- По фигу. Это Димыча. - Он не разозлится? - Психанет еще как! - И? - Плевать. Если хочет, пусть царапает мою. Только он не будет, потому что я лет пять назад перестал считать вмятины, - он резко затормозил, не заметив красный свет, и перед ним, сигналя, пронеслась машина. Варю шибануло о приборную панель. - Пардон! А ты что, не пристегнулась? - Забыла. - Давай, я тебе помогу. Там немного заедает, - он протянул руку и резко дернул за ремень, задев локтем ее грудь. - Упс! Не так себе это представлял, но тоже ничего. - Отвали, - устало ответила она. Его флирт был больше похож на шутку, чем на ухаживания. По дороге Костя рассказал ей о ребятах из группы. О том, что Илья, басист, - стоматолог, а Слава работает в магазине музыкальных инструментов. Дима женат, у него есть маленькая дочка. - Обычный офисный полудурок, - презрительно заметил ударник. - Поэтому и ходит с солдатской стрижкой. - Зато у него отличные татуировки! - А что ему еще остается с их дресс-кодом? Ты бы видела его после работы в убогой рубашке. Такой упырок! - А ты чем занимаешься? - Я сисадмин. - Значит, тоже в офисе сидишь? Он фыркнул. - У меня дома все, что надо. Если уж совсем абзац - выезжаю, а так - рулю всем из своей комнаты. И халтурки всегда можно подобрать, если надо. На препода по ударным или еще чего. Тебе сюда? - он пригнулся и посмотрел в боковое окно на название улицы. - Да, вон у того дома останови. - Это гостиница, что ли? - Хостел. - Один хрен. Ты приезжая? - Нет. - Тогда чего ты тут делаешь? - Проблемы в семье, надо было где-то перекантоваться. - Так кантуйся у меня. Мама в затяжной командировке. От сестры комната свободная осталась, она к парню переехала. - Я бы сняла комнату, но сейчас с работой напряг. - Потом разберемся. Работа вообще не вопрос, на той же базе в Сокольниках ищут кого-то народ принимать и следить, чтобы ничего не сперли. Они по суткам работали, а недавно у владельца сменщик уволился, и он теперь там, кажись, вообще поселился. В воскресенье приедем, поговорим. Может, у нас тогда вообще репы[2] бесплатные будут. Иди давай, вещи тащи. - Я не знаю... - с сомнением протянула Варя. - А ты уверен? Ты ведь меня не знаешь. - Фигня. Ты ботан, у тебя на лбу написано. Так что? - А ты точно понял, что я не собираюсь с тобой спать? - Еще табличку повесь! Понял я! Просто предложил помочь. Не хочешь - не надо. - Ладно-ладно. Я просто, чтобы сразу все выяснить. Пойду за сумкой. В очередной раз она сложила вещи в такую несуразную теперь сумку от Луи Вюиттон. В общем антураже она казалась обычной китайской подделкой, никто бы не заподозрил подлинник у девушки в поношенных джинсах за двести рублей. Она окинула взглядом свое временное пристанище, чтобы убедиться, что ничего не забыла. Новый имидж - есть. Группа - есть. Жилье - есть. Осталось придумать, как выйти на дочь своего врага. [1] Ритмач (жарг.) - ритм-гитарист [2] Репа (жарг.) - репетиция Глава 16 Оказалось, что вот так запросто навестить ребенка в детском доме человеку с улицы нельзя. Самсонов понимал логику, но совершенно не обрадовался геморрою, который на него свалился. Паша разузнал, что посетителем может быть либо родственник, либо потенциальный опекун. Они хотели было найти мать, чтобы убедить ее написать согласие на опеку до суда, но и тут их ждал тупик. В начале марта от перепоя женщина отдала Богу душу. Правда, собутыльники заметили сей факт только на вторые сутки. Теперь дети попадали в федеральную базу на усыновление. Телефон Князева плавился от бесконечных звонков и переговоров. Через десяток знакомых он вышел на какую-то начальницу из московских органов опеки. Она согласилась принять Самсонова. - Что я тут могу посоветовать, - сказала грузная армейского вида женщина с редкими волосами, стянутыми в маленький пучок на затылке. – Усыновление – долгий процесс. Вы, конечно, имеете право подать