Я припустил трусцой к колодцу, который вёл на ту станцию. Проклятье. Новые красные точки. Я глянул вниз, в колодец. Как я и думал – Гнойные гули из депо. Пока всего несколько экземпляров, но очень скоро их будет много – такие же точки появились и на соседней платформе. Гули подтягивались от депо на станцию двадцать четыре. Двенадцатую станцию, как я уже знал, заполонили гули-санитары Дзикининки. Впрочем, я довольно быстро понял, что они не собирались клубиться вокруг. Некоторые из них лезли на платформу, но задерживались разве что на несколько секунд, а потом продолжали своё шествие по путям. Кроме того, я не заметил, чтобы кто-нибудь из них пострадал от удара током при соприкосновении с третьим рельсом. Под тем углом зрения, с которого наблюдал я, картина открывалась далеко не полная. Я не мог определить с уверенностью, в чём причина: либо гули знали о токе и избегали третьего рельса, либо они обладали неуязвимостью, либо электричество по рельсу не подавалось. Я швырнул парочку Хоблобберов вниз по лестнице и убил несколько тварей, после чего вернулся к люку. Мы с Катей быстро спустились к своему паровозу. Мы нашли станции тридцать шесть и сорок восемь точно такими же, как двадцать четвёртая. Гули ещё не успели добраться туда своим ходом. Мы решили, что пока не будем о них думать; прежде надо было отделаться от Мэдисон. Зев прислала сообщение, в котором просила нас безотлагательно найти зону безопасности, так как через несколько часов нам предстояло участие в шоу. Я ответил, что мы слишком заняты. Она пообещала, что нас телепортируют всё равно, что бы мы ни делали. Я предложил ей трахать себя, а не нас, и она рассмеялась, решив, что я пошутил. Я пока ничего не сказал Пончику о купонах. Счёл за благо подождать, заговорить в производственном трейлере. Просто я не сомневался: теперь, когда Катя высказала вслух свои подозрения, Пончик раздует из них вселенскую трагедию, которую следовало пресечь в зародыше так, чтобы никто не видел. К тому же сюжет ещё не был исчерпан. Я видел, что в Кате происходит какая-то внутренняя борьба. Возможно, думал я, причиной тому было то, что я не полностью воспринимал её как члена нашей команды. Да, я тратил деньги и ресурсы на её амуницию. Но я не в меньшей степени делал это и для себя, и для Пончика, и Катя об этом знала. Всем нам было ясно, что Катя рано или поздно возвратится к Хекле. Потому что она этого хотела, в этом у нас не было сомнений. Загвоздка заключалась в том, что Катя мне нравилась. Очень нравилась. Она была болезненно тихой. Даже если она была при полной экипировке, о её присутствии легко можно было забыть. Но она к тому же была чертовски серьёзной. Робкая, нерешительная – и при этом ни от чего не уклонялась. Если она обещала сделать то-то и то-то, она делала. Причём практически всегда делала хорошо, а это уже редкое качество. Ещё сколько-то тренировок, работы над собой – и она станет безусловной ударной силой. Но при этом я не забывал предостережение Одетты относительно Хеклы и потому не мог не возвращаться к мысли о том, что, возможно, нам стоило отпустить Катю, и лучше раньше, чем позже. Мне этого не хотелось, но я допускал, что с точки зрения долгосрочной перспективы это было бы наиболее разумным решением. И если решиться следовать этим курсом, то нужно было предварительно заручиться другой ударной силой. Например, нанять Хлама и Кувалду из клуба «Десперадо». Мордекай намекал как-то вскользь, что нанимать неигровых персонажей допустимо. Меня злили эти мысли. Почему всё здесь устроено так сложно? Почему мы не можем просто быть верны друг другу? Мне вспомнилось, как сравнительно недавно мы с Беа сцепились по поводу её желания избавиться от Пончика. Мы ехали к друзьям встречать Рождество, и Беа небрежно упомянула Сахарную Булочку, одну из персиянок своей матери; эта кошка приходилась Пончику то ли тёткой, то ли кузиной, то ли ещё какой-то водой на киселе. Она, мол, беременна, и роды уже на носу. И когда Булка разродится, Беа возьмёт двух котят, а Пончика вернёт своим родителям, чтобы те попытались продать её как высококачественную производительницу для шоу породистых кошек. Карл, она же тебе даже не нравится. Так с чего ты взъелся? Это твоя кошка. Живое существо, ты в ответе за неё. Не