Много пользы тут и для получателя. Поскольку вас рядом нет, он не чувствует обязательства строить любезную мину на лице или скрывать свои чувства. Он может дать своим чувствам волю. Он меньше ощущает себя жертвой нападения, чем если бы отвечал вам лично, тем более что и слова ваши не столь агрессивны. Ему не нужно отвечать немедленно, и он может поразмыслить, чтобы усвоить и подготовить ответ. К тому же письмо ведь можно прочесть несколько раз. При первом прочтении, несмотря на ваше придирчивое внимание к выбору выражений, ваши родители могут испытать шок. Затем они читают его снова и снова, и вот наконец, когда переполненность чувствами схлынула, начинают вникать в то, что вы хотели им написать. Они могут также дать прочесть ваше письмо и другим. Одна мать, совершенно изможденная только что полученным письмом, побежала к соседке: «Прочтите, что мне пишет Жеральдина. Только подумайте, что посмела написать мне собственная дочь!» Соседка спокойно прочитала письмо, посмотрела пристально матери Жеральдины прямо в глаза и воскликнула: «Какое прекрасное признание в любви!» Озадаченная мать еще раз прочла слова, которые были написаны. Кончилось ее телефонным звонком Жеральдине, начавшимся со слов: «Мадам Ив сказала, что ты написала мне прекрасное письмо любви…» Дядюшки, тетушки, кузены и друзья чаще всего читают с большей дистанцией. Куда менее вовлеченные в историю, они часто помогают вашим родителям прочесть вас с большей объективностью. Иногда бывает, что другой родитель редко может помочь потому, что слишком замешан в отношениях. Когда мать Марион получила от нее письмо, то показала его своему мужу. Вместе они написали ответ, подобрав слова, которые женщине было трудно подобрать самой, не потому, что она не владела словарным запасом, а из-за трудностей в общении с дочерью, она ведь хотела точности выражений. Если родители в хороших и близких отношениях, такое происходит легче. Зато ваши братья и сестры, если они тоже находятся в процессе личного роста, вашими союзниками будут редко. В основном братья и сестры не реагируют позитивно на подобные вещи, по крайней мере в первое время. Причин тому много. С одной стороны, ваше письмо может только разжечь их собственные вытесненные эмоции. Поскольку их защита поставлена под угрозу, они будут склонны отстаивать образ родителей, дабы поддержать сложившуюся у них идеализацию. С другой стороны, фратрия редко бывает свободной от соперничества, проявляющегося от случая к случаю. Прежде чем понять вас, им необходимо перешагнуть через свою субъективность. У них было не такое же детство. И не такие же родители, как у вас. Когда два ребенка сравнивают пережитое в детстве, их перспективные точки зрения бывают непохожи. Совсем разной выглядит и реальность. Мать не может быть одинаковой для двух детей, рожденных ею в разные периоды жизни, при различных обстоятельствах. Зоэ крайне неприятно поражена: «Когда я говорю с моим братом Жан-Клодом о детстве, мне кажется, что у нас были разные родители». Рассказ ваших братьев и сестер не более достоин доверия, чем рассказ ваших родителей. Он – производное их жизненной истории. Еще бывает, что события вспоминаются одинаково, а вот значение им фратрия придает совершенно разное. О, да – мы все человеческие создания, и мы интерпретируем, прежде чем отложить в памяти. И неизбежно трактуем в зависимости от нашей точки зрения. У старшего она не может совпадать с точкой зрения младшего, а у любимой дочери – с точкой зрения недооцененного сына и т. д. Мы переживаем все в зависимости от нашего места во фратрии, от позиции родителей по отношению к нам, от нашего доступа к информации, нашего физического здоровья, возраста, нарциссических обид. Если травмы обнаружены, ваши братья и сестры смогут вам подтвердить позицию, занятую родителями по отношению к вам, и восстановить некоторые факты, свидетелями которых были они сами, или какую-то информацию. Если нет – не надо так уж сомневаться. Каждый переживает историю собственной жизни, и ваш брат или сестра могут бессознательно находить определенную выгоду в том, чтобы не соглашаться с вашими угрожающими вопросами к прошлому. И все-таки бывает полезно поговорить с братьями и сестрами, прежде чем взяться за сочинение письма. Фратрия – это еще и группа, которая не сводится лишь к сумме индивидуумов. Конечно, вас затрагивает ваше отношение к папа-маме. Но вы еще и существуете как член группы. Ели вы сообщите братьям и сестрам – это не даст им чувствовать себя преданными. А будучи включенными в ситуацию, они уже не станут так охотно критиковать вас, когда родители потребуют от них этого. Они могут даже стать вашими сообщниками: «Я позвоню маме, когда она получит письмо, а потом тебе – расскажу, как она это пережила». Или: «Я обработаю отца, чтобы подготовить его к получению твоего письма». Ваша фратрия поможет вам тем больше, чем искреннее и задушевнее ваши отношения. Братские связи зачастую непросты. Любовь чередуется с ненавистью. В детстве – избиения, сальные подшучивания, издевательства, ссоры легко могут переходить в нежную щекотку. В нашей общей жизненной истории бывают и сообщничество, но также и приступы зависти и игры в «кто главней». Вот вам и момент, чтобы вместе оглянуться на прошлое, проговорить взаимные обиды, уладить старые ссоры. 