Снимать рубашку я не стала, но пуговицы все же расстегнула — не столько из-за замечания бармена, сколько из-за жары. Брезгливо поморщившись, потому что одежда за несколько минут здесь успела провоняться дымом и запахом еды, быстро завязала на шее и талии лямки фартука (действительно, на груди до сих пор висел бейдж с именем «Долорес») и вышла вслед за Лидией. В отдельной от бара комнате царил полумрак, и музыку здесь было едва слышно — судя по всему, владельцы заведения потратились на звукоизоляцию. В зале стояло два стола для покера — один сейчас пустовал, а вокруг второго сидели шесть человек. Над этим столом висело облако дыма: почти все игроки курили. Мне стоило огромных усилий сдержаться и не прикрыть рот и нос рукавом. Запах табака в этой маленькой комнатке был еще более стойкий и крепкий, чем в битком набитом помещении за дверью. Когда я вошла, обернулись лишь двое: один рыжеволосый парень, должно быть, тот самый Эрни, о котором предупреждал бородач, и пожилой мужчина в надвинутой на лоб ковбойской шляпе. Часть лица Эрни была усыпана веснушками, а на другой, от виска до подбородка, расплывался бледный рубец, похожий на след от ожога. Половина брови, такой же рыжей, как и его взъерошенные волосы, с этой стороны отсутствовала. Я спохватилась, что слишком очевидно пялюсь на него, и отвела взгляд. — А Долорес-то похорошела, — хихикнул Эрни. — За игрой следите, — одернул их кто-то, чье лицо я не успела рассмотреть. Все игроки вновь вернули свое внимание к столу, чем заставили меня облегченно выдохнуть. Тихонько прикрыв за собой дверь, я отошла в сторону и огляделась. В комнате не было окон и лишней мебели: только стулья для каждого из них и низкий столик в углу — с кофейником, графином воды и стопкой чашек, а также початой бутылкой недорогого бурбона. — Плесни, — донесся до меня на удивление высокий, почти писклявый, голос. Старик в ковбойской шляпе с приклеенной к нижней губе папиросой поднял над головой пустой бокал. Я быстро подошла и забрала его, вернулась к столику и налила бурбон. Тут же стояло ведерко с почти растаявшим льдом — хоть он и не просил, я выловила щипцами из воды пару кубиков и бросила их в напиток. Мужчины о чем-то глухо переговаривались: при всех моих скудных познаниях в покере удалось понять лишь то, что в игре оставались лишь двое. — Блефует, — с видом знатока протянул Эрни, пихая локтем в бок своего соседа, толстяка с густыми усами. Я отдала бокал «ковбою», как назвала его про себя, и снова отошла в тень, чтобы понаблюдать за другими участниками. Все это были взрослые мужчины, лет за тридцать-сорок, кроме старика в ковбойской шляпе и одного парня, которому на вид было не больше двадцати пяти. Этот парень сидел напротив рыжего Эрни, и, я готова была поклясться, внимательно следил за мной за мгновение до того, как я успела это заметить. Перед ним стояла довольно внушительная стопка фишек. Одна рука его лежала на потертом зеленом сукне стола, едва касаясь кончиками пальцев аккуратно сложенных рубашками кверху карт. Другая покоилась на спинке стула — в кулаке он сжимал фишку. Его лицо — загорелое, с резкими чертами, как будто слегка скучающее — ничего не выражало. Он казался одновременно и сосредоточенным, и расслабленным. Темные кудрявые волосы, небрежно зачесанные назад, блестящие карие глаза в обрамлении по-девичьи пушистых ресниц и большой орлиный нос придавали ему сходство с каким-нибудь голливудским актером — из тех, что играют второстепенных героев или злодеев. Внешность у него была запоминающаяся: я бы сказала, что парень очень хорош собой, но было в выражении его лица и позе нечто неуловимое, мрачное, настораживающее. Мне показалось, что от него веет необъяснимой опасностью, как от человека, чрезмерно уверенного в себе и готового пойти на что угодно