- Представь себе двухлетнего малыша, который вдруг оказался в чужом месте один. Где всем на него плевать. Санек, в жизни ничего не бывает случайно. Если бы ты просто задумался: а не пойти ли мне в детский дом, не спасти ли кого-то, я бы еще колебалась и отговаривала тебя. Но судьба привела тебя к тем, кому ты действительно нужен. Кому ты сейчас можешь помочь. Ты - и никто другой. И я сильно сомневаюсь, что эта девушка потом вдруг откажется от них. Судя по твоему рассказу, она ведет себя как волчица. Решай сам, насколько тебе это позволит совесть, но я воспитывала тебя хорошим человеком. - А если... - Подожди, я договорю. От тебя никто не требует непосильной жертвы. У тебя есть деньги на няню, на двух нянь и даже на трех. На съемную квартиру, если они будут тебе мешать. И это никак тебя не отяготит. Ты сможешь по-прежнему в свое удовольствие возиться со своей... как ее там... Пирожочек или что... - С Булочкой. - Мужики! Этой груде металлолома он дал имя, а мне не дождаться ничего ласковее, чем «ну мам». - Ну мам! - Вот! - Ладно, я подумаю. Они с Хендриксом немного прошлись. Снег таял, обнажая прошлогоднее собачье дерьмо, черные мокрые ветви проступали сквозь туман, как в зачарованном лесу. Над городом сгущались сиреневые сумерки. На детской площадке копошилось двое малышей. Видимо, больше никто не решился выползти из дома в такую сырость. Саша не разбирался в детском возрасте. Сколько им могло быть, если они только-только научились ходить? Мамочки следовали за ними по пятам, обреченно глядя, как те вдохновенно плюхают лопатками по лужам. Угвазданные с ног до головы. Один увидел Хендрикса и побежал. Неуклюже, как Чарли Чаплин. Но споткнулся о собственную лопатку и шлепнулся. Глаза удивленно распахнулись, нижняя губа задрожала, и раздался оглушающий плач. Мама ястребом кинулась к нему, подхватила на руки, не обращая внимания, как по светлой куртке стекает грязь от маленьких сапог, и зашептала что-то утешительное. Саша вдруг вспомнил, как они с Варей ехали из ветеринарки, и она держала Хендрикса. Если она с такой отвагой кинулась спасать его собаку, то неужели оставила бы детей? И разве сам он был малодушным слабаком, чтобы остаться в стороне? В голове всплыл образ, нарисованный мамой: малыш один в незнакомом месте. Тетки вроде той генеральши из опеки. Никого, кто взял бы на руки и пожалел. Самсонов машинально сунул руку в карман и нащупал список документов. Надо только попросить Штайна, чтобы он опять прикрыл на работе. Вечером позвонила мать. - Сань, ты подумал, о чем мы с тобой говорили? - Да. Завтра начну собирать документы на патронат. - Слушай, я ходила к тете Вале из семьдесят второй. Ну, знаешь, мама Коли Старостина, он с тобой в параллельном классе учился. Ну, рыжий такой. Они еще тогда дверь ставили на лестничной клетке и всю стену испортили, потому что у Бори руки растут из ... - Я помню тетю Валю. И что она? - Так она ж в детском доме медсестрой двадцать лет проработала. На Писарева. - Ты уже всем доложила? - Нет, я просто спросить ходила. Как бы невзначай. Я давно у нее формочки для печенья брала. Она говорит, что одинокому мужчине детей вряд ли дадут. И уж тем более девочку. - Тебе бы в разведку. Тетя Валя в жизни не догадается, что за одинокий мужчина. - Саша, перестань! Я серьезно! Никто тебе одному опеку не даст. Тем более, сейчас. Кругом одни скандалы с извращенцами. - И что ты предлагаешь? У меня нет вариантов. Жениться я не успею. - Мы с отцом подумали... Давай, мы на себя патронат оформим? Саша не знал, что ответить. - А что? - продолжала мама. - Я не работаю, у нас квартира хорошая. Мне шестидесяти нет, выгляжу я вообще молодо. И для органов будет логично: младший сын умер, стало одиноко. Я могу наплести про дальних родственников, чтобы