5. Как сформулировать? Не забывайте, что говорил Махатма Ганди: «Достижение уже кроется в средствах». Средства, которые вы используете, определяют и достигнутые вами результаты. Вы хотите быть уважаемым? Выбирайте уважительные слова как для самого себя, так и отзываясь о других. Вашим письмом вы хотите добиться понимания, а возможно, даже и удовлетворения. Речь уже не идет об избавлении от переполненности злопамятством. От этой переполненности вы уже избавились на сеансе психотерапевта, остается обратиться к родителям, чтобы снова обрести определенную гармонию в отношениях. Поэтому вам нужно быть очень внимательными в формулировке ваших фраз: не надо осуждений, агрессивности, обвинений. Родители, почувствовав малейшее недоверие, тут же винят себя сами, вам незачем еще и добавлять к этому свое. В большинстве случаев, если выплеснуто достаточно эмоций, которые были заблокированы, это уже видно по выбору слов и интонации. Кстати, написанное вы можете использовать для того, чтобы рассчитать меру вашего выздоровления. Напишите все, что хотите сказать, и прочтите снова. Любое осуждающее слово, любое обобщение, любая чрезмерная эмоция или подмена понятий показывают, что для вас еще не настало время обратиться к родителям, что в вас еще заблокированы одна или несколько эмоций. 1. Начало «Дорогая моя мать, то воспитание, которое я от тебя получила, – сущее наказание для меня, его последствия я переживаю до сих пор». Начиная со слов «дорогая моя», Милена подчеркивает, что очень дорожит матерью. Будь это так, подобный подступ к проблеме был бы вполне годен – но в этом случае Милена матерью ничуть не дорожит, причем до такой степени, что даже не может обратиться к ней «мама». «Папа», «мама» – это слова, для некоторых людей чересчур нежные. Всегда или мать, или родительница, но никогда – мама, то есть та, что по-матерински заботится о них. Выбирая выражение, изображайте искренность. Отбросьте лживую вежливость, предпочтя ей подлинность чувств. Называйте родителей так, как обычно их называете. Часто вполне достаточно «папы» или «мамы». Если действительно пишете им с любовью, можете написать «дорогой папа, дорогая мама». Если нет – не нужно. Бесполезно пытаться смягчить дальнейшее формулировками любезными, но бессодержательными. Люсьен никогда не обращается к матери. Он выкручивается, говоря парафразами, никогда не обращаясь к ней прямо. И вы поверите, если я скажу вам, будто он не сознает, что чувствовал гнев по отношению к ней? Анри не смог начать свое послание иначе: только «Отец». И продолжил: «Вот видишь, я не могу даже называть тебя „папой“. И я от этого страдаю. Пишу тебе потому, что очень хотел бы суметь называть тебя папой». 2. Намерение После такого начала уточним же, чего мы хотим. Вот, например, отрывки из писем: «В этом письме хочу выразить те страдания, что мешают мне чувствовать себя с тобой легко и непринужденно». «Пишу, чтобы высказать тебе все то, что никогда не посмел бы сказать лично. Я написал тебе все это, потому что не знаю, смог бы все это сказать как надо». «Пишу тебе потому, что мне плохо. Я впала в депрессию, и мне нужно высказать тебе все, что я пережила. Пожалуйста, прочти до конца. Я не обвиняю тебя. Я нуждаюсь в тебе». Вы можете сказать об этом и побольше: «Ты заметил, что я уже давно стараюсь к тебе не приходить. Я не знал, как с тобой разговаривать. Не осмеливался. Ты часто говоришь, что мы-то можем все сказать друг другу, но в действительности, в семье, никогда не говорили о чувствах. Я боялся обидеть тебя, заговори я о том, от чего мне плохо. И решил побороть эти страхи, поговорив с тобой. Я не хочу бояться своего папы». «Папуля обожаемый, как давно уже я хочу поговорить с тобой, и всегда мне мешает страх. Страх не угодить, страх, что меня осудят, что раскритикуют все, что я скажу. А потом наступает день, и я говорю себе, что это действительно идиотизм, что я хочу поговорить с тобой, иначе мы уже никогда больше не поймем друг друга. А тогда для чего жить, если не поверять друг другу своих мыслей, каких-нибудь малозначительных мелочей, чтобы не чувствовать себя одинокими на этом таинственном