Он переживал за Варю. Но совершенно не представлял, как ей помочь. Благостное настроение улетучилось, и он собрался ехать домой. Было около одиннадцати часов, для музыкантов - время детское, поэтому на парковку он вышел в полном одиночестве. У остальных посиделки только начинались. Размышляя, стоит звонить Воропаевой или лучше сразу обратиться в органы правопорядка, Самсонов подошел к машине. Снег валил вовсю и за несколько часов основательно укутал автомобиль. - Моя Булочка замерзла? Я уже тут, - он достал из багажника щетку и принялся заботливо очищать любимицу. - Вот так, сейчас ты у меня будешь красоткой... - Вы разговариваете с машиной? Саша вздрогнул и обернулся. Сзади стояла девушка в длинном черном пуховике, ее лицо скрывалось в тени капюшона. - Ну и что? У всех свои заскоки, - он отвернулся, чтобы не показывать свое замешательство. - Александр, это я, - еле различимо проговорила она. - Кто? - он подошел ближе и обомлел. - Варя?! - Тише! Не хочу, чтобы нас кто-то услышал. - Что Вы здесь делаете?! - зашептал Самсонов. - Вас же ищут! - Уже? Ну, по крайней мере, он в порядке. Нам надо поговорить. - Что все это значит?! - Пожалуйста, прошу Вас. Мне больше некуда пойти. Он оглянулся по сторонам. Все машины на стоянке замело снегом не меньше, чем Булочку, значит, никто не подъезжал уже давно. Прохожих не было видно, только пушистые хлопья все летели и летели, мерцая в свете фонарей. - Залезай, - он открыл пассажирскую дверцу. Она подняла с земли большую спортивную сумку и забралась на мягкое кожаное сиденье. Закончив счищать снег, он включил зажигание. - Рассказывай, - просто сказал Саша. Поначалу она сбивалась, волновалась, перескакивала с одного на другое. Он не перебивал и слушал, и когда она расслабилась и согрелась, история полилась сама собой. Варя без эмоций рассказала, как стала невольным свидетелем разговора между матерью и Газиевым, как обнаружила его утром в своей комнате, как он угрожал и пытался ее изнасиловать, а она обездвижила его и сбежала. Саша молчал. - Я боялась ехать в гостиницу, - говорила она. - Там спрашивают паспорт. Откуда мне знать, какие у него связи. А мне не хотелось засветиться. Телефон пришлось выкинуть, его же как-то можно отследить. Больше всего я переживала, что он не выжил или травма оказалась серьезной. Но раз он в норме, мне хотя бы не светит тюрьма. Осталось придумать, как спрятаться. В конце концов, не может же он злиться вечно, рано или поздно забудет меня. Самсонов сжимал руль, пытаясь побороть приступ ярости. Он готов был разорвать Газиева голыми руками, но сначала - Воропаеву, эту проклятую ведьму. Глубокий вдох, медленный выдох. - И где ты ночевала? - В кинотеатре. Был ночной марафон фильмов Ларса фон Триера. Я его люблю, но все равно купила беруши и немного вздремнула. Там удобные мягкие пуфики. - Как ты нашла меня? - Гораздо сложнее было отыскать компьютерный клуб. А там просто зашла на сайт радио «Легенда», заметила рекламу этого концерта. Тогда я приехала сюда и ждала неподалеку от Вашей машины. Я же помню, на чем Вы были в тот вечер. - Сколько ты уже тут? - Ну, я постаралась приехать пораньше, чтобы точно Вас не пропустить. Часов с восьми, наверное. - Больше трех часов на морозе? Сумасшедшая. - Главное, я все-таки Вас нашла. Я хотела попросить работу. Деньги у меня есть пока, но это ненадолго. Может, найдется вакансия на радио? Секретарем, уборщицей, курьером. Я бы изменила внешность. Логично было бы и вовсе уехать из города, но я не представляю, как освоиться в чужом месте. Тут я хотя бы все знаю. Если хотите, могу пока помогать Вам дома. С уборкой, с покупками. С готовкой... - Не стоит, - Саша покачал головой. - Сейчас мы просто пойдем ко мне, ты поешь, отдохнешь, выспишься. И не высовывайся. А там разберемся. - Правда? - она очень удивилась. - Мне можно у Вас переночевать? - Останешься, сколько потребуется. И раз уж мы будем жить под одной крышей, прекращай выкать. - Спасибо... Саша, - она словно пробовала на языке новое обращение. - Вот и ладненько. Потерпи, мы почти на месте. Когда Самсонов закончил парковаться, Варя натянула капюшон чуть ли не на нос и вылезла из машины. - От кого ты все прячешься? - Здесь наверняка есть камеры. Мало ли