– Успокойся, Оникс. Я просто хочу ей показать, что она увидит в скором времени. – Корус говорил, не прекращая смотреть в глаза Клацирии – Мы так и не узнали твоего имени, может назовёшь? – К-к-клацирия! – Почти визжа прозвучал ответ. Кончик носа уже почти обжигало, а глаза скосившись смотрели только в пламя, завораживающее, первобытное. Прирученный огонь потух вместе с сжатием кулака. На его лице была лёгкая улыбка, может она их заинтересовала. О чём-то они шептались, мило державшись за руки. Оникс отчитывала его за такие фокусы с огнём прямо перед лицом, но не сильно злилась. Когда их разговор был закончен, оба обратились к Клацирии забившейся в угол: – На ночь можешь остаться, заодно объясним про огонь и подобных. – Девушка говорила это, когда уже шла укладываться спать. Корус же пошёл к столу, протерев небольшое количество пыли, прибравшись и подтянув к края маску паука, он тяжелым движение, будто через боль сел на стул. Измождённый парень принялся понемногу изготавливать новую маску шаг за шагом срезая лишнюю древесину. – Ты знаешь хотя бы как таких как я называют? – Через зевоту спросил артист. Его взгляд был тяжелым, почти предсмертным, но всё ещё добрым. – Нет. Я только сегодня увидела девушку с паучьими лапами! Она такая же как вы? – Клацирия говорила шепотом, чтобы не тревожить Оникс. – Да… Не прямо такая же, но мы в одной лодке с ней. – Корус работал, закрывая один глаз на небольшое количество времени, отдыхая хотя бы так. – Нас именуют благословлёнными, странное выбрали слово, ведь для некоторых это может быть и проклятием. Артист подвёл ладонь к своим волосам пустив пламя по ним. Волной огонь прошёлся под волосами очищая от грязи и паразитов. – Удобно, когда собственный огонь не наносит вреда, даже мыться не надо. – Корус даже в таком состоянии пытался шутить. – А как вы стали таким? – Глаза Клацирии загорелись интересом, словно вспышка новой жизни взорвалась в них. – Лично я оказавшись под “сном”, это порошок такой. Должен он сны показывать какие хочешь, но так же он открывает душу, в свободный полёт её отправляет и там! – Корус повернулся к своей собеседнице чтобы было удобней разговаривать. – Там душу могут подхватить к себе всякие твари, некоторые могут быть настолько ужасны, что хочется только смерти после такой встречи. Так вот эти существа и дают различные силы, а взамен берут твою душу к себе под крыло, питаясь ею. – Это больно? Наверное да… – Хм… это похоже, на… – Задумываясь над сравнением, вспоминая свой случай Корус замолк на секунды. – Словно первая любовь, стрелою пронзает пробивая насквозь. Внутри всё дрожит, ты не понимаешь, что происходит, но так приятно, а после без этого не представляешь жизнь, как без любимого человека. Взгляд Коруса перешёл на свою подругу. В ней он видит больше, чем напарницу и прекрасно знает о чём сейчас говорит. – Правда? А как у вас выглядело существо? – Змея из огня, обвивающее огромное дерево, которое всё никак не может загореться, а хвост её уходит к корням, а мы ей нужны чтобы жить. – Артист перешёл на шепот вместе с Клацирией из-за беспокойного сна своей подруги. – Это звучит так замечательно, но почему вы сказали, что это проклятие для некоторых? Я вот хочу так же иметь силу! – В клацирии совсем не осталось страха перед незнакомцем. Разговор полностью поглотил её. – Потому что кто-то получил подобное оказавшись при смерти. В муках умирая они так же открыли души, а вместо долгожданного покоя были возвращены и вынуждены служить другому. Хотя есть и довольные те, которые спаслись благодаря этому. – Его глаза уже закрывались сами по себе. С трудом поднимая их он продолжал разговор. – Вы же устали, идите поспать! – Ага и оставь тебя без присмотра? Ещё украдешь чего, а кто потом будет объяснять всё Оникс. Клацирия повернулась в сторону кроватей. Бледная Оникс бормотала во сне, дергая ногами. По её лбу тёк пот, всё говорило о