А когда ты стреляла в Тедди, у тебя тоже шла кровь? – подумал я. Или тогда обошлось без стресса? Лестничная площадка на втором этаже представляла собой изогнутый полукругом узкий балкончик с перилами высотой мне по пояс. Я глянул вниз, и в животе что-то оборвалось. Если отсюда свалиться – если тебя кто-то столкнет, – ты упадешь прямиком в центр конференц-ямы, и даже толстый ковер не смягчит удара о каменный пол. – Налево, Джейми. То есть прочь от балкона, что не могло меня не обрадовать. Мы прошли по длинному коридору, где все двери располагались слева, видимо, чтобы из окон всех комнат открывался красивый вид. Примерно посередине коридора обнаружилась единственная приоткрытая дверь, а за дверью – круглая библиотека, где все полки были заставлены книгами. Моя мама пришла бы в восторг. У единственной не занятой книжными стеллажами стены стоял диван и несколько кресел. Эта стена была полностью стеклянной: полукруглый эркер, за которым виднелся пейзаж, уже залитый багровым закатным светом. Вдалеке я разглядел скопление огней. Видимо, это был город Ренфилд, и я отдал бы почти что угодно, лишь бы сейчас оказаться там. Лиз не спросила, нет ли Марсдена в библиотеке. Она вообще туда не заглянула. Мы дошли до конца коридора. Лиз так и держала руку в кармане, но вторая рука оставалась свободной, и Лиз указала на самую последнюю дверь: – Я уверена, что он там. Открывай дверь. Я сделал, как было велено, и, конечно же, Дональд Марсден был там: лежал распластанный на огромной кровати. Даже не двуспальной, а, наверное, трехспальной, если и вовсе не четырех. Он и сам был огромным, как четыре человека средней комплекции, тут Лиз не соврала. На мой тогдашний мальчишеский взгляд, его громадная туша казалась настолько невероятной, что это могла быть галлюцинация. Хороший костюм мог бы, наверное, скрыть хоть какую-то часть жировых отложений, но Марсден был не в костюме, а в одних трусах. Гигантских «боксерах». Его необъятная дряблая грудь и рыхлые руки были исчерчены неглубокими перекрестными порезами. Лицо все в синяках, один глаз заплыл. Во рту торчала какая-то странная штука. Позже я узнал (на одном из тех сайтов, которые посещал втайне от мамы), что это был шарик-кляп. Его руки были прикованы наручниками к кроватным стойкам в изголовье. Видимо, у Лиз нашлось только две пары наручников, потому что ноги Марсдена были прикручены к стойкам кровати в изножье широким скотчем. Похоже, на каждую ногу ушло по целому рулону. – Узри хозяина дома, – сказала Лиз. Его здоровый глаз дернулся и моргнул. Вы скажете, что все было понятно уже по наручникам и по скотчу. И по тому, как еще кровоточили некоторые порезы. Да, я должен был догадаться. Но не догадался. Я был в шоке и не догадался. Пока он не моргнул. – Он жив! – Это можно исправить, – сказала Лиз, вытащила из кармана пистолет и выстрелила Марсдену в голову. 61 Кровь и мозги брызнули на стену. Я закричал, вылетел из комнаты, вниз по лестнице, пулей за дверь, мимо Тедди, вниз по склону, к дороге. Я добежал до самого Ренфилда. И все это за секунду. А потом Лиз схватила меня в охапку. – Спокойно, малыш. Споко… Я ударил ее в живот и услышал, как она удивленно выдохнула. Потом она резко развернула меня, заломив руку за спину. Это было адски больно, и я опять закричал. Ноги вдруг подкосились. Вернее, это Лиз пинком сбила меня с ног, и я упал на колени, продолжая истошно орать. Она заломила мне руку так высоко, что запястье прижалось к лопатке. – Заткнись! – рявкнула Лиз мне в ухо. Это была та же самая женщина, что когда-то ползала со мной по полу, играя в машинки, пока мама в кухне готовила соус для спагетти и слушала ретрохиты по радио. – Прекрати орать, и я тебя отпущу! Я замолчал, и она меня отпустила. Теперь я стоял на четвереньках, смотрел на ковер и дрожал мелкой дрожью. – Вставай, Джейми. Мне кое-как удалось встать, но я по-прежнему смотрел в пол. Потому что мне не хотелось смотреть на толстого человека с наполовину отстреленной головой. – Он тут? Я смотрел в пол и молчал. Волосы падали мне на глаза. Плечо жутко болело. – Он тут? Оглядись по сторонам! Я поднял в голову, в шее что-то явственно хрустнуло. Я не смотрел на Марсдена – хотя при его габаритах он все равно попадал в поле моего зрения, – я смотрел на тумбочку у кровати. Там стояла целая батарея пузырьков с лекарствами. А еще там был большой сэндвич и бутылка минеральной воды. – Он тут? – Лиз отвесила мне подзатыльник. Я быстро огляделся. Кроме нас с Лиз и трупа толстого человека, в комнате не было никого. Теперь мне довелось повидать уже двух человек с простреленными головами. Террьо тоже выглядел жутко, но мне хотя бы не пришлось наблюдать, как он умер. – Нет, – сказал я. – Почему? Почему его нет? – В ее голосе слышались нотки истерики, может быть, даже отчаяния. Тогда я мало что соображал, я был слишком напуган. И только позже, вспоминая те бесконечные пять минут в спальне Марсдена, я понял, что