— Ты ведь понимаешь, что самый простой и самый действенный способ задеть Шахране — задрать твою юбку у него на глазах. Как думаешь, что с ним будет, когда они это сделают? Они знают эльфов, цветочек. Очень хорошо знают. Знают куда нам надавить, чтобы было побольнее, что пообещать, чтобы мы дали слабину. Не только мы изучали их столетиями, но и они нас. Ты должна быть готова. Не строй иллюзий, что тебе погрозят пальчиком и только. Так что? Ты готова? Софи с трудом сглотнула вязкую слюну. — Я однажды попала в плен, — со смешком припомнила Сцина. — Я и еще несколько эльфов. Мы пошли в дерзкий ночной рейд под предводительством Кайране Эльтана. И попались. Кто-то погиб, а нас четверых схватили. Их было не так и много, человек тридцать, но из засады, да по подлее — этого оказалось достаточно. Нас схватили, повязали. Они поняли, кто им попался — сам Эльтан Сиршалленский. Скрутили они его так, только смеяться и оставалось. Я и хохотала с ним вместе. Как сильно они его боялись. Ну за хохот и получила — они разглядели, что я девушка. О, как они радовались. Стали глумиться. Раздели меня перед своими. На парней было жалко смотреть, рычали как звери. Ты не представляешь, что происходит с эльфом, когда на его глазах издеваются над эльфийкой. — Но я не эльфийка, — заметила Софи. Сцина подняла брови. — Тебе неинтересно, как я погляжу? — Не особенно, — призналась Софи. Одной страшной истории про войну ей хватило на всю жизнь. Сцина посмеялась. — Да, наверное, это все же старость, тянет повспоминать былые подвиги. — Давайте без меня. Без обид, но все эльфийские истории отчего-то про то, какие люди отвратительные бесчеловечные выродки. — Это не так. Не все. Просто такие люди отчего-то запоминаются сильнее. — Может, вы просто хотите запоминать именно таких? — Софи прихрамывая пошла к себе. — Ты не ответила мне на вопрос. — Софи обернулась. Сцина пристально смотрела своим пугающим ведьмовским взглядом. — Ты правда хочешь его спасти или как? — А это важно? Вы получите, что хотите, так или иначе. — Софи отвернулась и похромала дальше. Вечером к ней в комнату пришел Нилан, отдал ей поднос с супом-лапшой, хлебом, сыром и аккуратно порезанными овощами. — Спасибо. Ты, как всегда, на высоте, — похвалила Софи и, скрестив ноги, принялась за еду. — Да брось. Походные условия, — он присел на кровать и ободряюще улыбнулся. Софи после экзекуции с «чипом», просидела остаток вечера в своей комнате, рисуя в воображении картины одну страшнее другой. — Как ты? — проницательно прищурился Нилан. — Прекрасно, — соврала Софи, которую от страха слегка мутило. — Нужно обсудить кое-какие детали, малыш. Хорошо? — Угу... — Что ты можешь и не можешь им говорить. — М... — Про ваши нежные отношения с Джоном — все что угодно. Лучше даже надавить на это при первой возможности. Сказать, что тебя отмажет Шахране Сиршаллена, что он принимает в тебе участие. Это важно, они должны зацепиться за это. Хорошо? — Угу. — Про планы эльфов покинуть города и про наше метро — в самую последнюю очередь. Мы допускаем, что это могут выдавить из тебя. Никто не ждет от тебя невозможного. Но ты должна понимать, что это очень сладкий кусочек, и получив его, они не успокоятся, а станут давить в три раза сильнее, в надежде узнать больше. Ты понимаешь? Софи покивала. В этот момент ее подозрительность и паранойя возросли до той степени, когда она начала сомневаться в каждом брошенном слове. Для кого это выгодно? Для нее или для них? Рядом с ней вообще союзники или просто те, кто хочет использовать ее, а потом выбросить как отработанный материал? — Я понимаю. — Вдумайся, пожалуйста, в это повнимательнее. Про то, что Эльтан убивал в Сиршаллене людей или Джон их убивал — это не секрет для них, понимаешь? Они прекрасно знают, что их люди пропали без вести не потому, что задержались на горных озерах. Про то, как Джон забрал тебя — также не секрет. Говори как можно больше правды, и лишь два момента забудь, как будто и не знала. Планы эльфов покинуть Сиршаллен и пути. Справишься? — Нилан нежно заправил ей за ухо выкрашенную в темный прядку. — Не знаю, — честно сказала Софи. — Но я должна. — Поговоришь со мной? Как с ними? Нилан сегодня был очень предупредителен, голос