* * * Лобов встретился с Груздевым у него в офисе. Груздев был рад встрече и не скрывал этого. — Проходите, Анатолий Фомич, проходите, не стесняйтесь, — предложил Груздев. — Чай, кофе, спиртное? — Если есть, чёрный чай, — ответил Лобов и сел в кресло. — Я выполнил наш договор, теперь я такой же собственник этого колбасного цеха, как и Вы. Вы, наверное, уже догадались, что колбасные деликатесы — это не мой профиль. Я не собираюсь, не только влезать в управление этим цехом, я вообще постараюсь не напоминать Вам о себе, но при одном лишь условии. Вы, Михаил Иванович, должны будете исправно перечислять ежемесячно прибыль на счёт моей жены, вот он. Я рассчитываю, что Вы, как человек ответственный, не нарушите нашу договорённость. — Анатолий Фомич, можете надеяться, что я Вас не подведу. Вы сделали слишком много для меня, а я всегда ценил, и буду ценить это. — Вот и хорошо, что мы с Вами так быстро договорились. Кстати, я хочу Вам передать в управление и пекарню Челадзе, она принадлежит мне. Управляйте, я надеюсь, Ваши юристы оформят всё это нормальными договорами. — В этом Вы можете полностью положиться на меня, Анатолий Фомич. Сами Вы как считаете, не вызовет ли это какое-то подозрение у самого Челадзе? Лобов улыбнулся и произнёс: — Это не должно Вас напрягать Михаил Иванович. Если будет в этом необходимость, я сам решу проблему. Сейчас я думаю о целесообразности передать Вам в управление и мой магазин на улице Ленина. Я бы хотел, чтобы Вы подумали об этом. Лобов встал со стула и, оставив нетронутую чашку с чаем, вышел из офиса. Груздев подошёл к окну и посмотрел вслед удаляющейся фигуре Лобова. Только сейчас, глядя ему в спину, Груздев понял, какую ответственность он взваливает на свои плечи. Он тяжело вздохнул и направился к столу. Вызвав секретаря, Михаил Иванович попросил её убрать со стола недопитый чай. * * * Ночью Лобов проснулся от криков жены. У неё начались роды. Лобов быстро понял, в чём дело, и вызвал неотложку. Машина скорой помощи приехала сравнительно быстро и забрала роженицу. Весь остаток ночи он провёл в приёмном покое родильного дома. — Сынок, иди домой, — предложила ему старенькая нянечка. — Ты ей всё равно не поможешь, она и без тебя родит, Бог даст. — Ничего бабуля, я посижу немного, подожду, — ответил Лобов. — Ну, сиди, если хочешь, — нянечка прошла дальше по коридору больницы. Утром, не выспавшись, с покрасневшими от бессонницы глазами, он появился в офисе. Около кабинета его давно ждал Гаранин. — Ко мне? — поинтересовался у него Лобов и, получив утвердительный ответ, пригласил его в кабинет. — Фомич, вчера ко мне обратились два бывших полковника из школы милиции, интересуются вопросами возможного трудоустройства в нашу контору. Обещали сегодня перезвонить. Лобов задумался. Приём на работу этих людей положительно скажется на имидже его фирмы. Немаловажным фактором являлся и тот момент, что у них достаточно много влиятельных связей не только здесь, но и в других городах республики. С другой стороны, Лобова настораживал тот момент, что эти отставники, обладая милицейскими навыками, могли догадаться о том, чем конкретно в последнее время занимался Лобов, особенно настораживал его вопрос о приобретении им оружия. — Ты знаешь, Гаранин, я, конечно, не против их приёма на работу, но сидеть они должны совершенно в другом месте, отдельно от нас. Снимите офис, посадите туда их и юристов, пусть сидят вместе. Обдумайте вариант создания частного охранного предприятия. Пусть охраняют, это даст нам возможность с какой-то стороны легализовать хоть какое-то оружие. — Всё понял, Анатолий Фомич. Сегодня же начну искать. — Вот и хорошо, Гаранин, ищите. А сейчас найдите Пуха, пусть срочно зайдёт ко мне в кабинет. После того как вышел Гаранин, в кабинет вошла секретарь и занесла Лобову чай и печенье. — Перекусите, Анатолий Фомич. Наверное, с вечера ничего не ели, — произнесла она и скрылась за дверью. Вошёл Пух и сел на стул. Лобов взглянул на него и невольно улыбнулся. — Ну что, Пух, всё дымишь? — спросил