Агно лишь поверхностно разбирался в магии, но даже этих знаний было достаточно, чтобы понимать: лишить кого-либо магической силы не просто. В этом случае срабатывал закон обратного действия, с изучения которого начиналась ученическая жизнь адептов Магикора. Закон гласил: лишить мага его способностей можно, но лишь огромным перевесом собственной Силы. То есть, чтобы нейтрализовать активное волшебство или заклинание, надо истратить тау, во много раз превышающую исходную. Эманации этой Силы будут бушевать так, что изначальная цель сохранить её в тайне, терпит фиаско. «Значит, лорд Зерат поступил иначе, нежели использовал банальный двеомер Подавления. Но что ещё он мог сделать?» Тем временем Садомиус проверил на наличие магических способностей последнего ребёнка. Результаты всей проверки оказались таковы: из тридцати двух претендентов в Магикор были отобраны только четверо. Таким образом, двадцать восемь детей распределялись по Военным Домам. - Приступай, Зерат, - предложил Кицум, - воспользуйся своим правом. Не зря же ты потратил столько сил. Главный мастер не стал медлить. Он прошёлся вдоль стола, и, почти не глядя на детей, указал пальцем на выбранных. Их было ровно десять, и главы Домов не смогли скрыть удивления. Право Второй Руки предполагало не только второе место в очереди выбора, но также и половину детей от оставшихся. Шандикор имел полное право забрать себе четырнадцать учеников. Осирис махнул рукой пяти студентам и велел им отнести детишек в детскую комнату. Учитель Черник вызвался помочь, и через минуту они оставили главный зал приёмов. После этого Сальвос с Диртанисом разделили оставшихся малышей поровну. Когда стол оказался пуст, магистр Кицум призвал всех собравшихся к вниманию. - Я надеюсь, что новое поколение станет воинами и не опозорит свои Дома. Поздравляю всех братьев с этим праздником, и хочу объявить сегодняшний день свободным от занятий. Желаю всем вам хорошо отдохнуть. Но помните, что экзамены уже близко. Когда магистры покинули зал, внутрь стали заносить столы со снедью. Студенты радостно зааплодировали, не скрывая своего возбуждения. Каждый год после церемонии Распределения устраивался праздник, на котором можно было отдохнуть и позволить себе лишнего. Кроме того, в этот день каждый студент получал куклу, ведь Охотник не должен голодать. Лорд Зерат и мастер Осирис не посчитали нужным задерживаться более, чего того требовала церемония, и покинули зал. Агно ещё какое-то время находился среди собратьев, но вскоре и он оставил толпу веселящихся Токра. Мастер прекрасно знал, чем должен закончиться этот день. И не имел ни малейшего желания участвовать в предстоящей вакханалии, во время которой всё здесь окажется залито кровью. Ее будет так много, что фераши еще неделю будут драить стены, содрогаясь от ужаса... *** Расставшись с Осирисом, Зерат поднялся по спиральной лестнице, вьющейся внутри Чёрного Шпиля, и оказался в своих апартаментах. Пять уютных комнат, одна спальня, ванная с горячей водой, и всё прочее, столь необходимое цивилизованному человеку для жизни. Пройдя в спальню, Зерат приблизился к настенной картине и невольно замер. На бесценном полотне во всех красках был запечатлён бой, достойный титанов - древний воитель, вооружённый трезубцем, приканчивал василиска. Зерат любил эту картину, она неизменно напоминала ему о днях ушедшей молодости. Когда-то давно, в те прекрасные и безумные времена, которые теперь казались лишь сном, картину подарил ему сам Олаф с Перьями - художник и поэт, создатель «апологетики»[1], почитаемый при жизни всеми аристократами Золотого Эрегиона. Впрочем, именно этими людьми он и был впоследствии осуждён на казнь. - Было времечко, - вздохнул Зерат, нажимая на скрытый рычаг, замаскированный под рожок светильника. Кусок стены вместе с картиной плавно отъехал в сторону, и за ней оказалась небольшая ниша, заполненная бумагами и документами. Глава Шандикора запустил руку в карман и достал мешочек, переливающийся всеми оттенками серебра. Но это было не серебро, а драгонит - наиболее ценный и редкий металл во всём Мире. Зерат не спешил прятать мешочек в тайник, любовно