понимаю, как ты можешь просто взять и отказаться от неё. Бери другую кошку, я совсем не против, но почему для этого надо обязательно бросать Пончика? Карл, а ты представляешь, какую цену можно за неё запросить? Она побеждала в больших международных конкурсах. Теперь её вершины в прошлом. И я не пойму, тебе-то какой прок во всё это вникать. В общем, б…ство на б…стве. От начала и до конца. Помимо станций с колодцами, мы обследовали также пятидесятую, пятьдесят восьмую и пятьдесят девятую. Пятидесятую – потому что я хотел установить, есть ли там наркопритон из сети Кракарен. Ничего такого там не оказалось. Невеликое пространство, с какой-нибудь домик. Наклонная эстакада, девять разных платформ. Маленькая станция, и на ней никаких мобов. Выглядела она так, словно на ней никто никогда не бывал. Затем была станция пятьдесят восемь, которой полагалось бы быть обычным гнездовьем обычных мобов, и которая оказалась столь же немудрящей и пустой. Следующая станция обозначалась номером пятьдесят девять, простым числом, следовательно, теоретически она должна была быть станцией пересадки. Она оказалась именно такой, какой и должна была оказаться. Она была обустроена совершенно так же, как все прочие пересадочные станции, на которых мы уже побывали, когда странствовали по участкам с более массивными номерами. Ресторан, универсальный магазин и церковка с переходом в клуб «Покоритель». Дверца люка наверху тоже нашлась – за нишей в стене возле магазина. Единственная разница состояла в невероятном числе разных платформ: их было двадцать семь. Раньше нам встречались станции с тремя платформами. Из беседы с Мэдисон мы уяснили, что станция номер шестьдесят должна представлять собой внушительный жилой массив с десятками жилых домов и общежитий, с ресторанами и магазинами, где железнодорожники и их близкие отдыхают и удовлетворяют свои жизненные потребности. Там останавливаются все поезда с цветных линий, равно как и «Дорога домой», поезд «только для служащих», курсирующий по этой ветке. Там на платформе есть портал, аналогичный проходу в дальней комнате клуба «Десперадо». Безразлично, на каком поезде вы прибыли на станцию шестьдесят, с какой подстанции вы прибыли: пройдя через портал, вы все попадёте в одну и ту же точку. Однако, оказавшись на предназначенной только для служащих железной дороги платформе станции шестьдесят, мы увидели, что всё там не так. Платформа – единственная на всей линии – была старой, дышала на ладан, заросла паутиной. Мы вышли из паровоза, чтобы осмотреться как следует. Лестница вела в такое же скромное пространство, как на пятидесятой станции. Ещё была одна лестница, по ней можно было спуститься к лабиринту трапов и платформ, где, наверное, можно было из множества поездов выбрать свой. Убедившись, что никакого поселения передо мной нет, я подытожил: – Мило. – Это ошибка, – заявила Мэдисон и вдруг закружилась, как будто в колдовском танце призывая дома вернуться на свои места. – Я не понимаю. Здесь живут наши работники. Здесь живут их семьи. Что вы наделали? Встретить здесь большое поселение с зонами безопасности и массами неигровых персонажей. Однако на деле корпорация, несущая зло, вела здесь свою метаигру[94], что можно было заключить из всего, что нам было известно об источнике вываленного на нас дерьма. – Идёмте, – предложил я, – посмотрим, есть ли тут хотя бы вращающаяся платформа для поездов. Если нет, придётся возвращаться. На станции сорок один отыщем зону безопасности. На сорок первой находился ближайший к нам клуб «Десперадо». Я хотел попасть туда и добавить новые контакты в свой чат. Оставить паровоз на путях – риск, но вынужденный. Было похоже, что гули избегали этого туннеля, поскольку данная платформа была единственной реальной на данной линии. Оставалось надеяться, что это положение не изменилось. – Нет. Я остаюсь здесь, – объявила Мэдисон. Она уселась на каменную платформу, сложила на груди руки и с вызовом посмотрела на нас. – Кто-то приедет, чтобы расследовать, что тут произошло. Не знаю, что вы сделали, пусть разберётся служба безопасности транзитных перевозок. Люди пропали, поэтому кто-то приедет сюда. Если даже эта станция не существует, следствие всё равно явится сюда. – Хотя бы отдел безопасности транзитных перевозок