его Лобов. — Анатолий Фомич, я уже не колюсь. Пока вот держу себя на легких наркотиках. Но я Вам обещаю, что скоро окончательно завяжу. — Пух, свежо придание, но верится с трудом, — усмехнулся Лобов. — Ты лучше расскажи, что у нас по Сидальскому? — Я думал, что Вы уже забыли эту тему и не хотите к ней больше возвращаться. Фомич, мы должны одному человеку, который всё это сделал для меня. Он классный специалист и может нам понадобиться. — Короче, Пух, что он там нам нарисовал? — Пойдёмте вниз, там, у ребят есть видак, посмотрите. Думаю то, что Вы увидите, приведёт Вас в восторг, — произнёс Пух. — Пух, ты считаешь меня каким-то извращенцем, или там есть, что посмотреть для работы? — Ничего не буду говорить, посмотрите сами, — ответил Пух, и они вместе с Лобовым спустились в кабинет, где сидели руководители бригад. Увидев Лобова, ребята поднялись из-за столов и молча вышли из кабинета. — Давай, показывай, — произнёс Лобов и присел на стул. Лобов просмотрел фильм и остался доволен отснятым ребятами материалом. — Пух, отправь копию на его имя, в офис, пусть посмотрит на себя, — произнёс Лобов. — После этого мы ему позвоним и поинтересуемся, стоит ли нам направлять этот фильм его жене. Ты понял меня? — Я не дурак, шеф. Завтра же посыльный привезёт ему копию этого фильма. Как с оплатой? — Сколько он просит за работу? — спросил Лобов. — Пятьсот долларов, — произнёс Пух. — Вот вам на двоих тысяча. Сам решишь со своим товарищем, кто и сколько у вас заработал, — произнёс Лобов и, отсчитав тысячу долларов США, передал их Пуху. * * * Валентина родила сына. Выглянув в окно, она увидела мужа, стоявшего под окнами роддома. — Валя! — закричал Лобов, увидев её в окно. — Как ты себя чувствуешь, что тебе принести? Она показала через стекло ребёнка. Он был маленьким, завёрнутым в пелёнки и Лобов, как ни старался, не мог рассмотреть его лица. — Валя! — снова закричал он. — На кого он похож? Она улыбнулась и рукой показала, что он похож на него. Счастье переполняло Лобова. Он подошёл к автомашине, около которой столпились его товарищи и друзья. Они достали из машины бутылки с шампанским и стали разливать его по стаканам. Вокруг машин царило веселье. Лобов достал большой букет цветов и снова направился к заветному окну, за которым стояла его жена. Валентина открыла форточку и спустила на улицу шнурок. Лобов привязал букет цветов и дёрнул за шнурок. Валентина медленно потянула за шнур, и букет из алых роз стал медленно подниматься на второй этаж. Вскоре он оказался в руках Валентины, она обняла букет и прижала его к груди. Никто из них не видел, что недалеко стояла её сестра Ирина. Она была пьяна и поэтому не хотела, чтобы её видел муж её родной сестры. Она до сих пор считала, что Лобов убил её мужа, и по-прежнему вынашивала план рассчитаться с ним. Веселье и радость мужа сестры раздражали её, и ей в какой-то момент захотелось выйти из-за машины и сказать ему что-нибудь грубое. Однако чувство личного самосохранения останавливало. — Погоди, Лобов, ты ещё умоешься кровавыми слезами, отольются тебе мои слёзы, — думала она. — Ты ещё пожалеешь, что убил моего мужа. Лобов сел в автомашину. С протяжными гудками три автомобиля выехали со двора родильного дома. Несмотря на распирающее его счастье, он поехал в Набережные Челны. Не доезжая до ГЭС, он остановился и вышел из машины. — Короче, я поехал в Челны. Со мной поедет Батон, все остальные свободны. Встретимся завтра у меня в офисе. Сопровождающие его машины развернулись и поехали обратно в Елабугу. * * * Татьяна Яковлевна смотрела телевизор. Она только что приняла ванну и, сев перед телевизором, делала себе маникюр. Услышав звонок, она поднялась со стула и вышла в прихожую. Открыв дверь, она остановилась, словно вкопанная, перед ней стоял Лобов. — Толя, это ты? Что случилось? — растерянно спросила она. — Я, я, — произнёс он, — так и будешь держать меня на пороге или пропустишь в комнату? — Ты знаешь, Толя, я в растерянности, Нужно было хотя бы позвонить. Проходи, не стой на пороге.