поглаживая и разглядывая на свету. Внутри него прощупывалась некая фигурка, рельефная и твёрдая. - Ну что же, пора вернуть Губителю его силу, - прошептал Безликий и развязал шнуровку кошелька. Вытряхнув его содержимое себе на руку, Зерат как и всегда почувствовал благоговение. Казалось бы, всего лишь миниатюрная статуэтка, выточенная из камня, напоминающего нефрит. Откуда в ней столько мощи? Фигура зверя, запечатленная в материальной оболочке. Длинные саблевидные клыки, торчавшие из оскаленной пасти, выпущенные когти, хвост с тёмной кисточкой. Так выглядело только одно существо - смилодон - могучая кошка, вымершая задолго до Императорской Эпохи. Когда-то вместе с махайродом, василиском и виверной смилодон был олицетворением ужаса. Символы ушедшей эпохи, знаки Древних Богов, низвергнутых с их Трона Всесильными Отродьями. Зерат почувствовал, что распаляется, и тут же восстановил свою тау-концентрацию. Он знал, что это совсем не статуэтка, а нечто непостижимое - сакральный символ Губителя, его Хитори Иноцу[2], то есть воплощение Зверя, запертого в душе Губителя. Обладая этим символом, Зерат без особых проблем мог лишить Чудовище Хаоса всех сил, имеющихся в нем, скрытых и явных. Обмануть же магистров и вовсе не составило труда. Кошелёк из драгонита был артефактом третьего уровня, экранирующим любые магические эманации. Он абсолютно безопасным образом скрыл внутреннее тау мальчика, и тем самым утаил от чародеев его истинную природу. Теперь же, когда угроза разоблачения миновала, сила Артура вновь вернулась к нему. Вдоволь насладившись образом саблезубого зверя, Зерат спрятал статуэтку в тайник и лёгким нажатием вернул стенку на место. Прекрасное полотно вновь могло радовать глаз. *** Войдя в Ангалор, Агно застал внутри учителя Черника, который прохаживался вдоль детских кроваток и всматривался в лица будущих учеников Ордена. - Учитель Черник, что вы здесь делаете? - удивился воин. - Разве в ваши обязанности входит уход за детьми? - Агно! - обрадовался старик. - Это ты! - А кто же ещё. Только вы не ответили на мой вопрос. - Понимаешь, - учитель понизил голос, - я нахожусь в лёгком замешательстве. Помнишь, как магистр Садомиус объявил, что ребёнок не имеет магических сил? Я ещё удивился, зачем лорд Зерат взял этого малыша в Шандикор. Агно состроил гримасу непонимания. - Какой ребёнок? О чём вы говорите? - Не делай из меня дурака, Агно. Это тот самый ребёнок, которого ты принёс вчера днём. Артур Смилодон. Что, уже не помнишь? - Кажется, нет, - Агно продолжал упорствовать. В глазах учителя появилась горечь. - Что же ты, мастер, издеваешься над моей седой головой. Когда-то ты был моим учеником, замечу, лучшим учеником. А теперь, видимо, совсем перестал меня уважать. - Не говорите так, учитель Черник. Я всегда ценил вас больше, чем своего наставника, мастера Осириса. - Агно замолчал, увидев в глазах старого учителя горечь разочарования. Не справившись с чувствами, он кивнул: - Ладно, вы правы. Лорд Зерат каким-то образом утаил от магистров, что Артур имеет огромные способности к магии. Иначе они забрали бы малыша в Магикор, а я не для того дважды отправлялся в Арканскую империю, чтобы так вот запросто отдать своего воспитанника Четвёртому Дому. - Что? Зерат сделал тебя наставником этого ребёнка? Агно кивнул. - И ты совсем не удивлён? Почему Безликий приложил столько усилий, чтобы заполучить какого-то ученика? Чем твой Артур отличается от прочих Токра? - старик хитро сощурился. - Какой план вынашивает Зерат относительно этого дитя? Неужели ты не понимаешь, что оказался по уши втянут в смутную историю, по сравнению с которой все интриги между Домами всего лишь детские шалости. Агно почувствовал замешательство. Он действительно задавался этими вопросами, и слова Черника пробудили в нём тревогу. Волна мыслей затопила голову мастера. Учитель Черник понимающе кивнул. - То-то и оно. У меня есть одно предположение, но я не знаю, стоит ли говорить об этом тебе. Мускулы Агно напряглись, словно он приготовился к длинному изнурительному поединку. - Говорите же скорее, учитель. Черник огляделся по сторонам, а затем приблизил голову к уху мастера. - Я