ради своей цели. Хоть он и был красив, все равно не понравился мне с первого взгляда. — Вскрываемся? — спросил он таким тоном, словно устал тратить здесь свое время и был не прочь отправиться домой. Но по тому, как его пальцы крепко стиснули фишку, можно было догадаться: он максимально сосредоточен и ждет, чем ответит его оппонент. Единственный из присутствующих мужчин, одетый в строгий костюм и гладко выбритый, — повел подбородком в мою сторону и приподнял указательный палец. — Будьте добры, воды, — попросил он с вежливой улыбкой. Все остальные почему-то тоже повернулись и посмотрели на меня, в том числе и тот парень. Наши взгляды встретились, и он приподнял одну бровь, как будто о чем-то хотел спросить меня. От этого обычного, ничего не значащего жеста у меня словно что-то перевернулось в желудке. Я снова отошла к столику и поспешно схватилась за графин с водой. — Я подумываю поднять ставку, — донесся до меня голос мужчины в костюме. — Ты, Аксель, сегодня на подъеме. Неплохо заработал. «Аксель», — зачем-то мысленно повторила я. Это имя ему очень шло. Оно было некомфортным на вкус. — Так поднимай, — отозвался Аксель, и в воздухе словно зазвенело напряжение: казалось, что и вне игры между ними двумя отношения далеко не дружественные. — Или вскрывайся. Предложение прозвучало почти двусмысленно. Мне не хотелось привлекать к себе лишнее внимание или отвлекать их, но как потянуть время, я понятия не имела, так что подошла к столу. — Что ж, — мужчина в костюме замолчал. Я подала ему воду, и он вдруг перехватил мое запястье, мягко коснулся его губами, а затем сразу же отпустил. Остальные никак на это не отреагировали, а я изумленно выдохнула — его прикосновение к коже было быстрым и почти невесомым, и настолько неожиданным, что я попросту не успела что-либо предпринять и отдернуть руку. — На удачу, — ласково сказал он мне, улыбнувшись самыми краешками рта. К воде он так и не притронулся: просто отставил стакан на край стола. В полном замешательстве я вернулась на свое место и незаметно вытерла руку о джинсы. Про себя я решила, что плюну ему в стакан, если он попросит принести меня еще хоть что-нибудь. «Это лучше, чем быть там, — напомнила я себе, вспомнив о соседнем зале, битком набитом пьяницами, которые наверняка не прочь были распустить руки. — Лидия сама так сказала». Эта мысль меня слегка успокоила, хотя неприятный осадок от такого резкого нарушения моего личного пространства все же остался. — Каре, — деловито сообщил мужчина в костюме, одним резким движением руки сбрасывая карты в центр стола. Рыжий Эрни заулюлюкал, «ковбой» стянул с себя шляпу; пальцы его дрожали от нетерпения и почти тянулись к картам Акселя. — Твое, — мрачно сказал тот, и, не показывая своих карт, убрал их в колоду с выбывшими. — Блефовал, — счастливо хлопнул себя по ноге Эрни, всем своим видом воплощая выражение фразы «я же говорил». — Мисс, будьте добры, — он явно пытался подражать мужчине в костюме, сейчас деловито притягивающего к себе свою добычу в виде стопки фишек, — двойной виски. Я жутко переволновался. Я понятия не имела, стоит ли налить ему, учитывая вполне однозначные указания бармена на этот счет, поэтому на мгновение замялась. Помощь пришла с неожиданной стороны. — Ты в завязке, Эрни, — благодушно сказал ему Аксель, — тебе нельзя. — Ну хочется, поймите… — Он прав, приятель, — усатый мягко осадил друга. — Тебе лучше не пить. Кто-то снова закурил, другие бурно обсуждали прошедший раунд. Не знаю, сколько времени прошло, — часа полтора, по ощущениям, — когда через несколько кругов игры у меня заказали два бокала пива и виски. Воспользовавшись возможностью, я выскользнула из игровой комнаты. В основном зале теперь было немного меньше людей, чем когда я пришла, но все еще жарко, и дурно пахло. Вентиляторы