существует на самом деле? – спросил я. – Мы проехали по всей линии, и я не заметил признаков такой службы. Мэдисон фыркнула. Что ж, в её позиции имелся определённый резон. Работники, избежавшие встреч с гулями, весьма вероятно, уже двигались к этой станции. Но мне было чихать, выживет эта мадам или накроется известным тазом. Если она не намерена нам помогать, нам нет смысла таскать за собой ядовитую личность. Часть меня понимала, что сама эта неигровуха ни в чём не виновата. Её личность и воспоминания запрограммированы, встроены в неё. А мне было всё равно. Она была не с Земли. Она, насколько я мог судить, не была ни обходчицей, ни бывшей обходчицей. – Если не отдел безопасности, то Род придёт, – ляпнула она из чёрт знает какой пустоты. – Род всегда приходит. – Блин твою мать, Род – это кто? – Это же её бывший муж, – вмешалась Пончик. – Ты разве ничего не замечаешь? Он же – финансовый директор «Железного клубка», работает на станции А. А ты уверена, Мэдисон? – Род придёт. – Покеда, Мэдисон, – сказал я. – Можешь пока сама себя потрахать, так? – Тебе того же, боец недоделанный. – А я сообразила, кого она мне напомнила! – воскликнула вдруг Пончик, когда мы уже возвращались к «Кошмарному». – Мамка мисс Беатрисы! Вылитая. Вот та гадина была. Я всегда терпеть не могла к ней в гости ездить. Её кошкам совсем не было хорошо. Я точно могу сказать, она не обращалась с ними так хорошо, как мисс Беатриса со мной. – Идём, – поторопил её я. Сравнение уже не казалось мне забавным. – Давай убираться отсюда ко всем чертям. Глава 19 Время до крушения уровня: 4 дня 20 часов. На то, чтобы сообразить, как разворачивать паровоз, у меня ушло больше времени, чем мне хотелось бы признать. На том участке пути имелась секция, предназначенная как раз для этой цели. Она выглядела как лежащая на боку буква Т. Мне пришлось провести паровоз мимо неё, вылезти, перевести стрелку трижды, и только после этого махина развернулась на все сто восемьдесят градусов. Мне удалось уговорить Зев перенести на шесть часов время нашего появления на шоу о конкурсах красоты и выставках животных. Она пыхтела и бурчала, но так как шоу не предназначалось для прямой трансляции, то большой проблемой этот сдвиг не стал. Зато у нас появилось время на то, чтобы выспаться, перекусить, потренироваться и принять душ. Плюс к тому я хотел заглянуть в клуб «Десперадо». Затем нужно было волочиться на тупое шоу, которое должно было сожрать два или три часа нашего времени – непозволительная потеря, если учесть, как близок был конец нашего пребывания на этом этаже. Я добрался до станции сорок один и поставил паровоз на тормоз. Потом посвятил Зачинщицу в наши планы; она, как мне показалось, была не против побездельничать в одиночестве. Пончик прыгнула на моё плечо, и так мы спустились на платформу. Станция в точности соответствовала моим ожиданиям. Один ресторан, один магазин, клуб «Десперадо». И множество выходов. На карте выстроились в линию красноточечные гули, прибывавшие на станцию со всех цветных линий, но они не останавливались. Они оставались на путях и продолжали тянуться в направлении увеличения номеров. Когда мы выбрались из паровоза, Пончик наконец-то выпустила Монго на свободу. Мы двинулись в зону безопасности, которая размещалась в греческом кафе под названием «Эверест». Там мы прошмыгнули мимо Защитника Бопка и отправились прямо в личное пространство. Итоговый новостной выпуск мы пропустили, объявление не содержало ничего примечательного. Состав лидеров не претерпел изменений. Едва оказавшись в зоне, я ознакомился с известиями от «Медоу Ларк» и Баутисты. Имани и её команда успешно проехали на конвейерной системе весь путь до депо Д, ворота которого оказались разломаны. Тем не менее они въехали в ремонтную зону, заполненную гулями. Им пришлось пройти через мучительные и опасные схватки. Они нашли убежище в административном корпусе «Железного клубка», расположенного за пределами ремонтного двора. Элли парила над гулями, замораживала их сотнями и наконец перебила всех, кто окружал здание. Мне в течение пяти минут пришлось выслушивать её ругань по поводу того, как мало опыта она приобрела от уничтожения гулей. Когда со всеми гулями на участке, непосредственно примыкавшем к зданию, было