Покрепче ухватившись за воротник пальто, я прижимаюсь к Конмаку. — Что это? — спрашивает блондин, пробегая глазами по моей фигуре. — Новый боксер или ты переходишь на что-то более извращенное? Конмак делает шаг вперед, его огромное тело образует барьер между мной и священником. — Не твое дело. Мужчина хихикает, ничуть не обижаясь. — Итак, если она не боец, то ты, наконец, выгуляешь свой член? Я навострила уши и задумалась, преувеличивает ли мужчина или говорит правду об отсутствии у Конмака сексуальной жизни. Если мужчина готов заплатить целое состояние только за то, чтобы женщина родила ему сыновей, то, возможно, он не любит женщин. — Киран? — спрашивает Конмак. — Да? — отвечает Киран. — Иди потрахайся. Конмак переставляет меня на другую сторону и проталкивается мимо Кирана, стараясь отбросить того на несколько шагов назад. Я напрягаюсь, волоски на шее поднимаются в предвкушении неизбежной драки. Мужчины с такими глазами не любят, когда их оскорбляют. Я оглядываюсь через плечо и вижу Кирана, стоящего посреди коридора. — Похоже, я не единственный, кто сейчас трахнется, — говорит он. По моему позвоночнику пробегает дрожь, но я игнорирую это ощущение. Может, Киран и чудак, но с Конмаком я чувствую себя в большей безопасности. Обогнув угол, мы подходим к двери без опознавательных знаков, и Конмак стучит в нее с таким видом, будто сидящий внутри человек должен ему денег. Не дожидаясь, пока кто-то пригласит его, он распахивает дверь. Крупное тело Конмака занимает большую часть дверного проема, но я успеваю заметить, что это приемная врача, с низкими столиками, стульями и плакатами на стенах. Слева открыта дверь, там за столом сидит беременная женщина. — Какой смысл стучаться, если ты просто врываешься? — огрызается она. Я бросаю взгляд на Конмака, который игнорирует ее пренебрежительное отношение. Потом смотрю на беременную женщину, которая со стоном поднимается на ноги. — У меня есть для тебя работа, — говорит он, его голос хрипловат. — Что случилось? — спрашивает она с искренним беспокойством. Конмак заходит в приемную, оставляя меня стоять в дверях, раздетую до гола, если не считать пальто. Я прижимаю воротник к шее, хотя по голым ногам и ступням видно, что под ним ничего нет. У нее перехватывает дыхание, и она спрашивает: — Что случилось? — Я хочу, чтобы ты ее осмотрела, — он показывает большим пальцем через плечо. — Что именно? — Как обычно. Беременность. Болезнь. Деформация. Все, что может помешать ей родить мне ребенка. У женщины отпадает челюсть, и она переводит взгляд с меня на Конмака, ожидая, что кто-то из нас начнет объяснять. Я подавляю желание попросить о помощи. Нет смысла впутывать беременную женщину в мои проблемы. Она не сможет меня спасти, а я не вернусь в аукционный дом. Я смотрю на свои босые ноги и кривлюсь. — Какого хрена, Лу? — кричит она. — Кто эта бедная женщина, где ты ее нашел? Я шаркаю ногами, кожа зудит. — Ты осмотришь ее или мне придется ждать настоящего врача? — Конмак фыркает. — Клянусь богом, если ты похитил или ранил ее... — Нет, — слова срываются с моих губ. Конмак и женщина перестают смотреть друг на друга, и я съеживаюсь под тяжестью их взглядов. Самое время дать им обоим понять, что я согласна родить ему детей. — Мы с Лу друзья, — говорю я. — Он просто помог мне в трудную минуту. Его бровь поднимается, но он не подтверждает и не опровергает мои слова. Она качает головой, явно понимая, что я несу чушь. — Где твоя одежда? — Это длинная и неловкая история, — отвечаю я, пожимая плечами. Ее взгляд проходит по всей длине моего пальто, словно пытаясь сквозь ткань разглядеть синяки. Я не шевелюсь, пытаясь излучать уверенность, спокойствие и согласие, но это бесполезно. Мы обе знаем, что под пальто я голая. Я хлопаю в ладоши и придаю своему голосу фальшивую бодрость. — Может, начнем? Женщина жестом показывает на дверь. — Хорошо, но ты войдешь одна. — Ну уж нет, — фыркает Конмак. — Почему, Лу? — она наклоняет голову. — Боишься того, что она может рассказать? У меня отпадает челюсть. Кто эта женщина и как у нее хватает смелости противостоять мужчине в пять раз больше ее? Конмак надвигается на нее, его единственный глаз пылает. Может, эта женщина и смелая, но она физически уязвима и не в состоянии бороться. Я бросаюсь между ними и упираюсь обеими руками ему в плечо. — Не беспокойся обо мне, я справлюсь, — говорю я мягким голосом, который использую для улаживания драк между мужчинами, держащими тесаки. — Увидимся позже? Черты лица Конмака ожесточаются. Я смотрю на другую женщину, губы которой поджаты. Судя по кулакам, обхватившим живот, и по тому, как она подпрыгивает на ногах, она готова к бою, хотя ей вот-вот рожать. Намерения у нее благие, но она всего лишь медик. Выступая против самого жестокого человека в ирландской мафии, мы обе окажемся в опасности, а я не могу допустить, чтобы она была на моей совести. Наклонившись вперед на цыпочках, я кладу руки на плечо Конмака и притягиваю его к себе, чтобы поцеловать в щеку. — Это не займет много времени. Он вздрагивает, но не отталкивает меня. Когда я опускаюсь на ноги, он очень странно смотрит на меня. Приняв его молчание за согласие, я натягиваю, как надеюсь, беззаботную улыбку и поворачиваюсь обратно к беременной женщине. — Я готова, когда будешь готова ты. Ведя за собой, она заходит в смотровую. Я следую за ней, чувствуя, как взгляд Конмака обжигает мне затылок. Глава 5 Как только я закрываю дверь, женщина поворачивается ко мне, ее щеки раскраснелись. — Я знаю, о чем ты думаешь. Я всего лишь медсестра, которая ничем не может помочь. Она права, но я воздерживаюсь от кивка. — Ты ошибаешься. Меня зовут Брианна Дирг. Я замужем за одним из братьев Лу. Если у тебя будут какие-то проблемы, мой муж... — Стоп, — я поднимаю ладонь. — Это хорошо, что ты заботишься обо мне, но Лу действительно мой старый друг. Я не хочу вдаваться в подробности, но мы оказываем друг другу услугу. Она продолжает смотреть на меня, как будто я могу расколоться от молчания. Брианна хочет как лучше, и я искренне верю, что она будет бороться до конца за меня, но я не променяю отношения с Конмаком на ябедничество. Я думаю, что Конмак прижался ухом к двери и оценивает мою верность. Если я расскажу все Брианне, нет никакой гарантии, что она сможет убедить своего мужа помочь. Людей убивали из-за двух тысяч, не говоря уже о двух миллионах. Лучше пусть Конмак думает, что я соглашаюсь с его планом, а потом ждать подходящего случая. — Может быть, мы приступим к тестам, пожалуйста? — я вынужденно улыбаюсь. — Лу сказал, что пригласит меня на бургеры. — Ты прикрываешь его, да? — говорит Брианна. Дверь с грохотом распахивается, заставляя нас обоих подпрыгнуть. Я оборачиваюсь и вижу, что в комнату вбегает Конмак, его глаз пылает.