его звучал нежно и вкрадчиво. Он беспокоится за меня или за свою спасательную миссию? — мелькнула у Софи горькая мысль. — Угу... Он помолчал, глядя ей в глаза. — Ты хочешь отказаться? Мы не станем принуждать, ты знаешь. — Ты же знаешь, что я не откажусь, просто… страшно. — Я понимаю. Ничего, в первый раз всегда страшно. — Нилан нежно потрепал ее по волосам. — Ладно, как известно, проваленная подготовка — подготовленный провал, так что давай-ка порепетируем. И они репетировали снова и снова. Нилан подлавливал ее на лжи, несостыковках, запутывал, давил, улещивал. То шутил, то угрожал, заставляя подпрыгнуть на постели от громкого окрика. Так методом проб и ошибок они выработали складную историю ее пребывания в Сиршаллене, из которой выпала Владычица эльфов и большая часть их с Линаром настоящих чувств. — Сцина напугала тебя? — спросил Нилан напоследок. — Я бы сказала, пыталась напугать, — хмыкнула Софи. — Времена уже давно не те, никто не будет подвешивать тебя на дыбу и записывать признания. Ты просто маленькая девчонка, которая расскажет все после первого окрика. — Да. Только Линар не маленькая девчонка и не рассказал им все после первого окрика, — сказала Софи то, что ужасом сдавливало ее горло. — Это да. — Нилан потер отросшую бороду. — Но тут уже наша работа. Как только они перевезут тебя к нему, наша задача вытащить вас как можно скорее. Я не могу обещать тебе, что ты не пострадаешь. Но я сделаю все, чтобы вытащить тебя и его как можно скорее. Ты мне веришь? Софи посмотрела в его голубые глаза в лучиках поддельных морщин. Все в нем было ненастоящее — лицо, борода, морщины, уши. — Верю, — кивнула Софи. — Вот и молодец. — Нилан мягко поцеловал ее в лоб. — Спи и не думай ни о чем. Что будет, то будет. Поспи. Софи послушно завернулась в прохладное колючее одеяло и закрыла глаза. Но сны ее были тревожны, и то и дело она вскакивала, стряхивая с себя руки палачей, которые ждали ее где-то в будущем. Не выдержав, она тихонько встала и вышла в коридор. В комнате за столом кто-то тихо разговаривал. Софи подошла и замерла прислушиваясь. — И что ты выбрала? — спросил Нилан. — Миндаль и фисташки, конечно, — отозвалась Сцина. — Ты шутишь? Манго-маракуйя в сто раз лучше. — Вот и ешь на здоровье, а мне, пожалуйста, миндаль и фисташки. Это лучшее мороженое в Кайрине. Точка. — Всегда у тебя был скверный вкус и годы его не улучшили, — сокрушенно вздохнул Нилан. — Зато у тебя он был избирательнее некуда. Где ты там жил после своего исхода? В какой дыре? — Не всем же уходить как ты — громко хлопнув дверью всего эльфийского мира. Софи затаила дыхание. Она и сама не знала, зачем остановилась. Ей было просто любопытно или она хотела доподлинно узнать их настоящие планы? Неужели она не доверяла Нилану? Он ведь ничего не скрывал от нее? А если все-таки скрывал?.. И она замерла, едва дыша, слушая разговор. — Разумеется, не каждый может быть отважен как Кайране Макидара. — нагло заявила Сцина. — Боже, прошу, не задирай ты его! — простонал Нилан. — Он просто глупый мальчишка. — Он просто жалок, и не лезь не в свое дело, — отрезала Сцина. — Ты знаешь, кто был его ментором? Знаешь?! — Да. — Лучше бы они бросили его на дороге на воспитание бродячим псам. Чему он научил его? Презрению. Ха! Этот неумеха, не проливший в войнах и капли крови, еще имеет наглость кого-то презирать! Если кого и нужно поколотить палками, то Шедара. Да так поколотить, чтобы он в синар неделю провалялся, — повисла пауза. — Хватит лыбиться! — цокнула языком Сцина. — Вы с Эльтаном оба совершенно умилительны, когда дело заходит о младших братьях. — Нашел кого помянуть к ночи. — Однажды ты смиришься и может даже поймешь его. — Ты понял? Смирился? — голос Сцины стал жестким. — Понял. — Нилан тяжело вздохнул. — Но смириться не смог. Никто из нас не может. Такие как наш Джон или твой сладкий братец Шедар — им нужно было наводить мосты, строить все заново, и во что их превратили такие, как мы с тобой. Нам, старым гнилым развалинам, стоило уйти в леса и подохнуть там. — В лесах нет миндально-фисташкового мороженого. — Твоя привязанность к миру людей не делает тебе чести, — заметил Нилан. — В глазах эльфов ничто не делает мне чести.