Болван и чувства * Тринадцать лет спустя * Клацирия сидела на корточках, её спина прислонилась к дряхлой деревянной стенке комнатушки, где курил брат Борлена. Глаза заплыли зрачками наверх, дым от трав, забитых в трубку Лукко, вызывали у человека расслабление мышц в теле и погружение в глубокие воспоминания. Курить такую смесь – это один из способов расслабится, но к этому быстро привыкаешь и эффект становится слабее, а после и вовсе исчезает, в отличии от зависимости. Дым имел специфический не то запах, не то вкус кислых ягод и горькой травы. По непривычки от этого у некоторых содержимое желудка рвётся наружу. Моряки часто курят эту смесь, чтобы вспомнить маршруты и места кораблекрушений. – Неплохо так тебя взяло… – Раздался необычно быстрый говор Лукко с его высоким почти пищащим голосом, который донёсся до пришедшей в себя Клацирии. – Брат, надеюсь ты хорошо поживаешь… – Привет, Лукко! – Борлен крепко пожал ему руку, радуясь встрече. – Мне нужна твоя помощь. – Тебе? – Капитан кинул взгляд назад. – Может быть ей? – Нет, нет. Мне нужна, да и какая разница? – Разница в том, что мы достаточно настрадались из-за неё! Посмотри на свою руку и скажи, что это не так! Братья замолкли. Борлен посмотрел, словно по приказу не капитана, а брата. Трое из его команды прятались во тьме. Только оголенный торс самого здорового из них выпирал на свет огня. На свернутой карте, лежащей на столе, была печать разведки, доказывая надёжность информации, но к какому королевству относился отряд поставившей её не было понятно. Лукко специально убирал часть печати, чтобы обеспечить безопасность информаторов. – Долго молчать будешь? – Спокойно спросил Лукко. – Так ты поможешь или нет? – Как я могу не помочь брату? Родная кровь, иначе не как. – Тяжелая рука моряка мягко легла на потрепанную временем ладонь брата. – Дело в спуске вниз, ты же нанимал команду, насколько я помню. – Борлен плавно подводил к теме своей просьбы. – Ну да, сейчас мы ждём последних двух членов команды. Едут из далека, прибудут и их задание начнётся. – Мне нужно чтобы они взяли с собой старика одного, а там он сам расскажет твоим ребятам, что он хочет добыть. – Они должны с собой взять ещё кого-то? Ну ладно… – Лукко прикидывал в голове как это будет выглядеть, возможные риски. – Возможно это и не проблема, а взамен ты получишь? – Информацию. – Борлен слегка развел руками вверх. – Знаешь, он из тех, кто видит немного больше, чем мы, этим мне он и поможет, просто скажи примерно, когда всё произойдёт. – Понятно. Четыре дня. Ориентируйся на этот срок. – А ты, что делаешь так далеко от свободных вод, по которым так любишь бороздить? – Клацирия поднималась на ноги, голова перестала кружится. – Тебе то и интересно? – Лукко засмеялся от души, стуча кулаком по столу, настолько для него интерес Клацирии был в новинку. – Ладно. Там сейчас черный дождь и мёртвые воды, предвестники зимы. Чтобы погибнуть лучшее время, так что все вылезают на берег, кто не тронулся умом по крайней мере. – Что? Черный дождь? Впервые бред такой слышу. – Клацирия подошла к столу, в дымной пелене её лица уже было не разглядеть. – Так легко об этом говоришь… При черном дожде с неба льется нечто похожее на смолу… Черное, густое и липкое. Если корабль плывет и наткнулся на такое ненастье, то скорее всего он потонет, но команда может и успевать выносить вёдра этой хрени за борт. – Капитан опрокинул стакан местной самогонки, наверное, единственного алкогольного напитка, который его берёт. – А что ещё страшнее, так мёртвые воды. Мёртвые моряки и их корабли ищут, рыскают в надежде на живых. Видят издалека! Для них мы как костры ночью, приманиваем даже наперекор желанию. Сопровождает этих бестий тварь подводная. Щупальца, которым нету счёта, забирают на дно живых, прибавляя к бедолагам новые корабли. – Но зачем? Может вы его сами провоцируете. – Клацирия немного напряглась, глаза начали слезиться от въедающегося дыма. – Чтобы мертвым не достались! Его бледные, призрачные щупальца за миг разрушают пополам самые стойкие судна. Погибшие моряки видят в нас спасение, думают приблизиться, поглотить тело, вселиться в него и забрать, то, что когда-то потеряли, а чудище – это их страж, тюремщик, который не даёт им снять с себя проклятие. Духота, удушение и неприятные взгляды в затылок так и заставляли покинуть комнату. Клацирия вышла сначала в общий зал, заполненный на половину, за столами люди обсуждали свои планы и проблемы, лишь мозоля глаза. Чуть погодя вышел и Борлен, оба направились на улицу, где уже темнело. Приятный холодок гладил по рукам, а лёгкий ветер приятно трепал волосы. Клацирия остановилась насладиться погодой, сделать глубокий вдох, насытить грудь прохладой. Теперь им требовалось вернуться к Длуцезу, чтобы получить нужную информацию. Улицы обнищали на души, но переулки, словно крысиные норы, в которые упала еда, наполнились