– Тогда как насчет чиллавонды или канджейяху? Вы же не откажетесь от канджейяху, они самые лучшие. Дворцовые повара готовили их три дня. В этих конфетах восемь слоев, при изготовлении их заколдовали пятью разными чарами, – соблазняла Нила, забрасывая в рот конфетку. – М-м-м! Криль[9] с наполнителем из водорослевой карамели… это же та-а-ак вкусно! Видите? – Я вижу, что наши мысли витают далеко отсюда, – фыркнула Таласса, беря из коробки одну конфету. – Вы не должны беседовать долго, принцесса Нила. У вас есть минута-другая, не более – нам действительно нужно репетировать. – Разумеется, магистра, – согласилась Нила. – Только минута-другая. Таласса расслабилась и попробовала сладость. – О! Ничего себе. Это бурые водоросли с карри? Нила кивнула и протянула волшебнице следующую конфету. – Морская слива с гребневиками и солеными яйцами краба. Это непреодолимо. Таласса откусила половину конфеты. – О, это очень вкусно. Полагаю, мы можем себе позволить получасовой перерыв, – сказала она, ее пальцы порхали над коробкой. Нила протянула коробку волшебнице. Пока Таласса приказывала своим слугам-каракатицам принести ей чайник с чаем, Нила схватила Серафину за руку и потянула за собой. Они выплыли из вестибюля в широкую галерею, по обеим сторонам которой протянулись ряды окон: все они были открыты, впуская внутрь свежую воду. – Шевели хвостом, подруга! – шепнула Нила, закрывая за ними двери. – Мой коварный план удался. Я подумала, что тебе стоит прервать вашу репетицию. – Ты правильно подумала, – широко улыбаясь, ответила Серафина. – Ой-ой. Опафаг на двенадцать часов, – сказала Нила. Разумеется, к ним плыл никакой не опафаг, а дворцовый стражник. – Ваше Высочество, у вас все хорошо? – спросил, подплывая, охранник. – В это время вы не должны быть в галерее без эскорта. Серафина застонала. Личное пространство, уединение, время, которое можно провести с друзьями – она отчаянно тосковала по этим вещам, но во дворце получить их было почти невозможно. – Белые акулы на девять часов, – прошептала Нила, кивая на приближающуюся стайку девиц, вооруженных швабрами и ведрами. – Доброе утро, Ваше Высочество, доброе утро, – защебетали девицы, делая реверансы. – Гигантский кальмар на шесть часов. Это была Тавия. – Серафина? Принцесса Нила? Почему вы плаваете по галерее, точно простые морские окуни? – Нянька заторопилась к принцессам, сердито на них поглядывая. – Мы окружены, капитан. Боюсь, остается только одно, – вполголоса констатировала Нила. Серафина хихикнула. – Ты, наверное, шутишь. В последний раз мы делали это, когда нам было по восемь лет. И даже тогда у нас из-за этого были неприятности. – Чур, я буду Жакоттой Делайе, – заявила Нила. – Ты всегда забираешь Жакотту! – запротестовала Серафина. – Она самая лучшая пиратка! – Не будь ребенком. Ты можешь быть Саидой Аль-Хурра[10]. Нила подплыла к одному из окон с северной стороны галереи, прищурилась и обратилась к Серафине: – Покинуть корабль, помойное ведро! Кто последний доплывет до развалин, тот салага! Именно эти слова она сказала Серафине, когда они были маленькими, играли в королев пиратов и вызывали друг друга на состязание. Серафина подплыла к окну с южной стороны галереи. – Твоя победа вилами на воде писана, трюмная крыса! – Раз, два… три! – разом выкрикнули принцессы. В следующее мгновение Серафина и Нила выскочили в окна и были таковы. 