подозреваю, что сбывается пророчество Тёмного Менестреля. - Что? - Агно отшатнулся. - Вы же не имеете в виду то, о чём я подумал? - Вот именно, - Черник яростно взмахнул рукой. - Я думаю, что лорд Зерат замыслил подмять остальные Дома под Шандикор. С помощью Артура. Пророчество гласит, что Губитель уничтожит мир, ибо такова его тёмная суть. Но глава нашего Дома почему-то оставил его в живых. Уж не для того ли, чтобы подчинить себе необузданную силу Древних Богов? - Вы хотите сказать, что Артур... Губитель? - голос Агно угрожающе поднялся. - Чур тебя, - отмахнулся Черник, - говори тише. Если кто-нибудь услышит, то потом беды не оберёшься. Агно взял себя в руки: - Но вы же именно это имели в виду? - Да, это, мой несчастный тугодум, - взорвался старик. - Подумай сам. Разве это не самое разумное объяснение поступкам Безликого? Агно хотел возразить, но внезапно запнулся. Он вспомнил слова лорда Сальвоса, произнесённые им на Совете. Глава Мазадорга тоже рассматривал подобную теорию, однако, он ничего не знал про Артура. Плечи Агно устало поникли. - Не знаю, учитель. Я хочу, чтобы вы ошибались. - Это понятно, - кивнул старик. - И возможно, я действительно ошибаюсь. Поэтому давай сразу договоримся: никому ни слова о моих подозрениях. Кто я такой, чтобы вмешиваться в дела Безликого. Махнув рукой на прощание, Черник покинул Ангалор. Проводив старика взглядом, Агно вернулся к кроваткам. Дети сладко посапывали в них, не догадываясь о том, что с этого дня их жизни изменятся кардинально. Агно на цыпочках подошёл к воспитаннику и со страхом посмотрел на малыша. Лицо ребёнка было таким умиротворённым, таким красивым, что переживания мастера растаяли без следа. Какой ещё Губитель? Нет, это полная чушь. Агно нагнулся и положил свою ладонь на лоб мальчика. И тут же ощутил древнюю силу, которая дремала в ребёнке, подобно спящему вулкану. Способности Смилодона вновь вернулись к нему, но Агно почему-то нисколько не удивился этому. *** Когда мастер наконец ушёл, оставляя в Ангалоре свои мысли, в комнате ещё несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь мерным дыханием спящих детишек. Но вот в дальнем углу, за мраморной колонной кто-то осторожно выпрямился, разминая затекшие конечности. Тщедушный человечек подобно змее прокрался мимо детских кроваток, испуганно сверкнул глазами и вышел из комнаты. [1] «Апологетика» или «Апологет Жизни, апологет Смерти» - философский трактат, принадлежащий перу Олафа с Перьями. Оригинал трактата ныне хранится в Архиве Кондакора вместе с другим знаменитым трудом Олафа - поэмой «Поющие во Тьме». [2] Хитори Иноцу - духовное ядро (эльф.) Часть третья: Ученик. Глава 8. Нравы и обычаи Часть третья: Ученик Я помню совсем немного о первых пятнадцати годах своей жизни. Учитель Агно, мой лучший друг и наставник, всегда в центре этих воспоминаний. Именно он поддерживал меня в том нелёгком существовании, которое мне довелось вести в Ордене. Испытания начались почти сразу же. Тому, кто готовится стать Покинутым, нельзя расслабляться ни на минуту, ибо так гласит Устав... До пяти лет мне и остальным детям, с которыми я проживал в угрюмом корпусе Ангалор, добавляли в пищу особые органические добавки - так называемые, мутагены. Они готовились в лаборатории замка по старинным рецептам, которые издревле бережно охранялись чародеями Токра. Надо сказать, что эти мутагены были самой ужасной вещью, которую только мог придумать человеческий разум. Отвратительные ингредиенты, из которых они состояли, стали причиной многих болезненных последствий. Сознание время от времени отключалось напрочь. Голова раскалывалась ежесекундно, напоминая чугунную болванку, по которой эфемерные молоты с безжалостной точностью набивают бесконечную мелодию боли. Глаза слезились, а горло продирала жуткая резь. Не каждому по силам пройти через такое. Двое ребят, с которыми я делил комнату, умерли на третий год, буквально выхаркнув собственные лёгкие. В то время я ещё не понимал, что значит смерть. И этот случай не сильно затронул мою душу. Однако сейчас, спустя годы, случившееся в далёком прошлом ещё больше распаляет мою ненависть к Ордену.