том, что она больна, но и у её друга были те же симптомы, может он просто пытается не подавать виду. – Так ты правду говоришь? Попала сюда, потому что тебя купили? – Сквозь дрёму спросил Корус, желая до конца убедиться в намерениях своей собеседницы. – Да! Поверьте же. Мне негде укрыться, а если он меня найдёт, то снова сбежать не получится. – Я понял, не ори. – Отложив маску обратно на стол он и сам прилёг на него. Уснул… Человек недавно говоривший, что будет следить за Клацирией просто уснул. Её и саму уже клонило в сон, только вот беседа слишком увлекла, но сейчас приняв такую же позу, в какой лёг артист, она погрузилась в мир фантазий и сновидений. Безликая Свет, просачивающийся сквозь окно, стеной разрезал темноту пополам. Пыль снегопадом падала сквозь него, теперь легко улавливаемая взглядом. Лёгкие дуновения ветра поднимало мелкие опилки, затягиваемые ноздрями дремлющей на столе Клацирии. Чих пробудил её, в носу теперь стояло колкое ощущение. Оникс стало совсем худо, хотя она всё ещё спала, а Корус сидел на полу рядом с ней, держа за руку, прикладывая ко своему лбу, легко поглаживая второй рукой. Повернувшись на Клацирию, он поднялся, пытаясь скрыть тоску и слёзы, что пытались прорваться сквозь его упорство и сдержанность. Слышалось его лёгкое напевание грустной песни, похожее на протяженный звук грустной виолончели, что видело только трагедии. – Она не в состоянии выступать… – Почти мёртвым голосом сказал Корус. – Ты заменишь её на время, но тебе нужен костюм, а насчёт маски… В его руке была готовая маска паука. Аккуратная, по ней было видно, что он набил руку на изготовлении личин. Легкие линии, без резких углублений и сколов. Могло показаться, что это его ремесло, а не выступление на публику. Когда Корус сказал про костюм, то Клацирия вспомнила про платье, которое шьёт Шелка, про Борлена и Лукко! Сердце резко застучало в диком ритме, волнение за братьев, они ведь помогли ей, а что сейчас с ними? Это Клацирия и хотела узнать первее всего. – Я знаю, где достать костюм, но вы можете мне помочь ещё раз? Прошу! – Она взяла его обоими руками, пусть они и были в занозах, и небольшая боль иглами колола под кожу, но она держала его. – И чем же тебе помочь? – Шёпотом поинтересовался артист. – Убежать от Пелагора мне помогли два брата, но мы разбежались в разные стороны, я боюсь, что он их поймал. Помогите мне проверить это, заглянуть к нему, возможно им нужно помочь. Костюм у него же в доме! – Клацирия чуть ли не на колени упала, искренне моля. Корус взглянул на её ладони, слегка покачав головой схватил за руки, отложив деревянного паука на стол, крепко сжав. Татуировка засияла, а занозы легкой вспышкой загорелись. Клацирия сквозь боль не закричала, смогла сдержать в себе только крик, но слёзы нет. Жгло как об раскалённый металл, помогло лишь то, что длилось это мгновение. Занозы исчезли, а рукам стало легче. Девочка глотала воздух ещё держа ладони перед собой. – Так будет попроще, согласись. – Корус прошёл мимо неё, нацепив маску на голову. – Надень её, чтобы не узнали, по улице мы ходим только в масках. Такой у нас образ и у тебя теперь тоже, если, конечно, хочешь моей помощи. На улице было людно, шум от такого стоял неимоверный. Крики торговцев звучали громче всех, разве что погоня за вором с отборными матами могла бы посоревноваться с ними. Корус закрыл дверь на замок, спрятав ключ под костюм, спрятанные карманы позволяли ему многое проносить. Легким движением ладони артист говорил: “веди”. Маска была чуть велика для её лица, нелепо шатаясь при ходьбе, поэтому Корус сделал на ходу тканевою подложку на лбу, занимающее свободное пространство. Теперь в маске было более чем удобно, только осталось привыкнуть к дыханию через неё. – А ваша подруга… Оникс, она заболела? – Звук сквозь чужую личину проходил прекрасно, будто и не было ничего, даже странно. – Да. – Кратко ответил