- Очевидно, ваш отец приказал доукомплектовать армию из собственного резерва. Благо под копьём у него имелось тысчонки три солдат. Впрочем, я и сам не знаю, почему вас оставили в неведении об этом факте. Ксеноф молчал, переваривая информацию. - Но дело в другом, Ваша Светлость. Я рассказал эту историю не болтовни ради: второй маг, тот, который остался в живых, опознал убийцу. Это был Отверженный. - Кто? - на лице Ксенофа отразилось искреннее непонимание. - Так называют диких вампиров Токра, не обузданных в детстве при помощи темной магии Ордена Кион-Тократ, которому вы отказали, прогнав его посланников. Теперь вы поняли? - Ситас тебя побери, что за чушь ты мелешь! - вспылил граф. Советник устало вздохнул: - Всё дело в том, что Токра делятся на два вида - Покинутые и Отверженные. Первые, это ученики мифического Кион-Тократ, вторые же - все остальные, до которых не дотянулись руки Ордена. Чаще всего, это те Токра, которых родители просто выкинули в детстве из дома. Ну, например, отнесли в лес, когда узнали о тёмной стороне своего ребёнка. Так вот, если вы не отдадите Деймоса Покинутым, он вполне может превратиться в Отверженного, некое подобие того чудовища, про которого я только что рассказывал. - Что? - владыка Криниспана вскочил, объятый ужасом. - Он станет безумцем, как и тот, кто устроил резню на базаре Хемшифа? Ответь, Фольтест, ты это имеешь в виду? - Да, господин. Ксеноф заметался по кабинету, опрокидывая вазы с цветами, письменный набор и стулья. Лицо его выражало отчаяние. - Что же мне делать, Фольтест? Советник покачал головой, словно отказываясь что-либо советовать. - Право же, милорд, я и сам в смятении. - О всесильные боги, за что вы послали на мою голову это несчастье? - дико вскричал граф и бессильно рухнул в своё кресло. Фольтест печально улыбнулся. *** Прошло шесть месяцев. Всё это время над Тарагофом нависал серый туман, пришедший со стороны северных полей, на болотистой почве которых произрастал только калшан - тыквообразный овощ Криниспана. Ксеноф Арханский, развалившись на мягком диване, мутными глазами созерцал потолок. Комната называлась Трофейной Залой и в течение последних лет служила предметом гордости графа. Вдоль стен, на специальных деревянных креплениях, висели десятки звериных голов. Помимо прочих животных, здесь были представлены такие редкие создания, как одноглазый волк и знаменитый лягушачий бык. Морда последнего поражала своей выразительностью: острые зубы блестели в глубине страшной пасти, а над красными глазами нависала пара загнутых рогов, которым позавидовал бы и хайдельский буйвол. Ксеноф припомнил, как именно происходила охота на этого быка. По соседству с Тарагофом находилась деревня Бычий Холм, в которой проживало от силы триста человек. Однажды жители деревни пожаловались в администрацию столицы на странного зверя, который убивал по ночам запоздалых прохожих. От них оставались только обезображенные тела, словно ночной зверь пытался разодрать своих жертв на куски. Из описания, которое дали крестьяне, выходило, что возмутителем спокойствия является вымерший лягушачий бык. Ещё сто лет назад он достаточно часто встречался на болотах Криниспана. Однако, после того как прадед Ксенофа, прежний верховный глава арханского рода, приказал уничтожить этих созданий, их поголовье резко сократилось. Ходили слухи, что несколько особей осталось в Шадизаре - графстве иранского рода. И вот подобная тварь объявилась в Криниспане. А поскольку всем в Тарагофе было известно, что граф увлекается охотой, то глава городской мэрии лично доложил Ксенофу о необычном звере. Тот не смог отказать себе в увлекательном развлечении, и лично отправился в Бычий Холм. Лесничие устроили облаву и выгнали быка прямо