Уильям Голдинг Глава первая. Глава вторая. Глава третья. Глава четвертая. Глава пятая. Глава шестая. Глава седьмая. Глава восьмая. Глава девятая. Глава десятая. Глава одиннадцатая. Глава двенадцатая. * * * Уильям Голдинг Повелитель мух Глава первая. Морской рог Светловолосый мальчик только что одолел последний спуск со скалы и теперь пробирался к лагуне. Школьный свитер он снял и волочил за собой, серая рубашечка на нем взмокла, и волосы налипли на лоб. Шрамом врезавшаяся в джунгли длинная полоса порушенного леса держала жару, как баня. Он спотыкался о лианы и стволы, когда какая-то птица желто-красной вспышкой взметнулась вверх, голося, как ведьма; и на ее крик эхом отозвался другой. — Эй, — был этот крик, — погоди-ка! Кусты возле просеки дрогнули, осыпая гремучий град капель. — Погоди-ка, — сказал голос. — Запутался я. Светловолосый мальчик остановился и подтянул гольфы автоматическим жестом, на секунду уподобившим джунгли окрестностям Лондона. Голос заговорил снова: — Двинуться не дают, ух и цопкие они! Тот, кому принадлежал голос, задом выбирался из кустов, с трудом выдирая у них свою грязную куртку. Пухлые голые ноги коленками застряли в шипах и были все расцарапаны. Он наклонился, осторожно отцепил шипы и повернулся. Он был ниже светлого и очень толстый. Сделал шаг, нащупав безопасную позицию, и глянул сквозь толстые очки. — А где же дядька, который с мегафоном? Светлый покачал головой: — Это остров. Так мне, по крайней мере, кажется. А там риф. Может, даже тут вообще взрослых нет. Толстый оторопел: — Был же летчик. Правда, не в пассажирском отсеке был, а впереди, в кабине. Светлый, сощурясь, озирал риф. — Ну, а ребята? — не унимался толстый. — Они же, некоторые-то, ведь спаслись? Ведь же правда? Да ведь? Светлый мальчик пошел к воде как можно непринужденней. Легко, без нажима он давал понять толстому, что разговор окончен. Но тот заспешил следом. — И взрослых, их тут совсем нету, да? — Вероятно. Светлый произнес это мрачно. Но тотчас его одолел восторг сбывшейся мечты. Он встал на голову посреди просеки и во весь рот улыбался опрокинутому толстому. — Без всяких взрослых! Толстый размышлял с минуту. — Летчик этот… Светлый сбросил ноги и сел на распаренную землю. — Наверно, нас высадил, а сам улетел. Ему тут не сесть. Колеса не встанут. — Нас подбили! — Ну, он-то вернется еще, как миленький! Толстый покачал головой: — Мы когда спускались, я — это — в окно смотрел, а там горело. Наш самолет с другого края горел. Он блуждал взглядом по просеке. — Это все от фюзеляжа. Светлый потянулся рукой и пощупал раскромсанный край ствола. На мгновенье он заинтересовался: — А что с ним стало? Куда он делся? — Волнами сволокло. Ишь, опасно-то как, деревья все переломаты. А ведь там, небось, ребята были еще. Он помолчал немного, потом решился. — Тебя как звать? — Ральф. Толстый ждал, что его в свою очередь спросят об имени, но ему не предложили знакомиться; светлый мальчик, назвавшийся Ральфом, улыбнулся рассеянно, встал и снова двинулся к лагуне. Толстый шел за ним по пятам. — Я вот думаю, тут еще много наших. Ты как — видал кого? Ральф покачал головой и ускорил шаг. Но наскочил на ветку и с грохотом шлепнулся. Толстый стоял рядом и дышал, как паровоз. — Мне моя тетя не велела бегать, — объяснил он, — потому что у меня астма. — Ассы-ма-какассыма?