Корус, думая стоит ли что-то дополнять. – Подхватила где-то бледную пустыню, я только и делаю, что пытаюсь заработать на лекарство для неё. – Бледная пустыня? – Повторила Клацирия. – Впервые слышу. Может я могу чем-то помочь? – Если сможешь достать лекарство или немного монет для покупки, то дерзай! – Пара вышла на улицу, дом Пелагора находился на ней. – Я пробую спасти её как только могу… Не могу, не хочу терять… – Мне жаль, правда. – Обернувшись, она искала его глаза. – Я помогу. – Давай не будем говорить об этом. Не желаю думать, о том, что будет если я не успею… Переулки преодолевались без разговоров, в тишине, неловкой, скулящей. То и дело мимо пробегали крыс. Каждого мимо проходящего человека встречали с опаской, кто знает, что у некоторых на уме. – Вот! – Клацирия показывала пальцем на его жилище. Тихим шагом, будто дом – это хищник, они обходили его, осматривая со всех сторон. Внешне было спокойно, ни в одном из окон не мелькало даже тени. Ворваться в чужой дом – преступление, если и делать это, то хотя бы имея наброски плана. Корус должен был отвлекать, разговаривая с ним у двери, но зал был слишком мал, и он бы заметил крадущуюся Клацирию, так что было решено завести разговор после того, как она попадёт в комнату швеи. В конюшне было тихо. Рядом с дверью ведущей на кухню в сене показался выбитый зуб, небольшие капли крови брызгами раскрашивали доски. Дверь была открыта, тот замок, что они при побеге открыли ключом, был окончательно сломан сильным ударом. Пелагор был в бешенстве, что даже вымещал ярость на предметах и, судя по всему, на ком-то из братьев. Кухня опять пустовала, повезло, что повара нет, видимо он появлялся для работы на большое количество гостей. Пол был холодным, грязные следы ботинок направлялись в сторону главного зала. Обмотанные босые ноги не шумели и немного скользили, идея обмотать их принадлежала Корусу, видимо, сведущему в воровском ремесле. Зал был пуст, сердце Клацирии билось в бешеном темпе, ладони были холодными, а в голову бил пульс. В окне мелькнул Корус, стоявший на противоположной стороне улицы прислонившись спиной к углу здания, наверное, ещё посвистывая для более непримечательного вида. Каждая поступь ощущалась тяжким грузом, словно сейчас издастся шум и весь город его заметит, а среди всей толпы будет Пелагор. Перейдя в полуприсядь, Клацирия подкралась к двери в комнату Шелки. Тишина. Нет! Клацанье её лап, редко, но слышно отчетливо. Дверь открывалась медленно, ощущение слежки усиливалось, внутри сама швея, сидящая на столе, подогнув ноги под себя. Свеча поменялась. – Шелка! – Шепотом сказала Клацирия, подкрадываясь к ней всё ближе. Швея повернулась к ней уже узнав по голосу. В её глазах читалось беспокойство, немного потупив она слезла со стола, смотря Клацирии за спину, проверяя на наличие преследования. – Шелка, где братья? – В ответ на это она показала пальцем вниз, а второй рукой в зал. – Нижний этаж через, а спуск в зале, так? Швея кивнула, засуетившись она умудрилась откопать где-то платье Клацирии, уже готовое и упакованное в небольшую сумку, которую она отдала ей. – Спасибо большое! Но, где Пелагор? – Указатель показывал на верх, видимо в своей комнате сейчас находится рыцарь. – В своей комнате? Хорошо, я пойду попробую вытащить братьев, помоги мне! Если Пелагор будет спускаться покажи ему на входную дверь, там парень в маске и странном костюме, он со мной, пусть поговорит с ним, хорошо? Снова кивок. Шелка очень сострадательная девушка, готовая помогать детям, оказавшимся в трудных ситуациях. Такое поведение легко объяснялось. Шелка мечтает стать матерью, попытки родить два раза вышли неудачей, оба ребенка рождались уже мертвые. Судьба обошлась с ней жестоко, муж любил её до второго мертворожденного, после ушёл поняв, что не получит ни одного наследника. Без крова, одна и в трауре, шатаясь по городу однажды набрела на местных