на графа. Тот сделал выстрел из лука, и стрела пробила массивный горб зверя. Однако для него подобная рана была всего лишь царапиной. Ксенофу пришлось взяться за меч. Бык мчался вперёд огромными прыжками, наподобие лягушки, за что и получил своё название. Ксеноф не растерялся и в последнюю секунду отпрянул в сторону, пропуская животное мимо себя. Его меч ударил вскользь, и на лоснящейся шкуре появилась длинная царапина. Лягушачий бык оглушительно заревел и, развернувшись, снова бросился на человека. Впрочем, минуты его жизни были уже сочтены. Из распоротого бока вывалились фиолетовые кишки и запутались в ногах зверя. Бык рухнул на колени и через минуту испустил дух. А вскоре голова животного стала одним из многочисленных украшений Трофейной Залы. Ксеноф улыбнулся своим воспоминаниям. В своё время это событие послужило приятным развлечением. Как было бы хорошо вернуться на несколько лет назад, в дни, когда в его жизни царило счастье, разделённое с любимой. Прошёл час. Ксеноф внезапно почувствовал, что его ноги затекли от долгого сидения, и решил размяться. Он поднялся с дивана и проследовал в соседнюю комнату, в которой располагалась оранжерея. Редчайшие цветы и растения Саул Тай ютились здесь, собранные со всего мира. Под благодатными солнечными лучами, попадавшими в оранжерею через стеклянную крышу зала, они пестрели великолепным многообразием красок, среди которых наиболее выделялись сочная зелень и яркий пурпур. Сладостные воспоминания, несущие горечь, вновь затопили разум графа. Именно его покойная супруга, любимая Эйвил, устроила в замке этот хоровод растительной жизни. Она лично, при помощи лучших садовников Арканской империи, готовила почву для растений, удобряла её особыми составами, выписанными из Картузана. Затем цветы посадили в землю, укрепив на них особые термодатчики, чтобы создать для каждого растения свой персональный микроклимат. Под неустанным надзором Эйвил оранжерея за год превратилась в прекрасный уголок замка, в котором любили отдыхать все придворные Ксенофа. Вот и сейчас граф заметил под карликовой пальмой главного управителя балов, флиртующего с молоденькой служанкой. Старый волокита не сразу увидел своего господина, а лишь когда тот приблизился к нему почти вплотную. На лице Ксенофа застыла безмолвная гримаса ярости. Он был вне себя из-за того, что кто-то посмел нарушить, пусть и невольно, его уединение. - Милорд, прошу извинить меня, - испуганно вскинулся придворный. - Я не ожидал, что вы...Надеюсь, Ваша Светлость не против того, что мы с Лусианой проводим здесь время... Ну, вы сами понимаете, господин. - Пошёл вон, жалкое ничтожество, - взорвался граф. - Как ты смеешь, мерзавец, разговаривать со мной в подобном тоне? - Милорд, простите меня. Я... - придворный затрясся от страха и вконец потерял голос. Вид взбешённого хозяина привёл его в трепет. - Ты ещё здесь, пёс! Уматывай прочь вместе со своей девкой, пока я не вышел из себя. Управитель балов подхватил служанку под руку и поспешил ретироваться. Взгляд Ксенофа, посланный ему вслед, не сулил ничего хорошего. - Ничтожество, - ещё раз рыкнул граф, а затем забыл о несчастном. В оранжерею вернулась тишина, и принесла с собой дурные мысли. Внезапно Ксенофа обуяла ярость. И на этот раз приступ был куда сильнее, чем минутой ранее. Он не мог больше выносить разлуку с любимой, тем более, здесь - в месте, где её присутствие было столь явственным, что пробирала дрожь. - Почему, Эйвил? - закричал граф. - Как ты могла? Зачем покинула меня, зачем оставила на моих руках исчадие Тьмы? Как я могу любить его, когда должен предать смерти? Что же мне делать, Эйвил? Что делать? Ксеноф больше не мог сдерживаться. И он дал волю своему безумию. Как дикий зверь