жизненном пути. Я хочу написать тебе. Конечно, мне очень хочется, чтобы ты ответил мне! Всего лишь ответ, какой сам пожелаешь, ибо я не стану осуждать. Чтобы это было взаимно. Мне грустно, что мы с тобой больше не обмениваемся мнениями, уже столько лет, которые я прожила вместе с тобой. Я мечтала о том, что можно будет высказать друг другу и наши желания, и что мешает им сбыться, и что делает нас лучше, и наши эмоции. Может быть, не приводить их в порядок, а просто высказать: после этого становится настолько лучше, во всяком случае, мне. В этом письме я хотела бы снова пережить все прожитые годы, с самого моего рождения, чтобы можно было поговорить как отец и дочь (или как отец и его дитя), пусть письмо поможет этому». 3. Факт/Ощущение/Потребность Далее постройте вашу фразу по схеме: Факт/Ощущение/Потребность. Избегайте любых обобщений типа: «Ты никогда не занимался мною», или осуждения: «Ты была суровой». Сосредоточивайтесь только на фактах. Чем вы будете объективнее – тем больше шансов, что вас поймут и услышат. Вы можете вставить пару слов о том, что вы так осуждаете поведение и позиции ваших родителей, ясно отметьте, что это лишь интерпретации, ваши умозаключения, а не реальное положение дел: «Я говорил себе, что…», «У меня было впечатление, что…», «Я воображал, что…», выразив это так, чтобы ваш собеседник хорошо понимал: это лишь ваше восприятие, а не вердикт его поведению. Внимательно следите за тем, чтобы выражаемые эмоции и ощущения были правдивыми, а не подмененными, другими ощущениями-паразитами[34]. Проверьте связь вашей потребности с ощущениями, пережитыми во время фактов. Есть немало людей, утративших ощущение собственных потребностей. И уже в который раз тут может помочь психотерапевт или групповое занятие – оно возвращает осознание скрытой потребности. Вот отрывки из некоторых писем: «(Факты.) «Мне было десять лет, и как-то вечером я пришел из школы с опозданием. Я был избит старшеклассниками у ворот школы. Я был весь в слезах, на лице появились синяки, я страдал и чувствовал унижение. Стоило мне открыть дверь в дом, как ты принялся орать, что я опаздываю и вхожу в грязных ботинках. Ты только и говорил что о моих ботинках. (Ощущение.) Я не осмелился ничего ответить. Мне было плохо. Я пошел к себе в комнату и плакал. С этого дня я всегда боялся возвращаться из школы, а ты так и не понял, почему. (Потребность.) Мне было так нужно, чтобы ты хоть взглянул на меня, увидел, как мне больно, и спросил, что случилось. Я так хотел, чтобы ты меня обнял, чтобы ты согрел меня и ободрил. Мне так было нужно с тобой поговорить, я хотел бы чтобы ты защитил меня, что объяснил, как мне к этому отнестись, чтобы ты меня поддержал». «Когда я поняла, что ты прочитала мой тайный дневник, я просто рухнула. Я записывала туда все свои секреты. Эти секреты не предназначались тебе, и мне было очень больно. Даже не могу сказать, что была в ярости. Мне просто было больно. Мама, мне было так необходимо, чтобы ты поговорила со мной, выслушала меня, а не читала эти интимные излияния». «Когда ты снимал ремень, чтобы меня отстегать, я внутренне как будто теряла сознание. Я не знала, куда себя деть, мне было страшно. Мне хотелось скрыться под ковром. Меня устрашал один твой взгляд. А потом сыпались удары. Они жгли мне спину, ягодицы, ноги. Я не хотела кричать. Я ненавидела тебя. Я бы предпочла, чтобы ты поговорил со мной». «Когда я приносила тебе свой школьный дневник, ты едва бросала взгляд и говорила: „Хорошо“, даже не посмотрев на меня. Я была опечалена и разочарована. Каждый раз надеялась, что ты спросишь у меня – какие предметы мне нравятся, а что для меня трудно. У меня сложилось впечатление, что ты совсем не интересуешься моей жизнью, тем, что я чувствую». «С самого своего рождения я знала точно только одно: что у меня толстые ноги. Я плачу при мысли, что ты никогда, никогда не говорила мне, что я красива. Я начинаю злиться, когда понимаю: единственное, что ты говорила насчет моего рождения – что у меня были толстые ноги. Я чувствую, что ты считаешь меня уродиной. Мне было бы так важно услышать нежные слова». «Когда я была ребенком, меня каждую неделю отдавали няне. И я все время только и ждала тебя. Для младенца несколько месяцев ждать свою мать – это долго. Очень долго, бесконечно долго. Мне не хватало тебя. Я страдала. Чудовищно страдала. В тот момент мне так нужна была любовь, твоя любовь. Я чувствовала себя брошенной и нежеланной». «Папа, я сержусь на тебя за то, что ты говорил мне: встряхнись же, будь мужчиной, а мне тогда было трудно или я плакал. Я ждал, что ты просто наклонишься ко мне, скажешь доброе слово, захочешь понять причины, почему мне плохо». 4. Требуйте удовлетворения