теми, кто не против бы и поживиться чужим добром. Каменные дома, спускались вниз из-за наклона земли. Благодаря такому холму, на котором был построен город, легко строилась карта достатка жителей. Словно основа любого из строя населения внизу у самых стен располагались простые рабочие: кузнецы, портные, и им подобные. Не богатые, но и не живут в мусоре, ведь он уже занят их соседями. По середине в собственных магазинах жили торговцы, и часть стражи города. Те, кто приезжал сюда торговать на несколько дней так же располагались на этом уровне. Верхушка, голова города, как и предназначено, занята короной и её приближенными. – Будешь навещать Коруса и Оникс? – Ветер понёс запах цветов, торговая улица погрузилась в сон, оставив двери закрытыми. – Как и всегда. Каждый месяц посещаю, почему этот должна пропустить? – Просто не вижу в этом смысла. Я не понимаю. – Они помогли мне, когда я нуждалась в этом, забыть их было бы неблагодарно. Да и они стали мне дороги с того момента. – Ещё скажи, всё ещё ищешь способ помочь им? – Ну да. Мог бы и помочь мне! На площади города пусто, весь город словно вымер. В жилище короля во всю горели огни, суетились подданые, что обитали там. Скоро затевался бал, который нужен больше для обеспечения связей между другими королевствами. – Почему тогда у старика не спросишь, где найти того мужика, который напал на нас? – Длуцезу нужно чтобы я помнила лицо того, кого ищу, а я не то, что лицо, а даже голоса не помню. Поэтому хочу поговорить с Пелагором, может он что-то да знает. – Просто и непринужденно? – Смеясь сказал Борлен, пытаясь разрядить столь грустный разговор. – С радостью поговорю в приятной обстановке. Знаешь я буду стоять, а он на полу и в луже крови, тогда да! – Но только я не верю, что ты его положишь сама, уже продумываешь? – Как только узнаю хоть немного, так и начну думать. Кто тогда напал на них Клацирия не могла узнать сколько бы не пыталась. Пелагор не был глупым, по крайней мере тогда не был, возможно из него и можно добыть крупицу информации, но прежде требуется его найти. Тихим шагом, удалось добраться до башни. Глашатай давно ушёл со своего поста на сегодня, оставив только свёрток на земле. Клацирия подняла пергамент, торжественное объявление о предстоящем бале. Предупреждение, что в этот день будет увеличено количество стражников на улицах города. Празднование пройдёт через неделю. Не особо важно для них, но мало ли пригодится. Внутри башня снова окутала гостей своим могильным холодом. Борлен, идущий впереди, придерживал за руку свою подругу, помогая подниматься в кромешной темноте. – Мы договорились. Через четыре дня отправишься вниз. Теперь выкладывай! – Клацирия немного запыхалась при подъеме, а ноги всё ещё дрожали от этих ступеней, которые норовят провалится. – С кем и где встреча будет происходить? – Через плечо спросил Длуцез. – У ворот к замку короля, тебя будет ждать группа людей с пропуском вниз – Встречно ответил Борлен. – вас не остановят. – Прекрасно. – Старик потирал ладони. – Подойди, Клацирия… Свечи, поставленные по всей комнате, засияли синеватым пламенем. Снова запах соли ударил в ноздри. Девушка села на против него на небольшую подушку, набитую перьями. Белая ткань, красные пятна и мягкая набивка внутри с радостью приняли на себя гостя. – Твоя цель сейчас не в городе… В своём особняке, но прибудет сюда, чтобы побывать на балу. Будет один, попытает счастье в танце с другой. – Это всё? – Выдержав паузу, чтобы удостовериться в окончательном предсказании она продолжила. – Ладно, думаю достаточно для меня. Хотя бы знаю, где искать. Старик выпускал пар изо рта, тяжелое дыхание в совокупности с его хриплостью давало иллюзию будто он умирает, но это нормально для него. – Ты мне помог, Длуцез. Спасибо, а теперь мы должны идти. – Клацирия спускалась осторожно, снова под руку Борлена в нежелании навернуться и закончить свою жизнь так нелепо. – Да-да проваливайте… Использовать способность сейчас ему было тяжелее обычного, ведь существо, которое и даровала эту силу сейчас бороздило мертвые воды. Тот самый тюремщик, о котором говорил Лукко. Огромные глаза на туше и щупальцах видели гораздо больше даже в воде, чем кто угодно. Некоторые твари, не только тюремщик могут на время выползать за грань своего мира, отделенного от обычного, пробираясь к людям на короткое, но всё же некоторое время. Вызвано это либо большими силами самого существа, либо особыми событиями. К счастью, очень мало пробираются за грань, что возможно и спасало мир от разрушения особо воинственных и разъяренных существ. Оставалось только ждать, разработать способ пробраться внутрь и что делать дальше. Трепать языком теперь суждено в окружении сгнивших деревяшек и бегущих мимо крыс. Крохотное полуразрушенное здание, почти конура, стоящее в самом углу муравейника нелюдимых бедняков. Головокружительный сырой