заявку по закону, но одинокому мужчине вряд ли дадут добро. Слишком много вопросов. И это касается любой формы попечительства. Единственное, что Вы пока можете сделать – патронат. Тогда Вам выдадут направление на посещение ребенка. Это гораздо быстрее и даст Вам право временной опеки на несколько месяцев. За это время Вы сможете собрать бумаги на постоянную. Но и тут пусть лучше действует женщина. Может, Ваша мама, сестра или невеста. - Это долго? – спросил Саша. - Патронат? Нет. Но я тут ничем не могу Вам помочь, они в соседней области. Я, конечно, позвоню и поговорю с тамошним директором, но ничего не обещаю. Проблема еще и вот в чем. Двухлетний здоровый мальчик, которого не успела деформировать система, - дефицит. Я смотрю дело – симпатичный ребенок славянской внешности. На таких очередь. Поэтому решайте быстрее, я могу только походатайствовать и сказать, что дети Вас знают, что Вы – уважаемый человек. Самсонов вышел из кабинета, сжимая список необходимых документов. Он был растерян. Одно дело – навестить, другое – оформлять в опеку. Пусть и временную. А потом что? Как объяснить им, что пора возвращаться в детдом? Черт, он даже Хендрикса не смог отдать матери! А если Варя передумает? Хотя с ее-то замашками матери Терезы… Черт, вот же вляпался! Не мог же он теперь сделать вид, что ничего не случилось. Князев достал ему фотографии этих детей. Вихрастый маленький разбойник и серьезная девочка с такой болью в глазах… И эти ее тонкие косички… Он стиснул челюсти. От одного фото ему захотелось набить морду каждому, кто посмеет ее обидеть. Ему, солидному продюсеру, главе радиостанции, которому неплохо жилось в комфортном рафинированном мирке музыки и творчества. Он ведь был не из тех доброхотов, которые тащат в дом каждого котенка с перебитой лапкой. Варя, мать его! Будь проклят тот день, когда Олег затащил его в «Башню»! Измотанный сомнениями, он вернулся домой. Впервые за долгие годы ему был нужен чей-то совет. Но никто из друзей-рокеров для этого не годился. И он набрал номер матери. - Что случилось? – встревожено воскликнула она, едва подняв трубку. Наверное, он и правда слишком редко ей звонил. - Все в порядке, мам. У тебя есть минутка? Надо поговорить. - Ой, сейчас-сейчас. Погоди, как тут надо… Никак в этом новом телике не разберусь… Сериал идет новый по второму каналу… А если вот так? Нет, какие-то буквы. - Давай, я попозже перезвоню? - Нет-нет, что ты! Сейчас… Юра! Поди сюда! Юра! Самсонов, тетеря ты несчастная! Сделай мне тут паузу, Санек позвонил. Да нет, ничего не случилось. На вот, сделай, я в комнату пойду, - раздался шорох и щелчок дверного язычка. – Все, сынок. Я слушаю. - Даже не знаю, с чего начать. Помнишь, я рассказывал тебе про ту девушку в бегах? И он выложил маме историю про детей. - А она сейчас где? - Не знаю. Говорит, у нее план. И она хочет забрать детей. - У вас все серьезно с ней? - Да кто ж поймет! Я ее два месяца не видел! - И все равно такую бурную деятельность развел, чтобы ей помочь? Да ты, сынок, влюбился. - Я уже ни в чем не уверен, мам. Все слишком быстро. Стремительно. Я не успеваю разобраться. - Все вы, мужики, такие. Вам бы все подумать. Десять лет встречаться, чтобы сделать предложение. А жизнь проходит. Нам с твоим отцом двух месяцев хватило. Да что там, это ему столько понадобилось, а я как увидела его тогда… Зашел к нам в отдел: высокий, видный… Инженер… Я сразу поняла: мой! А ты телишься. Но я тут ничем не могу помочь, жизнь твоя, тебе и решать. - Я не знаю, что там будет с Варей. Но мне и правда жалко этих детей. А вдруг я не справлюсь? И как потом я их отправлю обратно? - У меня много было сомнений, когда родился твой брат. Но что бы ни происходило со мной, я всегда думала о том, что ему еще хуже. Забота и любовь нужны были ему, маленькому человечку, а не мне. Представь мальчика... Сколько ему? - Два.