сектантов, распространяющих “сон”. Он то и сжег ей голосовые связки, подарив взамен силу. А после её нашёл Пелагор, оказавшуюся на улице, копающуюся в помоях. Она бы и рада сама помочь, страдающим сейчас Борлену и Лукко, но идти против того, кто дал кров в трудную минуту, это было бы подло. Первым делом открыв дверь, Клацирия осмотрела зал и лестницу, убедившись в отсутствии опасности легкий шаг направился к спуску вниз. Темнота царила там, даже стало страшно спускаться. С каждой ступеней становилось холодней, стены давили больше, сужаясь до мелкого коридора, сжимая тело. Снова дверь, единственная в этом месте, за ней слышалась цепь, словно собака запуталась в ней и пытается выбраться. Дверь оказалась открытой, даже замка не было. Гладкий, необычайно красивый мрамор закончился его место заняли каменные блоки такие суровые, безжизненные. Они пугали своим видом, хоть пусть и были обычными, но атмосфера, которую они создавали, словно сейчас кто-то ударит по голове чем-то тупым и тяжелым, а тело так и бросят здесь истекать кровью, медленно умирая. За дверью находилась просторная комната. Пол был из тех же блоков камня, только повсюду устелено сено для мягкости. Три деревянных балки торчали из пола подпирая здешний потолок. Справа была ванна, в которой были угли, уже потухшие и остывшие, а рядом куча металлических палок, прутов и клеймо. Прямоугольная небольшая пластина с длинной ручкой чтобы не обжечься, когда клеймишь другого. В виде символа был череп, а позади него топор палача, видимо это был момент казни, когда удар был совершён. Знак того, что клейменного ничего кроме смерти уже не ждёт, своеобразная метка. В свете факелов появился Борлен, прибитый цепями к стене. Его правая рука была в чем-то на подобии рукавицы, только пальцы были оголены, а сама конструкция просто утяжеляла руку, не давая ей просто так двигать. Двух пальцев нет, отрублены грубым ударом, а после место среза прижгли чем-то раскалённым. – Борлен! – Клацирия подбежала к нему, упав на колени. Его окровавленное лицо с огромным трудом поднялось, красные глаза смотрели на неё. Множество синяков от ударов и сломанный нос, через который он пытался дышать. Хрипом воздух входил в него, а выходил вместе со слюной изо рта. Все зубы были на месте, первый удар в челюсть получил его брат. – П… При-и-вет. – Любое слово ему давалось тяжко. Цепи прикреплены к блокам, просто так не сломать. Лукко полумертвый лежал в противоположном углу. – Лукко, ты жив??! – Окровавленное лицо, если его ещё так можно назвать только дышало. Челюсть выбита из неё текла густая почти черная кровь. Отвратительное зрелище. Клацирессе стало плохо ещё рядом с Борленом, рвотные позывы давали о себе знать, как и слёзы. Понемногу она начинала истерить, боясь, что не сможет помочь им. Страх заставил её просто бегать по комнате, ища ключ или что-то подобное, чтобы освободить братьев. Совсем отчаявшись, она прибилась к стенке, задыхаясь. Голова раскалывалась, руки то и дело держались за неё в надежде утихомирить бурю эмоций. Не зная, что делать Клацирия начала дергать цепь Борлена, надеясь выдернуть, сломать её. Слёзы падали на пол, сопли вырывались вместе со всхлипами. Она не могла ожидать такого, не была готова. Да и как к такому можно приготовиться. Дверь вылетела от удара ногой сильного Пелагора. Красное от ярости лицо, безумные глаза рыскали по всюду, обыскивая каждый уголок. Твёрдой поступью, наполненный злостью он двинулся в сторону Клацирии. Шелка попыталась его остановить, хотя бы задержать, схватив за руку и начав тянуть назад. Мощным толчком Пелагор отправил её в стену, от падения её тела зазвенела цепь. Клацирия с каждым его шагом отступала всё глубже в угол, словно мышка, прячущаяся в свою нору от паука. – Дрань мелкая, сначала умотала, а теперь приперлась, нацепив на себя какую-то хрень! – Брызжа слюной сквозь корявые зубы, он уже схватился за палку.