7 Нила явно вознамерилась выиграть гонку: она пулей пронеслась мимо шпиля и резко нырнула. Камнем полетела вниз, рассекая воду, проскочила под аркой, повергнув в шок плывущих навстречу высокопоставленных маталийцев, и стрелой полетела к развалинам дворца Мерроу. Принцесса плыла слишком быстро, но ей было все равно. Так чудесно скользить в воде, чувствовать себя сильной и свободной. Серафине пришлось проплыть между башенками, потом под мостом, и теперь она догоняла подругу. Нила набрала головокружительную скорость, но Серафина не отставала. Они дотронулись до стены старого дворца – во всяком случае, до того, что от него осталось, – одновременно, а потом рухнули на груду коралловых водорослей, смеясь и задыхаясь. – Я тебя побила! – прокричала Нила. – А вот и нет! Это ничья! – Ага, только я выиграла. – Поверить не могу, что мы сбежали через окна. У нас огромные неприятности. Нила не хуже Серафины знала, что побег через окно – это дурной тон. Хорошо воспитанная русалка входит и выходит через двери. Тетушка Ахади будет очень недовольна. – Пусть так, но оно того стоило, – откликнулась Нила, извлекая из кармана две конфеты. – Держи. Фиолетовая губка с маринованным морским ежом. Это такая вкуснятина, ты не представляешь. Лучше, чем парни. – Чем что? – переспросила Серафина, беря из рук подруги угощение. – М-м-м, – промычала Нила, впиваясь в конфету. Маталийская принцесса ела слишком много сладкого, она всегда так делала, когда нервничала – вот как теперь. Серафина наверняка спросит про него, это уж как пить дать. Что же ей ответить? Нила потянулась – лежать на мягких водорослях было очень приятно – и стала смотреть вверх, в освещенную далеким солнцем воду. – Как здорово наконец-то оказаться здесь, – сказала она. – Поездка была одной сплошной нервотрепкой. Драконы, на которых мы ехали, пугались при виде любой гуппи. Морские слоны, тащившие наши сундуки, дважды понесли. Я не могла спать, мне постоянно снились кошмары. – Вот как? Что же тебе снилось? – спросила Серафина. – Я уже и не помню, – ответила Нила. Она прекрасно помнила, но не хотела об этом говорить. Приснится же такая глупость. – У дядюшки Байлаала просто крыша поехала на почве Хищников. Все ждал, что Кархариас, их главарь, того и гляди выскочит откуда ни возьмись. А ведь дядюшка даже не знает, как этот самый Кархариас выглядит, да и никто этого не знает. – Так на вас никто не напал? – встревожилась Серафина. – Нет, все обошлось, ведь с нами было столько стражи. И все-таки я тебе передать не могу, как я обрадовалась вчера вечером, увидев шпили Лазурии. – Как хорошо, что ты здесь, Нила, – сказала Серафина. – Не представляю, как бы я отправилась на докими, если бы тебя не было рядом. Серафина все еще не спросила про него. Хорошо. Может, удастся оттянуть неприятное объяснение. – Как успехи с заклинанием? Нервничаешь? Что наденешь? – спросила Нила. – Так себе. Очень. Не знаю, – ответила Серафина. Нила села, спугнув подплывшую было стайку любопытных игл-рыб. – Не знаешь, что наденешь? Как же так можно? Я думала, к докими готовятся несколько лет! – Мое платье – это дар Миромары. Над ним трудится лучший портной королевства. Только моя мать видела платье до испытания. И потом, платье тут не главное, – сказала Серафина. – Что может быть важнее платья? – Я буду творить заклинание, а не участвовать в конкурсе красоты. Это, знаешь ли, серьезное мероприятие. – Подружка, нет ничего серьезнее конкурса красоты. Жизнь – это один большой конкурс красоты. По крайней мере, моя мама всегда так говорит, – заявила Нила. – Не могу дождаться, так хочется поскорее показать тебе мое платье. Оно просто непреодолимо. Темно-розовое сари: полотно из морского шелка, а по верху и низу юбки – отделка из крошечных кусочков перламутра, нашитых на тюль. Я хотела, чтобы оно было ярко-синего цвета, но моя тетя настояла на розовом. Я его сама сделала. – Неправда. – Правда. Клянусь. Только тс-с-с, никому не говори. Знаешь ведь, как с этим обстоят дела в Матали. Не дай боги, особа королевских кровей вдруг надумает рукодельничать, – грустно сказала Нила. – У тебя неприятности с родителями? – спросила Серафина, сочувственно глядя на подругу. – Это еще мягко сказано. Мы неделями из-за этого ругались. Скандал века. Держу пари, я съедала по двадцать коробок зи-зи ежедневно.