что. - Так и до паранойи недалеко. Пошли. Только не пугайся: у меня собака. Он шумный, но не кусается. - Все нормально, я люблю животных. Он распахнул дверь, и мохнатое торнадо закружилось перед ними. - Какое чудо! Как тебя зовут? Смотри, он лизнул мне руку! Кажется, я ему нравлюсь. Ну, кто у нас тут такой сладкий мальчик? - Это Хендрикс. - А как же ты его ласково называешь? Джимми? - Так и называю - Хендрикс. - Хендрикс, дружочек! Ну, здравствуй, здравствуй, - она присела на корточки и, казалось, совершенно забыла о существовании Самсонова. - Какой славный, какой красивый собакин-бабакин, иди сюда, я почешу тебе бока. Пса окончательно развезло. Он рухнул на спину, подставив брюхо гостье, и неистово заелозил хвостом по полу. - Выпендрежник, - Саша закатил глаза, повесил куртку и прошествовал на кухню. Варя лобызала собаку еще некоторое время, прежде чем вспомнила, что надо разуться и снять пуховик. - У тебя красиво! - она оглядела квартиру, отделанную под лофт. Суровый мужской стиль: кирпичные стены, раритетные пластинки в рамках и пара старых снимков с коллегами по цеху, темно-серый диван с красными и черными подушками, застекленные стеллажи с книгами. Налево была кухня, направо - вероятно, спальня, а целый угол гостиной был отдан под музыкальный кабинет: две гитары, синтезатор, ударная установка, стойка с микрофоном и усилители. - Бывает, играем с ребятами, - пояснил Самсонов, проследив за ее взглядом. - А иногда сам балуюсь. Сделал звукоизоляцию. - Здорово! - восхищенно выдохнула Варя. - У меня дома только обычное фортепиано и все. И дизайн мама делала - все в итальянском стиле. Знаешь, пятьдесят оттенков бежевого. А у тебя так классно все! Боже, это автограф Дэвида Гилмора?! - Ты его знаешь? - удивился Саша. До этих пор ни одна девушка, посетившая его логово, не обратила внимания на главный трофей его коллекции. - Кто же не знает Pink Floyd?! - она посмотрела на него, как на умалишенного. - И следующее поколение - Курт Кобейн... Боже, как я тебе завидую! Ты подпольный миллионер? Самсонов действительно выложил нехилую сумму за черновик, написанный рукой легендарного музыканта. Но впервые кто-то смотрел на этот листок в рамке, как на раннего Рафаэля. - Купил на аукционе тринадцать лет назад. - Счастливчик, - она легонько прикоснулась к стеклу, охраняющему реликвию, но тут же отдернула руку, словно считая себя недостойной шедевра. - Ты, наверное, хочешь сходить в ванную, переодеться? А я соображу что-нибудь на скорую руку. - Можно я приму душ? - Конечно. Сейчас принесу полотенце. - Извини, я тебя замучила. Уже поздно, а тебе еще завтра на работу. - Перестань, я раньше полуночи редко ложусь. Хендрикс всюду следовал за ней. Проигнорировал даже звук корма, засыпаемого в миску, с любопытством обнюхивая содержимое Вариной сумки. Та радостно ворковала с ним, а в ответ собака подобострастно виляла хвостом и прижимала уши, придавая наглой морде особенно умильное выражение. Самсонову надоело смотреть, как его практически боевой товарищ превращается в комнатную болонку, и слушать это ее слащавое «Хеничка», «Хенюшечка» и, наконец, «Нюсик». Поэтому, как только гостья удалилась в ванную, он оставил ей на кухонном столе подогретый сэндвич с куриной грудкой и соусом из голубого сыра и забрал предательскую псину на прогулку. Вернувшись, он застал ее в пижаме за поеданием своего кулинарного шедевра. - Это потрясающе, - с набитым ртом проговорила она. - Страшно вкусно. Ее волосы были закручены в полотенце, щеки раскраснелись после водных процедур. - Я постелю тебе в своей комнате, - сказал он, стараясь не замечать отсутствие белья под ее футболкой. - А сам лягу на диване. - Ни в коем случае! - она подняла руку, чтобы он не перебивал, пока она не прожует. - На диване лягу я. Я не собираюсь тебя стеснять в твоем же доме. - Во-первых, диван очень удобный. Во-вторых, ты должна быть в закрытом помещении, если придет кто-нибудь посторонний. - Думаешь, Газиев станет искать меня здесь? - Вряд ли. И я не собираюсь пускать его. Но мне будет спокойнее, если ты будешь там. И потом. Ко мне иногда приходит женщина, она помогает с уборкой. Она не поймет, если увидит твою одежду здесь. А в моей спальне дамским штучкам самое место.