Лиз сомневалась в моих способностях. Несмотря на Риджиса Томаса и его последнюю книгу, несмотря на бомбу Террьо, обнаруженную в супермаркете, Лиз боялась, что я все-таки не могу видеть мертвых и она пристрелила единственного человека, который знал, где хранятся таблетки. – Я не знаю. Я никогда не присутствовал рядом в момент смерти. Может быть… может быть, им нужно время. Я не знаю, Лиз. – Ладно, – сказала она. – Мы подождем. – Только не здесь, хорошо? Пожалуйста, Лиз, я не хочу на него смотреть. – Тогда в коридоре. Если я тебя отпущу, ты будешь пай-мальчиком? – Да. – И не попытаешься убежать? – Нет. – Да уж, пожалуйста, не убегай. Не хотелось бы прострелить тебе ногу. Это будет конец твоей теннисной карьеры. Давай потихонечку, задним ходом. Я попятился к двери, и Лиз тоже попятилась, не сводя с меня глаз, чтобы успеть меня перехватить, если я все-таки попытаюсь сбежать. Когда мы вышли в коридор, она снова велела мне оглядеться. Я послушно огляделся. Марсдена там не было, и так я ей и сказал. – Черт. – Она на секунду умолкла, а потом вдруг спросила: – Ты видел сэндвич на тумбочке, да? Я кивнул. Сэндвич и бутылку воды, оставленные для человека, прикованного к кровати за обе руки и ноги. – Марсден любил пожрать, – сказала Лиз. – Однажды я с ним обедала в ресторане. Вместо ложки и вилки ему надо было бы взять лопату. Свинья и то ест аккуратнее. – Зачем вы оставили ему сэндвич, если он все равно не мог его съесть? – Хотела, чтобы он на него смотрел. Просто смотрел. Весь день, пока я ездила за тобой. И поверь мне, малыш, выстрел в голову – это самое меньшее, чего он заслуживает. Ты хоть представляешь, скольких людей он убил своим… своей отравой? А кто ему помогал? – подумал я, но, конечно же, не сказал вслух. – Да и сколько бы он еще прожил, по-твоему? Два года? Пять лет? Я заходила в его ванную, Джейми. У него унитаз вдвое шире обычного. – Она издала звук, похожий одновременно и на смех, и на хрип отвращения. – Ладно, пойдем на балкон. Посмотрим, может быть, он внизу. Только медленно, без резких движений. Я все равно бы не смог идти быстро, даже если бы захотел. Ноги сделались ватными, колени дрожали, как студень. – Знаешь, как я достала код от ворот? От курьера экспресс-доставки, который обслуживал дом Марсдена. Парень крепко сидит на коксе. Я могла бы спать с его женой, если бы захотела. Он бы с радостью предоставил мне женушку, лишь бы я и дальше снабжала его порошочком. А код от дома мне назвал Тедди. – Перед тем, как вы его убили. – А что мне еще оставалось? – Она произнесла это так, словно я был идиотом. – Он мог меня опознать. Я тоже могу, подумал я и снова вспомнил о твари, которая предположительно прибежит, стоит лишь мне свистнуть. Похоже, что свистнуть придется, хотя мне по-прежнему этого не хотелось. Потому что не факт, что на зов кто-то откликнется? Да, но не только поэтому. Потри волшебную лампу, и появится джинн. Отлично, я за тебя рад. Потри волшебную лампу и вызови демона – мертвосвет, – и Бог знает, что будет дальше. Бог, может, и знает, но я-то не знал. Мы вышли на балкон с его низенькими перилами и немалой высотой. Я глянул вниз. – Он там? – Нет. Ствол пистолета уперся мне в поясницу. – Ты не врешь? – Нет! Лиз тяжко вздохнула. – Все должно было быть по-другому. – Я не знаю, как все должно было быть, Лиз. Он может быть где угодно. Например, во дворе, вместе с Те… – Я резко умолк. Она схватила меня за плечо и развернула лицом к себе. Теперь ее верхняя губа была вся в крови – видимо, стресс оказался сильным, – но она улыбалась. – Ты видел Тедди? Я отвел взгляд. Что само по себе было ответом. – Да ты ушлый малый. – Тут она рассмеялась. Действительно рассмеялась. – Если Марсден не появится здесь, тогда выйдем во двор и проверим. Но пока подождем. Нам никто не помешает. Его последняя шлюшка уехала к родственникам на Ямайку или в Барбадос, в общем, куда-то, где море и пальмы, а больше в доме никого нет. Гости бывают только по выходным, а так все дела он ведет по телефону. Когда я пришла, он лежал на кровати в одних трусах и смотрел телевизор, какое-то судебное шоу. Боже, он мог бы хотя бы надеть пижаму, скажи. Я ничего не сказал. – Он говорил, что у него нет никаких таблеток, но по лицу было понятно, что это ложь. Пришлось его зафиксировать и немножко порезать. Я думала, это развяжет ему язык, и знаешь, что было? Он надо мной посмеялся. Сказал, что да, у него есть окси, целый вагон, но он мне не скажет, где он хранится. «С какой стати я должен тебе говорить? Все равно ты меня убьешь». Так он сказал. И тут меня осенило. Я сама поразилась, что не подумала об этом раньше. Muy stupido[16]. — Она ударила себя по лбу рукой с пистолетом. – Вы подумали обо мне, – сказал я. – Именно. Я оставила ему сэндвич и бутылку воды для созерцания, смоталась в Нью-Йорк за тобой, и пока меня не было, никто не пришел, и вот мы здесь, но где носит его самого? – Он там, – сказал я. – Что? Где?