Его заметили. Даже музыка не смогла заглушить визг двадцати с чем-то фанаток. — Глеб Мозалев! — О, боже мой! — Смотрите, это он! Это тот, другой! Глеб оглянулся через плечо, ожидая увидеть Нуньеса, человека, с которым ему предстояло встретиться в октагоне, но вместо этого он увидел Эдуарда Белинского. Эд был с ним, когда они спасали беременную женщину от ее мужа с пистолетом. Он не ожидал увидеть Эда здесь. Глеб улыбнулся: — Привет, дружище! — Ты знаешь, где Катя? — Эд прервал его. — Я видел, она поднималась в свой номер. Мы не будем снимать до завтрашнего утра. — Мы можем сфотографироваться? — спросила одна из девушек. — С вами обоими, — уточнила другая девушка. — Пожалуйста! — Фанатка сложила руки в молитвенной позе. Взгляд Глеба упал на Эда. Он казался человеком, выполняющим важное дело. Катя была частью команды документалистов, которая следила за Глебом в течение последнего года. Глеб не был уверен точно, что происходит между ней и Эдом, но чувствовал, что это вот-вот достигнет кульминации. Эд неохотно кивнул. То, что начиналось как небольшая группа студенток, желавших сделать селфи, быстро превратилось в толпу примерно из двадцати парней, которые, очевидно, приехали в город на бой. Некоторые даже были в футболках с его изображением. — Ладно, мне пора идти. Спасибо, ребята! — объявил Глеб. Указав Эду направление, он поднялся на лифте в свой номер. Когда он вышел в длинный коридор на нужном этаже, его сердце забилось быстрее при мысли о том, кто его ждет. Он вставил карточку в считывающее устройство и, когда загорелся зеленый огонек, открыл дверь. Он уже улыбался от уха до уха, но когда увидел мелькнувшую прядь светлых волос, его улыбка стала еще шире. — Дядя Глеб! — А вот и моя любимая малышка! — Он протянул к ней руки. — Мне два! — Она подняла два пухлых пальчика. Он поймал свою племянницу в воздухе и закружил ее. — Привет, моя любимая двухлетка по имени Анютка! Она откинулась назад и обхватила его лицо своими маленькими ладошками. Глядя прямо ему в глаза, она медленно проговорила: — Меня зовут Оля! — Именно это я и сказал. — Он сохранял серьезное выражение лица. — Эля. — На ее лице появилось безумное выражение, возникающее каждый раз, когда он называл ее неправильным именем; но оно сменилось приступом безудержного хихиканья, когда он согнул пальцы и пощекотал ее ребра. Когда он поставил ее на пол, она вцепилась в его ногу. Он прошел через всю комнату, а Оля висела у него на правой ноге, как обезьянка. Его брат поднялся с дивана и притянул Глеба в свои объятия. — Кое-кто очень рад тебя видеть! — О, я тоже рад тебя видеть, брат, — поддразнил Глеб. Гена откинулся назад, покачал головой и улыбнулся. То, что Глеб сказал в интервью, было правдой. Он так гордился своим старшим братом! Став неожиданно отцом-одиночкой после того, как мать ребенка бросила их, Гена полностью посвятил себя дочери. Он был невероятным отцом. — Дядя Глеб! — Его племянница ослабила обезьянью хватку на его ноге, чтобы хлопнуть в ладоши. — Я летела на самолете! — Правда? Она кивнула и вскинула руки над головой, чтобы он поднял ее. Он подхватил ее на руки и бегал по всему гостиничному номеру, будто она была самолетиком. Глеб прекрасно понимал, что это единственная семья, которая у него когда-либо будет. Глава 2. Головоломка — Нет! — Лиза замахала руками, уворачиваясь от пластикового ковшика, нависшего над ее головой. Анна Хохлова как раз собиралась зевнуть, когда в воздух брызнула вода. Она вздрогнула и обернулась. К сожалению, ее рефлексы были недостаточно быстрыми, и брызги попали ей прямо на лицо. Подняв тяжелые, уставшие руки, она вытерла глаза тыльной стороной запястья и опустила голову. Именно тогда она заметила темно-оранжевое пятно от сегодняшнего ужина, размазанное по ее правой груди. — Нет, — прошептала она, признавая свое поражение. В отличие от решительного протеста ее дочери, ее возражение было едва слышно. Сердце пропустило удар, и она с трудом сдерживала слезы, которые грозили пролиться мощным потоком. — Это всего лишь рубашка, — сказала она себе. По большому счету, ничего страшного не произошло, но этот кусок ткани был с ней с первого курса университета. Он пережил шесть переездов, два разбитых сердца, беременность и смерть ее двоюродной сестры и по совместительству лучшей подруги. Перед ужином она твердо намеревалась сменить свою самую старую, удобную, любимую рубашку. Но где-то между извлечением занозы из пальца Лизы, удалением жвачки с волос Лены и пресечением ссоры из-за выяснения, чья очередь играть с игрушкой Басиком она совершенно