазм заканчивался. Лу продлевает кульминацию, пока мои стенки не перестают сжиматься, а волны удовольствия не превращаются в легкую рябь. Я падаю на обеденный стол в дымке блаженства, мои конечности все еще дрожат. Он целует меня в бедро. — Будь хорошей девочкой и кончи еще один раз. — Я не могу кончать по первому требованию. Лу поднимается со своего места. Я жду, что он достанет презерватив и трахнет меня на обеденном столе, но он идет в другой конец комнаты. — Куда ты идешь? — спрашиваю я. — Свечи еще тут? — он показывает на латунный канделябр на серванте красного дерева, который стоит рядом со старинными часами. — Хм... да. А что? — Сейчас увидишь. — Стой. Может, подождем, пока твоему глазу станет лучше, и потом начнем играть с горячим воском? Он подходит к серванту, нащупывает канделябр и берет его. Я нахмуриваю брови. Что он делает? Лу прикладывает руку к бороде, как бы защищая волосы от ожогов, и задувает свечи. — Так лучше? — спрашивает он. — Не знаю. Зависит от ситуации. Лу возвращается к столу и ставит дымящиеся свечи. — У тебя овуляция, я не могу рисковать и прерываться, если мы будем трахаться, так что это лучший вариант. Нервное хихиканье поднимается к моему горлу. — Куда ты хочешь засунуть эту свечу? Лу одаривает меня той же широкой ухмылкой, что и раньше. — Угадай, милая. — Черт возьми. Сайлас был строго ванильным. Единственный раз, когда я предложила попробовать заняться любовью в наручниках, он скривил губы и пробормотал, что не находит ничего сексуального в аресте. После этого он продолжал отпускать колкие замечания, пока я не сдалась. Может быть, Лу более непостоянен, чем Сайлас, но он в тысячу раз интереснее. — Хочешь попробовать? — Лу вынимает коптящую свечу из держателя. — Конечно, если только не задену фитиль. Его смех заставляет мое сердце петь, и я чувствую гордость за то, что смогла поднять ему настроение. — Ты уверена? — спрашивает он. — Если это будет странно... — Тогда я прекращу. — Хорошо, — я ложусь на спину и раздвигаю бедра. — Давай. Нащупав нужное место, Лу направляет тупой конец свечи к моему входу. Она примерно в три раза толще обычной свечи и плавно сужается. Она еще теплая от огня, но тепло пробуждает мои расшатанные нервы. — Вот так. Он вставляет ее в меня, с наслаждением растягивая. Поскольку я все еще влажная после последнего оргазма, свеча легко проникает внутрь. — Еще? — спрашивает он.