граф набросился на ровные ряды красных орхидей и принялся вытаптывать их ногами. В воздух взлетел горшок с каменным кактусом, колючим растением из пустынь Шакры, и вдребезги разбился о стену. Туда же отправились и другие горшки. Чёрный Пузеклён. Ягодичный Маринад. Ядовитая Маруха. И многие драгоценные разновидности экзотической флоры. Как смерч налетел Ксеноф на карликовую пальму и принялся выдирать её из земли. Мало у кого хватило бы сил на такое, но безудержная ярость словно придала мощи графу Криниспана, и без видимых усилий он вырвал небольшое деревце вместе с густой сеткой корневища. В таком состоянии и застал своего господина советник Фольтест. - Милорд, - старик раскрыл рот от неожиданности. - Что вы делаете? Остановитесь. Ксеноф замер, свирепо вращая глазами. Спустя секунду в них появилась осмысленность, и граф отбросил ствол пальмы в сторону. Казалось, он только сейчас разглядел то разорение, что учинил в оранжереи. Глаза Ксенофа потухли. - Не знаю, что на меня нашло, - смущённо потирая затылок, прошептал граф. - Как я мог сделать всё это? Но здесь так явно ощущалось присутствие Эйвил. Я просто сорвался... - Не корите себя, господин. Я понимаю, что двигало вами. Любой мог выйти из себя при сложившихся обстоятельствах. Но на вашем месте я бы приказал садовнику привести оранжерею в порядок. Согласитесь, здесь было намного лучше до того, как вы... скажем так, поразмялись. - Ты насмехаешься, Фольтест, - с укором заметил Ксеноф. - Ямат меня упаси от этого, господин. Как я смею. - Ладно, ладно. Я с тобой согласен. Надо вызвать садовников. Но чуть позже. А пока скажи, что тебе здесь понадобилось? Меня искал? - Вы как всегда проницательны, милорд. Я направлялся в ваш кабинет, но потом вспомнил, что вы предпочитаете отдыхать в Зале Трофеев. Уже там мне послышался странный шум, исходивший отсюда, и я не замедлил явиться. - Короче, Фольтест! - Постараюсь, господин, только что прислуга нашего портала приняла сигнал из Амарека, столицы Сендры. Они просят открыть энергетический коридор. - Они? Кого ты имеешь в виду? Что говорилось в письме? Фольтест развёл руками. - В том то и дело, что письма не отправляли. Запрос пришёл, а письма нет. - Странно, - нахмурился Ксеноф. - Амарек, ты сказал? Столица Сендры? - Да. Это графство, принадлежащее крезентальцам. Там правит граф Тоубон, дядя вашей покойной супруги. - Я помню, - кивнул Ксеноф. - Ну что ж, настройте портал. Посмотрим, кто к нам пожалует. Советник сосредоточенно кивнул, но не спешил уходить. - Ну, что ещё? - Да так, - старец пожал плечами, - просто я подумал, что вы сами захотите встретить гостей. Правила хорошего тона и тому подобное... - Запомни, Фольтест, я сам задаю тон. Но в данном случае, пожалуй, последую твоему совету. Иди за мной. *** Портал Артура Серебренного, пожалуй, был самым полезным из всех магических предметов, сохранившихся в Аркании со времён Чёрной Эры. Первый экземпляр портала, впрочем, как и все пятьдесят восемь последующие, создал знаменитый Светлый Маг древности, по имени которого портал и был назван. Артур Серебренный смог добиться того, о чём и не мечтали другие чародеи. Портал представлял собой трёхметровую арку из молочно-белого камня, внешняя часть которого была исписана тысячами закорючек-рун. По сути, он являлся двунаправленным телепортом, работающим на солнечной энергии. Этот факт уже сам по себе был достоин всеобщего удивления. Артур Серебренный доказал, что магическая субстанция, именуемая в просторечии Силой или тау (в кругах магов чаще использовался термин «внешний спектр альгеана»), на самом деле может быть извлечена путём особого преобразования из низших видов энергии, к коим причислялась и солнечная. В последующие века тау, полученную