под потолком работали на полную мощность, гоняя из стороны в сторону потоки теплого влажного воздуха. Захотелось выйти на улицу. Лидия стояла у барной стойки и бурно на что-то жаловалась бородачу, но, увидев меня, приветливо махнула рукой. — Два пива, — сказала я и уселась на свободный высокий стул. Ноги уже устали: я давно так долго не стояла на месте практически без движения. — Аддон никто не просил? — спросил бармен, и я на мгновение засомневалась, правильно ли его поняла. — Что, простите? — Докупить, — раздраженно пояснил он, — фишек никто докупить не просил? — А, нет, — я качнула головой. — Можно мне воды? Я почти сразу пожалела о своей просьбе: во-первых, из-за взгляда, которым он меня одарил, во-вторых, потому что стакан, который бармен наполнил водой из-под крана и протянул мне, был весь в жирных отпечатках пальцев. Кое-как выдавив из себя вежливую улыбку, — еще не хватало, чтобы он разозлился и не взял меня на работу, — я притянула к себе стакан, но пить не стала. — Ну, как успехи? — Лидия тотчас обратила все свое внимание на меня. — Не сильно пьяные? Эрни уже все проиграл? — Не твоего ума дело, — грубо оборвал ее бармен. — Пойди, протри пятый столик. — Он чистый, — возразила Лидия. — А я вижу, что нет, — рявкнул бородач. — Смотри, сбегу, как Долорес, — хихикнула Лидия, видимо, давно привыкшая к такому обращению. — Удачи, детка. Они разойдутся в лучшем случае под утро. Действительно, игра была далека от завершения. Пара человек, включая ковбоя, вскоре ушли, но на их место пришли другие. Они пили много бурбона, и я то и дело бегала от их стола к столику с напитками и на бар. В целом ночь проходила куда спокойнее, чем я предполагала: все были вежливы, и только человек в костюме позволял себе изредка дотронуться до моей руки или долго смотреть в мою сторону, когда я проходила мимо. В его взгляде не было похоти, и никаких сальных шуточек в мою сторону никто не отпускал, так что я просто не обращала на это внимания, надеясь на щедрые чаевые.«Нужно потерпеть два месяца, — сказала я себе, — только два месяца, и я смогу вернуться домой». Аксель больше не смотрел на меня. Насколько я могла понять, в игре ему теперь не везло, и стопка его фишек с каждым раундом заметно уменьшалась. Спустя несколько часов за столом осталось пятеро, включая Акселя, Томпсона — так звали человека в костюме, — Эрни и усача, и еще одного тщедушного на вид паренька, зашедшего сюда, судя по всему, чуть ли не случайно. Никто больше не просил меня принести напитки, поэтому я следила за игроками с легкой сонной рассеянностью. — Олл-ин, — донесся до меня тихий уверенный голос Акселя. Он бросил на меня быстрый взгляд, значение которого я не смогла понять. За все это время он ни разу не попросил меня что-либо принести и только дважды закурил: когда выиграл и когда проиграл Томпсону в ставках один на один. Он сгреб все свои немногочисленные фишки в центр стола. — Я пас, — сказал другой парень. — И я пас, — усач сбросил карты. Эрни уже давно просто наблюдал за игрой, не делая ставок. Он, судя по всему, был очень азартным, но чертовски невезучим парнем, зато радовался за победителей и насмехался над проигравшими так, словно собственные неудачи его совсем не беспокоили. — А я поддержу, — Томпсон пожал плечами с таким видом, словно терять ему было нечего, и отсчитал от своих запасов число фишек, равное ставке Акселя. Когда они открыли карты, Эрни присвистнул. У обоих был фулл-хаус, но у Акселя более сильная комбинация: на тузах. Даже со своего места, на расстоянии от игрового стола, я видела, как его темные глаза засветились триумфом. — Что ж. Везучий сукин сын, — сказал Томпсон ровным тоном, в котором явственно считывалось умело скрытое раздражение, — я в тебе не сомневался. Ну ничего, отыграюсь в следующий раз.