забыла о своей миссии «спасти рубашку». Она мысленно сделала пометку обработать ее пятновыводителем перед тем, как лечь спать. Сосредоточившись на поставленной задаче, Анна использовала скорость ниндзя, которую ей пришлось развить после рождения близняшек. Одним плавным движением она опустила ковшик под воду и наполнила его. Затем, другой рукой прикрыв сначала лоб Лизы, а затем Лены, чтобы вода не стекала на их ангельские личики, она вылила содержимое на макушки каждой девочки. Она была спасена от леденящих душу криков, которые пронзили бы воздух, если бы хоть одна капля проскользнула мимо барьера и попала одной из них в глаза. Поставив ковшик, она схватила два одинаковых полотенца. Используя стратегию воспитания, которую подсмотрела в интервью одной известной актрисы, она спросила своих девочек: — Вы хотите выйти из ванны через одну минуту или через две? — Одну. Пухлый указательный палец Лизы вытянулся перед лицом Анны. — Две. Лена, она же Мисс Независимость, конечно же, выбрала второй вариант. Анна улыбнулась, почувствовав облегчение. Она все еще удивлялась, когда эта тактика срабатывала. Дайте им выбор, не приказывайте. Вместо того чтобы говорить: «Тебе нужно доесть свой ужин» спроси: «Ты хочешь съесть еще восемь кусочков или двенадцать?» Вместо того чтобы выбирать им наряды, возьми два и спроси, какой из них они хотят надеть. Вместо того чтобы спрашивать, какую книгу они хотят почитать перед сном, сократи список до двух на выбор. С тех пор как она начала применять эту технику, истерик и срывов стало значительно меньше. Этот подход менее утомителен как для нее, так и для девочек. И поскольку теперь она была матерью-одиночкой троих детей, все, что делало ее жизнь более управляемой, было бесценно. — Аля, пора! Анна оглянулась через плечо и увидела Данила. Когда он учился говорить, то не мог произнести ее имя правильно, поэтому всегда называл ее Аля. Это прижилось. Его глаза цвета молочного шоколада сияли таким возбуждением, какого она ни разу не видела в них за весь последний год. Когда двоюродная сестра и лучшая подруга Анны, Алиса, составила завещание после рождения сына и попросила ее стать законным опекуном Данила, если с ней что-нибудь случится, она согласилась, ни на секунду не задумываясь, что это время настанет. Алиса скончалась шесть месяцев назад от неоперабельной опухоли головного мозга, которую ей диагностировали всего за три месяца до этого. Отца Данила никогда не было в их жизни, а отец близняшек был музыкантом, который решил, что не готов остепениться, за месяц до родов Анны. Итак, теперь она была двадцатишестилетней матерью-одиночкой трехлетних девочек-близняшек и девятилетнего мальчика. И каждый день она задавалась вопросом, достаточно ли ее было для них. — Ты идешь? — нетерпеливо спросил он. — Да, дружок. Я как раз заканчиваю с девочками. Озабоченное выражение появилось на его лице, подавляя энтузиазм, который озарял его всего мгновение назад. Он поник. — Хорошо. — Я помню про бой! Можешь начинать смотреть без меня. Я подойду через пятнадцать минут. Возможно, она забыла сменить рубашку перед приготовлением ужина, но она не забыла купить попкорн для совместного поедания при просмотре боя, о котором Данил безостановочно говорил последние три недели. Его широкая улыбка осветила маленькую ванную, прежде чем он бросился в гостиную и крикнул через плечо: — Спасибо, Аля! В этом парне был свет, магия, которую она обязана была во что бы то ни стало защитить. В слишком юном возрасте он уже понял, что этот мир жесток, а жизнь несправедлива. Анна ничего не могла поделать с трагедией, которую он пережил, но она могла сделать все, что в ее силах, чтобы защитить его от чего-либо еще, что могло причинить ему боль. И если бы он захотел посмотреть, как двое мужчин лупят друг друга, она бы вывернулась наизнанку, чтобы позволить ему это сделать. ММА не ее конек, но Данил был одержим им с тех пор, как начал заниматься карате два года назад. В то время Анна обеспокоилась тем, что это слишком жестоко для ребенка, но Алиса верила, что это полезная отдушина для него и это научит его дисциплине и сосредоточенности. Как всегда, инстинкты ее сестры оказались верны. Данил всегда был рассеянным в школе, но с тех пор, как он начал заниматься боевыми искусствами, его оценки улучшились, и это дало ему чувство целеустремленности и силы. И, что еще более важно, это была одна из главных вещей, которая помогла ему пережить последние несколько месяцев. Сделав глубокий вдох, она повернулась обратно к девочкам и подняла первое розовое полотенце.