таким образом, стали называть Псевдо-Силой. Этим названием чародеи хотели подчеркнуть свое мнение о данном виде энергии, мол на самом деле она ущербна и не может дать полного эффекта для искусства магии. Тем ни менее, порталы весьма пригодились империи. Все они были установлены в наиболее значимых графствах Аркании. В основном это были графства, принадлежавшие Арханскому, Крезентальскому, Бремарскому, Иранскому, а также Мерсейскому Правящим Домам. Счастливые обладатели подобных артефактов могли в одну секунду перемещаться друг к другу, создавая так называемые энергетические коридоры. Впрочем, имелась одна маленькая деталь, которая весьма преуменьшала значимость порталов. Энергия для их функционирования накапливалась медленно, так что использование порталов пришлось свести к минимуму. Владыки Правящих Домов использовали их в основном для передачи важных государственных пакетов и документов. Все прочие контакты обычно осуществлялись старым добрым способом. Благо, конные станции имелись в изобилии на всех главных дорогах и трактах империи. В данный момент Ксеноф направлялся к тарагофскому телепорту, расположенному в подвале, непосредственно под замком. Его сопровождали Фольтест и несколько воинов. Советник опередил графа и первым вошёл в помещение. Это была обыкновенная комната с высоким потолком и шершавыми необлицованными стенами. В центре возвышалась высокая арка из белого камня. Вокруг неё суетились слуги в светло-голубых туниках. При виде графа они вытянулись по струнке и раболепно опустили глаза. - Займитесь созданием коридора, - велел Фольтест, и слуги бросились выполнять приказ. Один из них начал крутить небольшое колесо, отвечающее за угол наклона параболического зеркала. Из многочисленных дырочек в потолке к зеркалу протянулись лучики света, попадающие в комнату с поверхности путём сложной системы зеркал и призм. Здесь они отразились от параболической чаши и попали на заднюю панель портала, выполненную из того же белого камня. Ещё один слуга стоял за странным пультом, напоминающим детскую игру «мозаику». Взяв в руки небольшие квадратики и треугольники, он начал медленно выкладывать их на пульте, постоянно сверяясь с толстой книгой. Ксеноф знал, что он составляет особый шифр-код, чтобы связать портал Тарагофа с порталом в Амареке. Система этих шифров была разработана самим Артуром Серебренным, чтобы упростить механизм контактов. Никто не мог проникнуть в Тарагоф через портал, если того не желал граф. В то же время, и он не мог навестить кого-либо без согласия принимающей стороны. Поэтому вошло в традицию присылать через телепорт уведомление об исходной точке контакта, а также письмо с просьбой наладить двунаправленный коридор. В данном случае такого письма не было, но Ксеноф решил удовлетворить уведомление. - Господин, - закричал слуга у пульта, - контакт есть. Открывать коридор? Ксеноф мрачно кивнул и уставился на арку. Ему не терпелось узнать, кто именно решил посетить его замок. Слуга дёрнул за рычаг, и пространство под аркой осветилось мягким приглушённым светом. Затем возникла яркая вспышка, из которой вышли две человеческие фигуры. Первая фигура принадлежала темнокожему мулату с обрубленными ушами и бритой головой. Вторым гостем, точнее гостьей, оказалась белокурая женщина, одетая в изящное платье из шёлка. На тонкой шейке гостьи переливалось изумрудное колье, крича о богатстве его хозяйки. - Вальмонда? - не смог сдержать изумлённого возгласа Ксеноф. - Какими судьбами? Женщина улыбнулась, и улыбка её, надо признать, была очаровательна. - Ксеноф, дорогой. Какой ты грубый. Принять гостей и сразу же расспрашивать. Где твоё гостеприимство? - Извините, миледи, - смутился граф, - просто это так неожиданно.