воздух с запахом тины и плесени дополненный крысиным помётом проникал в ноздри, плотно прилегающие доски не пропускали свет с наружи, разве что частые отверстия создавали лучи, пересекающие всё внутри. Крыша над головой с виду отлично могла служить, но капли дождя всегда через этот лабиринт находили вход внутрь, создавая целые лужи на полу, служащие озерами для грызунов. Невысокий стол, за которым можно было делать хоть что-либо только сидя, служил стойкой для свечи, под ним было спрятано всё снаряжение и одежда Клацирии и Борлена. – Что теперь? Мы просто так не попадём внутрь. – Начал Борлен, кружа как комар по всей комнате. – Да и богатого костюма у меня нет. – Для начала достанем карту, чтобы не потеряться внутри… После нужны приглашения. Сможешь? – Приглашения нет, но карту раздобуду. – Тогда добудь веревку, да побольше. – Клацирия короткими ногтями царапала стол, раздумывая над планом. – А ты, что делать будешь? – Ну судя по всему получу приглашения! И несколько кристаллов, правда придётся спуститься в стоки… – Значит ещё пергамент взять? – Борлен стоял у выхода, двух досок, что раздвигаются в разные стороны. – Я думала мы с тобой отдохнём, поспим вместе… Ведь уже поздно – Разочарованным, но тихим голосом сказала Клацирия – Хочу побыстрее всё достать, а потом отдохну, не бойся я найду, где поспать. – С улыбкой на лице Борлен вышел наружу, его удаляющиеся приглушенные шаги слышалось внутри. Клацирии на душе стало грустно, даже немного обидно. Простое желание побыть наедине с Борленом, просто отдохнуть и насладиться его компанией, а сбыться всё никак не может. То ли он так глуп и не замечает элементарных чувств своей подруги, с которой он долгие годы находится вместе, ведь она единственная с кем он действительно открыт и кому он в правду доверяет, то ли специально избегает близости с ней заставляя долго думать о его безразличии к ней уже несколько лет, так долго тянущихся друг за другом. Холодный, твердый стол послужил кроватью для неё. Около часа Клацирия лежала на боку и смотрела на пламя свечи продолжая думать об этом глупом болване. Уснуть этой ночью не выходило. Закрыв глаза, она видела его, а открыв снова тусклое пламя. Отлеживаться уже становилось неприятным, голова становилась тяжелее с каждой минутой. Платье полетело на стол, оголенная Клацирия достала другую одежду, свернутую в непримечательную ткань. Множественные шрамы на предплечье и запястье не уродовали тело, а даже добавляли опаски в её образ, показывая некую решимость и опытность в жизни. На животе и спине остались красные линии от корсета, который она ранее носила. Нога имела след от укуса небольшого животного, чуть ниже колена глубокие зубы когда-то давно пронзили кожу. Узкие, по сравнению с другими, глаза осматривали содержимое свертка. В изумрудной радужке сверкал блик от короткого кинжала. Еле видные пусть и тёмные брови поднялись от его вида, образуя складки на широком лбу, она не помнила, где оставила его и найти его в одежде было неожиданно. Короткие шорты бежевого цвета со множеством карманов, спрятались под короткой черной юбкой, не дотягивающейся даже до колена, но имеющая скос в правую сторону, поверх синим цветом второй слой платья закрывал только бок, покрывая правую ногу до колена. Несколько толстых нитей, похожих на те, что сшивают кожаные изделия, заменяли пояс, держа платье, не позволяя ему спасть. Грубая, неприятная на ощупь рубашка серого цвета закрывала тело, рукава возле плеча были грубо оборваны, поверх рубашки черная жилетка, в которой и прятался кинжал, теперь нежно лежавший под её маленькой грудью. Окончательными элементами стали длинный плащ с капюшоном, прячущий её тонкую фигуру тела, и маска без каких-либо эмоций только глазницы одно в форме полумесяца, а второе в виде Солнца с отходящими волнистыми лучами и отверстия для дыхания на уровне носом. Это была одна из масок, которые делал Корус. Клацирия забрала все себе и даже переняла его увлечение, по возможности изготавливая себе новые маски, не так умело, конечно, как это делал артист, но с опытом придёт и изящество новых личин. Носить маски она стала чтобы не забыть их, не забыть свой долг помочь им, выбраться из того состояния, в которое их погрузили много лет назад. Все года, прошедшие с момента нападения, Клацирия присматривала за Борленом, добывала еду и одежду по возможности, на удивление тот оказался настолько беспомощным, что выбора не было для девочки. Чем больше проходило времени, тем больше провалов в памяти происходило в голове Клацирии, а маски как важный элемент пробуждал образы в голове, не давая им уйти в забвение, не позволяя важным людям забыться. Чужая личина нашла своё место на лице Клацирии. Тяжелый, глубокий вдох, который стал привычкой для неё после надевания маски, и продолжительный выдох, дарующий легкое расслабление. Капюшон на голову и наконец она готова.