36 Грейс Девчонки сидят в полицейском участке. Они уже рассказали о прошлой ночи все, что могли. Грейс не упомянула ни о своих подозрениях насчет алкоголя, ни о признании Ли. Слишком зациклена на их ссоре, винит себя за скверный выбор времени для признания. Подруга была так уязвима, а Грейс открыла ей такую важную тайну и бросила страдать в одиночестве. Перед глазами стоит окровавленный труп Ли, ее до ужаса переломанное тело. Грейс закрывает лицо руками, ее глаза опухли от слез. Полицейские по-прежнему уверяют, что все указывает на несчастный случай. Руки и запястья исцарапаны, словно Ли пыталась ухватиться за что-нибудь и замедлить падение. Грейс невольно спрашивает себя, была ли та в сознании, когда ее тело билось о скалы. Боялась ли. Умерла ли злой на нее, Грейс. Слезы падают на колени, и Элис кругами гладит ее по спине. Бедный Мейсон. Бедный Ноа, который сейчас с ним дома. Она бы ни за что не смогла утаить от ребенка такую новость, лицо выдало бы. Грейс окидывает взглядом отделение, они все трое не знают, что теперь делать. Элис и Кэрол в таком же замешательстве, как она сама. Над бледно-желтой кружкой в руках Грейс поднимается пар. Когда это ей предложили кофе? – Что сказал Ноа? – прочистив горло, интересуется Элис. – Ничего особенного. Он потрясен. – Но Мейсону он не расскажет, верно? – спрашивает Кэрол. Грейс утирает нос рукавом. – Разумеется. – О боже, Мейсон! Грейс и Кэрол смотрят на Элис. – В смысле? Взгляд Элис перескакивает между ними, глаза смятенные, заплаканные. – С кем Мейсон теперь будет жить? Кэрол поворачивается к Грейс: – Ли оставила завещание? Или распоряжение об опеке на всякий случай? Явно оставила, – продолжает Кэрол. – Не могла же она не предусмотреть что-то в этом роде. Она мать-одиночка без близких родственников, а отец на горизонте не появляется. – Да, оставила, – кивает Грейс. – Я убедила ее оформить бумаги, раз уж она одна у Мейсона. Правда, мне и в голову не могло прийти… – Так, значит, распоряжение об опеке есть? – Элис прижимает руку к груди. – Слава богу. Слава богу! – Да. – При мысли о Мейсоне у Грейс сжимается в груди. Жизнь бедняги вот-вот перевернется. Она поднимает глаза на подруг. – В случае смерти Ли ее сын переходит под мою опеку. Кэрол и Элис переглядываются. – Потрясающе! Когда вы оформили это распоряжение? – спрашивает Кэрол. – С месяц назад. – С месяц? – глаза Элис округляются. – Да ты словно предчувствовала. А если бы она этого не написала? Грейс пожимает плечами: – Без понятия, что бы тогда было. – Что ж, слава богу, это ты. Мальчик тебя обожает, – говорит Элис. – А родственников у Ли нет? – спрашивает Кэрол. – Нет. – Сев прямее, Грейс вертит в руках кружку кофе. – Вся ее семья умерла. Мать – еще в детстве Ли, а отец сразу после рождения Мейсона. О тетушках, дядюшках, племянницах, племянниках и более дальней родне Ли никогда не рассказывала. Даже не знаю, есть ли кто. Она всегда говорила, что нет. – Даже если кто-то и найдется, мы не позволим отдать мальчика полному незнакомцу, – заявляет Кэрол. – Мейсон нуждается в особом образовании, терапии, в людях, которым доверяет. – Она кладет руку Грейс на спину. – Я рада, что это ты. – А что с Ноа? Думаешь, продолжит помогать? – спрашивает Элис. – Конечно, почему нет? – удивляется Грейс. – Не знаю. У меня сейчас в мыслях полный бардак. – Элис роняет голову на руки. – Что насчет погребальной службы? Ли бы ее