покончено, все вновь прибывавшие оставили административный корпус без внимания и стали продвигаться дальше, в туннель. Бывшие обитатели «Медоу Ларк» укрылись в здании и приступили к планированию своих дальнейших действий. Я предложил им пройти пешком по туннелю поезда для служащих до ближайшей пересадочной станции. Баутиста же сообщил, что Кравяд, как выяснилось, никакой не монстр-босс, а неигровой персонаж, многорукая змея женского пола. В точности как сообщила нам Мэдисон. Эта неигровичка попыталась загипнотизировать обходчиков, но Баутиста каким-то образом нейтрализовал её способность активировать заклинание. «Использовал свой последний „Вока Най“. Пурпурный вариант». Я понятия не имел, что это означало. Но тут возникла новая загвоздка. Бессильная Кравяд пригрозила убить себя, если обходчики подберутся ближе. Обходчики остались на платформе, а в это время один из них, по-видимому, в прошлом полицейский переговорщик, уговаривал её через закрытую дверь. Если Кравяд действительно убьёт себя при закрытом портале, ситуация будет просто скверной. Меньше чем половина членов группы сохранила свои железнодорожные кепи, которые позволили бы им пройти через какой-нибудь из порталов, что располагались над бездной. В этом заключался их последний реальный шанс добраться до колодцев. При том что в запасе оставалось меньше пяти суток, а большинство поездов подземки выведены из строя, те обходчики, что лишились сувенирных кепи, по-видимому, оказались бы в критическом положении. Я потренировал Мощный удар (прогресса не добился), рухнул в кровать и проспал полных два часа. После этого мы с Пончиком направились в клуб «Десперадо», оставив Катю возиться у макияжного стола. У нас оставалось не больше часа свободного времени перед телепортацией на шоу, и мне совершенно не улыбалось истратить этот час впустую. – Кувалда! – завопила Пончик, едва мы вошли в клуб, и перескочила на плечо каменного монстра. Кретин зарычал, что означало приветствие. Нас окутала магическая защита голубого цвета, к ней добавилась ещё одна, прозрачная – в буквальном смысле щит, ограждающий нас от физических атак. Между двумя оболочками мы теперь должны были быть практически неуязвимы всё время, пока будем находиться в клубе. – Я купил заклинание-щит! – гордо объявил Хлам. – Кувалда делает магический слой. Я включаю оборону от ударов. – Я просто балдею, – одобрил я. – Мы всё это ценим. Мы перебрались ближе к танцполу, на котором в этот раз было сравнительно немного обходчиков. Я объяснил, почему предлагаю всем обмениваться в чате любой информацией, после чего мой список корреспондентов пополнился ещё десятком имён. – Теперь надо зайти в стрип-клуб шлюх и на «Парад пенисов», – предложила Пончик. – И ещё я всю жизнь хотела посмотреть, как танцует голый мужик. У кого движения мягче, чем у того урода, который всегда к нам приходил, когда тебя не было. Он извивался перед зеркалом и называл себя королём. Он надевал твои носки на свой причиндал и любовался ими в зеркале. Я едва слышал, о чём она говорила, потому что во все глаза рассматривал типа у барной стойки. Святое дерьмо. Пончик пока не обратила внимания на эльфа-не-эльфа с пурпурной шкурой. Я шлёпнул её по спине и показал. Она повернула голову и зашипела; вся шерсть на ней встала дыбом. – Вон тот парень пришёл сюда один? – поинтересовался я у Хлама. – Один, – прорычал великан. – Всегда один. Много приходит. Часто у «Шлюх». – Что будем делать? – спросила Пончик. – Прижмём его? – Нет, – отозвался я. – Иди вперёд, загляни к «Шлюхам» и на «Парад пенисов». Только будь осторожна. Тот, который у стойки, выглядел пьяным. У него не хватало кисти правой руки. По-видимому, он выбрал ту же расу, что и Катя, потому что с этой расой мог рассчитывать, что отрастит себе руку. Сейчас он сжимал стакан с выпивкой в левой руке. Я подался вперёд и негромко сказал Кувалде: – Не своди глаз с Пончика. Возможно, там, куда она собралась, будет женщина, которая захочет Пончика обидеть. Пончик сама расскажет тебе, в чём дело. – Я повернулся к Хламу. – А ты останься со мной. Тот парень намного опаснее, чем кажется. Хотя и однорукий. Я приблизился к объекту наблюдения и присел, держась на расстоянии вытянутой руки. – Привет, Фрэнк, – сказал я. – Выглядишь жопа жопой.