объяснить, почему нам именно эти дети нужны. А, Сань? - Мам, я не знаю... У вас и без того забот полно... Я совершенно не собирался их на вас вешать. Просто звонил посоветоваться. - Ну и что? А я вот подумала: чем мне еще заняться? Сидеть с твоим отцом целыми днями и друг на друга смотреть? А так бы что-то полезное сделала. Хорошее. Чтобы потом умереть со спокойной совестью. - Мама! Не начинай! - И все же. Ты продиктуй мне, что надо сделать, какие документы, а потом я приеду, и ты отвезешь меня к ним. У тебя работы по горло. Хочешь, могу с ними у тебя пожить, хочешь к нам в Питер заберу. Но дети хоть будут дома, в семье, сыты и под присмотром. Некоторое время Саша озадаченно молчал, но мамины доводы взяли верх. - Пожалуй, ты права. Сейчас отправлю тебе на телефон список. Как будет готово, пришлю тебе билет на Сапсан. Если надо будет с чем-то помочь - тут же звони. Я пока подготовлю квартиру. Побудете у меня. В конце концов, никто бы не прошел бюрократические дебри столь же стремительно, как Елена Эдуардовна Самсонова, бывший работник паспортного стола. Варя позвонила через неделю. На сей раз с утра. Городской телефон стал для него условным сигналом, и едва услышав заветную трель, он выскочил из душа, в чем мать родила и с зубной щеткой во рту, и кинулся к трубке, поскальзываясь и оставляя за собой лужицы. - Да? - спросил он, вытащив щетку. - Саша, это я. - Слава Богу. Хотел с тобой поговорить. - Как ты? - Нормально, - он собрался было сказать, что скучает, но раздумал. - Ты был в детском доме? - Нет. Видишь ли, я не имею права посещать детей, потому что я не их родственник. - А что с судом? Ты не узнавал? - Его не будет. - Как?! Только не говори, что их вернут этой женщине! Этой безумной жестокой алкоголичке! Я готова своими руками... - Варя... Остановись. Она умерла. Чуть больше недели назад. Отравление алкоголем. Теперь они числятся кандидатами на усыновление. - Ясно. На другом конца воцарилась тишина. - Варя? Ты здесь? - Да, все в порядке, - ее голос прерывался. - Я тебя слушаю. - Ты что, плачешь? - Совсем чуть-чуть, - она судорожно всхлипнула. - Прости. Просто... я надеялась на хорошую новость... Хотя бы сегодня. - Почему именно сегодня? - В день... моего рождения, - до него донеслись приглушенные рыдания. - Я не успеваю... Если кто-то усыновит Ваню раньше меня... Если их разлучат... Саша, я не вынесу... - Тогда я очень рад, - он улыбался в предвкушении. - Чему, Самсонов? Чему ты, черт возьми, рад?! - отчаянно воскликнула она. - Что сообщу тебе это именно сегодня. Ни за что не догадаешься, чем я занимался этой ночью. - Фу! Не думала я, что ты такой мелочный. Хочешь отомстить за мой побег? - Спорим, ты будешь извиняться за эту фразу? - Почему?! - Потому что я полночи собирал детскую кроватку. Тишина. - В этот момент ты меня спрашиваешь: «Зачем?» - довольно продолжал он. - А я отвечаю: «Для Вани». - Что?! - Я оформляю на них временный патронат. Точнее, не я, а моя мама. Мне, как одинокому мужчине, могли бы отказать. Она уже собрала документы, завтра приезжает в Москву, потом мы едем знакомиться, и если местные чиновники одобрят, забираем их ко мне. Скажу Кате, что я - твой друг. И ты можешь навестить их в любой момент. - Боже, Саша! Это правда? -Да. - Господи... Я не знаю, как тебя благодарить... Саша, я тебя... - она запнулась. - Навещу обязательно. Я очень соскучилась. И по тебе, и по детям, и по Хендриксу. Спасибо тебе. Я - твой должник. Он снова услышал всхлипы. - Ты что, опять плачешь?! Женщина, тебе не угодить! - Я... от радости. Я спать не могла, все думала, как они там... Саша, спасибо, что сделал это ради меня. - Не ради тебя. Не мог же я бросить детей в беде и запороть себе карму окончательно. А потом, это же временно. Ты ведь еще планируешь взять их?