хотела? – спрашивает Кэрол. – Не знаю, – потирая виски, отвечает Грейс. – В смысле, мне так не кажется. Не замечала за ней религиозности. По правде говоря, Грейс не имеет понятия, что хотела бы Ли в случае своей весьма маловероятной смерти, но уж точно не могилы на церковном кладбище. Появляется еще один полицейский, тот невысокий, который стоял с напарником у машины. Наручники, фонарик, по кобуре на бедрах. – Благодарю за терпение. Похоже, дело можно закрывать. – Он обводит подруг взглядом. – Можете возвращаться к себе, но мы вас еще вызовем. И начинайте уже думать, как поступить с телом. «Тело… Что им делать с телом?» – Значит, мы можем идти? – спрашивает Элис. – На сегодня с вами все. Попытайтесь отдохнуть. Кэрол закатывает глаза, и Грейс понимает, что в голову подруге пришла та же мысль. И почему люди всегда это советуют? Да она не смогла бы заснуть даже за миллион долларов. А то и вообще утратит сон до конца жизни. Они забирают вещи и возвращаются в «Зеленый приют». – Я голосую за кремацию. Так Ли всегда будет рядом с сыном, – предлагает Элис. – Поддерживаю, – говорит Кэрол. – Особенно если она не хотела традиционных похорон. – Нужно ли кого-то оповестить? Кроме ее клиенток, само собой? – спрашивает Грейс. – Все их координаты, насколько знаю, у нее в записной книжке, а та дома. Ноа может глянуть телефоны. Все принимаются вспоминать людей, что входят в скудный круг знакомых Ли. – Ее наставницу из «Алкоголиков»? – предлагает Элис. – Да, наставницу. И терапевта Мейсона. Ее собственного терапевта. – Грейс принимается загибать пальцы. – Я составлю список. – Просто… Чувствую себя виноватой. Не организуй я эту поездку, Ли не упала бы, – сетует Кэрол. – Эй, прекрати. – Элис приобнимает ее за плечи. – Ты ни при чем, как и все мы. Просто дурацкий несчастный случай. Обычно такое происходит с кем-то далеко-далеко, но на этот раз беда пришла непосредственно к нам. Надо жить дальше. Кэрол утыкается ей лицом в шею. – Надо жить дальше, ясно? – утешает ее Элис. Они останавливаются перед яркими воротами. День словно в насмешку стоит прекрасный: небо ясное, ни облачка. Может, Ли осталась бы в живых, если бы ее той ночью не бросили одну? Грейс гонит эти мысли прочь. Нужно взять под свое крыло маленького мальчика, позаботиться о теле его матери, устроить остальное. То, что Мейсон попадет под ее опеку, будоражит Грейс: она его обожает. Никто из девчонок не близок с мальчиком до такой степени, нужно подготовить его ко всему, что ждет впереди. Грейс гложут сомнения. Как бы отнеслась к тому, что Мейсон станет жить с ней, сама Ли, если умерла, ее ненавидя? Нет сил думать об этом сейчас, как и обо всех организационных моментах, об их ссоре и даже о том, что придется сообщить Мейсону о смерти матери. Подруги едят отдельно у себя в комнатах. Грейс закрывает дверь, ее взгляд падает на дорожную сумку Ли, ее застеленную постель и нетронутый роман на прикроватной тумбочке. Она залезает в сумку к подруге. В сетчатый карман засунут дневник с выдавленной на нем литерой «Л». Грейс его вынимает. Возможно, здесь содержится ключ, указание на то, о чем та думала, что чувствовала? Эмоции захлестывают как цунами, переполняя настолько, что растерянная Грейс не пытается бороться. Она падает на постель, мысли о следующих шагах наваливаются сокрушительным грузом. Грейс раскрывает дневник. Начинает читать. тайна ложь отчаяние стойкость ревность двуличие