— Сашкой, Александром! — как-то неуверенно отозвался юноша. Дата с удивлением прислушивался к его голосу. Уж слишком был он нежный. В душу шкипера закралось сомнение. «А что, если это — переодетая девчонка!» — промелькнуло у него в голове, — в своей жизни Дата не раз был свидетелем многих удивительных вещей. «Определенно девчонка. Да какая хорошенькая! Вот история!» — Не верите? Ну, вот крест, Сашкой зовут! — сказал парнишка как-то чересчур уж беззаботно. — Саша? Ну, что же, хорошее имя. И девушки этим именем часто зовутся, — Дата хитро улыбнулся, пристально всматриваясь в собеседника. Саша будто не заметил улыбки и многозначительного взгляда Дата. Спокойно смотрел на плоскую тарелку компаса, висевшего на стене. Потом взглянул на Дата и сказал: — А нас часто принимают за девушек, не вы первый, — меня и братьев. Трое нас было. О тех двух ничего не знаю. Может, их и в живых-то уже нет! «Вот выдумывает! Девчонка, голову дам наотрез, девчонка! Видно, скрывается от кого-то, раз переоделась. Сказать, что догадался? Нет, пока лучше смолчать, ей будет так спокойней». Шкипер улыбнулся. — Русский? — Украинец. — Как фамилия? — Тарасенко. — Почему ничего не знаешь о братьях? — В армию их призвали. С германского фронта не вернулись. Пропали без вести. — Родные где? — Мать умерла давно, когда мне было десять лет. В прошлом году повесили отца... — Он нахмурился, сплетая и расплетая пальцы рук. — Повесили?! — повторил Дата, привставая. — Кто? Почему? — Белые повесили. А почему, об этом ничего не могу сказать. Не знаю... — Он отвернулся, чтобы не выдать слез. Шкипер медленно встал, прошелся. Сочувственно положил на плечи Саше мозолистую руку. Почувствовал, как дрогнули под его рукой плечи. Уверенность укрепилась. «Я не ошибся, девушка, ей-богу, девушка». — Не бойся меня, — проговорил Дата и, немного помолчав, спросил: — А как ты попал в Туапсе? Почему оказался на «Чайке»? — В город вступили белые. Говорили, что они расстреливают без разбора. — А красные разве не расстреливают? — Расстреливают, но шпионов, предателей, а простые люди от них не страдают... Вот мы и решили бежать. — Кто — мы? Ты же сказал, что у тебя из близких никого не осталось! — Шкипер накинул бушлат на плечи и сел. — Я о родных говорил, о братьях. А это мои друзья, вы же видели их на шхуне. Дата усмехнулся. — Ты же слышал, как я сказал ребятам: так был пьян, что ничего не помню. Саша смущенно улыбнулся и бросил на шкипера почтительный взгляд. — Пошутили, наверное. Разве вы не помните, как привели нас сюда? — Ну, ладно, не имеет значения, кто привел. Лучше скажи, кто они такие, твои друзья. — Один мой двоюродный брат, а другой по дороге к нам прибился. — Саша замолчал, не зная, рассказывать дальше или нет. Потом, видя, как доброжелательно слушает его Дата, продолжил: — Я из своей деревни бежал к дяде. А эти сволочи и их пожгли. За селом мы с братом двоюродным встретились и ушли вместе. — Кто тогда стоял в деревне? Саша вдруг подумал, что он ведь не знает даже, к кому попал, и замолчал в нерешительности. Дата засмеялся: — Думаешь, наверное, сам-то он за кого — за красных или за белых? Не бойся, я не красный и не белый. Я моряк, господ не люблю, но кто там будет наверху, мне, в общем, все равно. — Не любишь господ — значит за красных, — рассмеялся парень, показывая белые, как жемчуг, зубы. Дата пошарил в карманах, вытащил кисет. — Не куришь? — В детстве как-то затянулся раз. Так голова закружилась, так худо было весь день, что с тех пор даже глядеть на табак тошно. Саша подошел к бочонку и, взяв кружку, обернулся к Дата: — Можно? — Пей! — ответил, улыбнувшись, Дата. Когда Саша напился, Дата спросил: — Ну, а что же было после того, как ты встретил брата? — А после мы уехали с Кубани. И где только не перебывали! Работали за хлеб, за харчи, за ночлег. Месяц назад пришли в Туапсе. Устроились разнорабочими на складе в порту. Тогда стало немного полегче, даже одежку какую-то купили. Приютила нас одна добрая старушка. У нее в это время жил ее внук, Вася Щепков. Мы подружились. В этом году он должен был кончить гимназию. После экзаменов собирался в Баку к родным. Парнишка прикрыл рот ладонью и зевнул. — Что же он-то сбежал из дому? — Тоже от белых ушел. Как стали они к городу подходить, Вася и бежал. Потому что в Туапсе они уже стояли, и он на их зверства насмотрелся. Вот мы и решили все вместе идти на юг, в Баку. — На юг! Он-то к своим родным, а вы куда? — Мы. А что мы?! Или здесь, на юге, не люди? Родных у нас как там нет, так и здесь не будет. Дома о́тчего и там нет, и здесь... А Вася сказал, что тут спокойнее. Дата даже удивился, что его так обрадовало это решение остаться в его родных местах. — Вася был прав, тут спокойнее. И ты прав, здесь такие же люди, как везде. Не бойся, народ у нас отзывчивый, мягкий и ласковый, как здешняя природа. — Он подошел к Саше. — Будешь здесь жить, дорогой, и дом у тебя появится, и всякое добро, а я... — «А я все для тебя сделаю», — чуть не сорвалось с языка Дата, но он вовремя спохватился. Пригладил волосы и сказал: — Под койкой мой чемодан, в нем белье. Скинь мокрую одежду. Пока будет сохнуть, оденься в мою. Великовата будет, да ничего. Хочешь, постели себе на койке, — Дата улыбнулся. — Устал, небось, а? Саша кивнул головой и пошел к койке. — Я уже два дня и две ночи глаз не смыкал, прямо с ног валюсь. Саша ловко — мужчина никогда так не сможет — постлал постель. Потом нагнулся и вытащил из-под койки чемодан. Поставив его на стол, смущенно посмотрел на Дата. Тот молча направился к выходу. Девчонка, негодница! Да еще какая красивая! Неужто судьба послала? Когда Дата вернулся в каюту, Саша уже лежал. На узком подоконнике раскрытого иллюминатора была сложена Сашина одежда. Дата сел на табуретку. — Полный порядок. Так, говоришь, я твой спаситель? — спросил он, смеясь. — Да, так мне кажется. — От чего же тебя нужно было спасать? Или наши ребята плохо с тобой обращались? — Ребята ничего... Очень хорошо даже, но я Георгия Васильевича боялся. Он офицер разведывательной службы белых. Даже на «Чайку» за нами увязался, проклятый. Дата нахмурился: — Что нужно от тебя этому беляку? За что он тебя преследует? — Откуда я знаю... Уж, видно, добра для меня не хочет... — Голос Саши замирал, чувствовалось, что сон одолевает его. Через минуту он спал. Некоторое время Дата стоял задумавшись. Потом посмотрел на спящего и лукаво улыбнулся. Серая папаха натянута по самые уши. Он тихонько подошел, осторожно приподнял папаху. Свернутые жгутами волосы были заколоты на темени. Девушка даже не шевельнулась, так крепок был ее сон. Неловким движением Дата разбудил девушку, и та испуганно вскочила, инстинктивно схватившись за шапку и растерянно глядя на шкипера. Дата ласково дотронулся до ее руки: