– Она спасла мне жизнь, – ответил Лиху. – А ты спас ее от Кицу и Куми, – возразил Унэгэн. – Но я готов пойти у тебя на поводу, сын. Ты знаешь условия. Если еще трое риспи, кроме тебя, поручатся за полукровку, право быть одной из нас ей будет даровано. После этого правитель возвысил голос и заявил: – Кто готов поддержать просьбу Лиху? Еще одна лисица отделилась от толпы почти сразу. Потухшая шкура, неуверенные движения. Амайя! С трепетом и волнением я наблюдала за тем, как старуха занимает место рядом с моим братцем. Черный риспи прижался к ее боку, и белый узор на его морде вспыхнул. Цвет шерсти Амайи сразу начал улучшаться, и я поняла, что Лиху делится собранной силой. Старуха благодарно прикрыла глаза и проскрипела: – Я готова учить девочку. Ее элементаль сильна. – Она отдала часть магии Лиху, – напомнил Унэгэн. – И это, скорее всего, стабилизировало ее собственную, – парировала Амайя. После этого она устремила взгляд в толпу соплеменников. Лисы приблизились, и я увидела там уже знакомую парочку риспи. Таалаб и Саалаб. На миг в моей груди вспыхнула безумная надежда. Но братья оскалились и отступили назад. Я в отчаянии огляделась. Больше я не знаю ни одного риспи. Никто не согласится признать меня, а нужны еще двое. Эдвин успокаивающе сжал мою ладонь. Я видела, что он сдерживает гнев. Требования риспи не оставляли нам и шанса на примирение. Этот шанс забрали уже тогда, когда мы оба поверили, что мир с горой возможен. Накатило отчаяние, я медленно обводила взглядом поляну в поисках сочувственного взгляда. Мне нужны только двое. Но везде я встречала злые желтые глаза и оскалы. А в следующий миг толпа расступилась и на поляну вышла еще одна белая лисица. Жемчужная шерсть сияла под луной, в каждом движении была невероятная грация. Теперь все смотрели на нее. Рапоса? Она пришла сюда из круга предков? Риспи остановилась перед Унэгэном, который снова обратился в лиса. Я внимательно наблюдала за тем, как невероятная красавица прижимается к боку своего повелителя, трется лбом о его подбородок. Унэгэн в этот момент казался мне невероятно довольным. – Я знал, что самым сильным из моих потомков будет наш сын, Рапоса, – пробормотал он и лизнул красавицу в лоб. Прекрасная риспи улыбнулась и направилась к Лиху. Тот почтительно склонил голову. После этого Рапоса села рядом с сыном и выжидающе посмотрела на Унэгэна. – Нужен еще один, – мягко напомнил ей правитель. – Вас троих недостаточно. – И он уже идет, – мелодично произнесла лисица. Стоило ей сказать это, как на поляну вышел риспи. Этого я не знала и никогда не видела. Среднего размера лис, худой и поджарый. Его морду пересекал багровый шрам. Такие же багровые шрамы покрывали левую переднюю лапу зверя, и он отчетливо припадал на нее. Хромой замер и склонил голову, приветствуя своего правителя. Унэгэн пренебрежительно спросил: – Цер? Неужели и ты хочешь вступиться за нее? Тот покосился на меня и буркнул: – Я хочу, чтобы Сулаки вернулась домой. Кицу и Куми обманом заставили ее участвовать во всем этом. Если ради этого надо признать полукровку одной из нас, я согласен. После этого лис дохромал до своих товарищей и улегся рядом с Амайей. В глазах его светилась такая тоска, что я сразу вспомнила все, что рассказала мне рыжая девушка в саду. Цер. Ее возлюбленный вернулся из ссылки. Сердце бешено колотилось в моей груди. Четверо. Четверо риспи вступились за меня. Я стиснула руку Эдвина. Унэгэн взмахнул хвостом, и рой огненных шаров осветил поляну. Риспи шагнул к зеленому камню, приглашая нас последовать за собой. Эдвин уверенно повел меня вперед. Я чувствовала, что волнуюсь больше, чем в день нашей фиктивной свадьбы. Лис остановился возле зеленого камня и взглядом приказал нам с Эдвином занять места по бокам от него. Затем Унэгэн повернулся ко мне и потребовал: – Руку. Я с опаской протянула ему ладонь. Эдвин напрягся, когда лис сжал мою ладонь зубами. Хруст печати был таким отчетливым, что вздрогнул даже Эдвин. Я почувствовала небывалую легкость. Даже боль пришла не сразу. Только после того, как лис выпустил мою руку. Тяжелые алые капли упали на траву. Рыжая вспышка – и Унэгэн снова обратился в человека. Одной рукой он перехватил мое запястье. Я ждала, что другой он снова дотронется до печати. Но вместо этого лис выудил из-под моего воротника кулон. Тот самый, в виде черной лисьей головы. По губам правителя риспи скользнула усмешка. Какое-то время он держал его в руках, и я чувствовала течение магии. Когда Унэгэн отвернулся, я коснулась пальцами камня и ощутила тепло. – Что это? – озадаченно спросила я. – Я уничтожил печать, – пояснил риспи. – Часть моей магии будет помогать тебе стабилизировать огненную элементаль. Неожиданная забота отца скорее пугала, чем обнадеживала. – Уничтожил печать? – заволновалась я. – Но без нее… – Нормально все будет, – подала голос Амайя. – Будешь учиться дальше. Правитель риспи кивнул, а затем подхватил мою окровавленную ладонь и соединил наши с Эдвином руки над камнем. Кровь продолжала капать на гладкую зеленую поверхность. Вокруг моих пальцев вспыхнул рыжий ореол, и сначала я испугалась, что обожгу своего супруга. Но тот не дрогнул. А Унэгэн торжественно произнес: – По законам горы и леса, силой огненного духа я связываю ваши судьбы. И пусть ваша любовь и верность друг другу будет основой мира между риспи и людьми. Сияние медленно гасло, а рана на моей руке начала затягиваться сама собой. Когда кровь перестала течь, Унэгэн отпустил нас. Эдвин привлек меня к себе и нежно поцеловал. Это немного озадачило риспи, но успокоило меня. Навалилась ужасная усталость. Я не верила, что все получилось. Договор снова будет действовать, у меня больше нет печати, Лиху вернул себе истинный облик и положение среди огненных духов. Ректор подхватил меня на руки и сказал: – Твоей дочери нужен отдых, Унэгэн. А мы с тобой должны обсудить много важных вопросов… Обсуждали они до утра. Я провела остаток ночи под теплым боком Лиху, то проваливаясь в сон, то выплывая из него. Ужасно хотелось есть, но человеческой еды не было. Заботливая Амайя принесла мне какие-то ягоды и чистую воду. На рассвете было утверждено новое соглашение между людьми и риспи. Мне показали ту самую скрижаль. Чуть в стороне от дерева, у истока реки, возвышалась гранитная стела. Магией риспи на ней выжгли слова нового договора, и оттиск человеческой элементали Эдвина скрепил его. Теперь нам предстояло вернуться домой. Провожать нас отправились Лиху и Цер. Эдвин выглядел изможденным и немного обескураженным. Наверное, ему тоже не верилось, что многолетние страдания его семьи закончились. Покрытый шрамами риспи не жаловался и упорно хромал вперед. Лиху не останавливал его. А когда мы дошли до устья ручья, Цер вскарабкался на один из крупных валунов и навострил уши. Золотые глаза лиса были устремлены вдаль, а сам он был напряжен, как струна. И его не заставили долго ждать. На противоположном берегу мелькнуло что-то белое. Мое сердце забилось чаще, когда я поняла, что это еще одна риспи. Лиса мгновенно оказалась у реки и прыжками понеслась по водной глади. Следующий прыжок вознес ее на камень, где сидел Цер. Они обняли друг друга лапами и прижались лбами. И тогда я осторожно спросила: – Сулаки? Риспи посмотрела на меня и прошептала: – Спасибо, Лина. Старый договор перестал действовать. Ко мне вернулась магия, а башня перестала держать меня. Я не верила, что ты сможешь помочь. Но ты и правда освободила меня. Больше она ничего не смогла сказать. Риспи замерли, уткнувшись в шерсть друг друга. Лиху деликатно кашлянул и сказал: – Я провожу вас на ту сторону реки. Держитесь. Мы с Эдвином положили руки ему на плечи, и Так пересекли водную гладь. На другом берегу настало время прощаться. Лиху коснулся носом моего плеча и сказал: – Помни, что ты можешь пересекать реку в любое время. Если захочешь увидеть меня, приходи в круг предков. Мама позовёт, и я примчусь. Амайя будет продолжать тебя учить в полдень каждого третьего дня. Затем он повернулся к Эдвину и попросил: – Береги ее. – Непременно, – заверил его ректор. После этого лис ушёл, а мы направились к лошади. Когда мы вернулись в имение, завтрак уже прошёл. Госпожа Мадлен бродила по двору. Стоило Эдвину спешиться, как свекровь набросилась на него: – Где вы были? Я чуть с ума не сошла, когда мне доложили, что ты уехал так рано, а Лина пропала! Что случилось? Почему ты так выглядишь? Ты сражался? С кем? А ещё произошло кое-что странное… Ректор вздохнул и ответил: – Всё в порядке, мама. Я заключил новый договор с Унэгэном. Риспи не смогут пересекать реку. Больше никаких жертв. Теперь всё будет хорошо. Я смотрела в обескураженное лицо свекрови и чувствовала себя уставшей и голодной, но счастливой. Эпилог Эдвин Первый снег в этом году лёг поздно. Шла первая неделя декабря, а дорога только подернулась тонкой белой пеленой. Жеребец шел рысью. Свернуть с дороги Эдвин не успел. Вдали показался еще один всадник, и направлялся он явно в имение. Пришлось остановиться и ждать. Беспокойство за Лину быстро отступило. В конце концов, сейчас с ней брат. За прошедшие месяцы черный риспи стал сильнее. Сестру он в обиду не даст. Особенно в таком положении. Эта мысль вызвала невольную улыбку. Еще шире он улыбнулся, когда понял, кто же решил навестить Рокфоссов. Вновь прибывший остановил лошадь рядом и скинул капюшон. Буйные пепельные кудри Карла Ульхена, его давнего друга, не узнать было невозможно. А также его широкую улыбку. – Эдвин, – воскликнул Карл, – наконец-то я добрался до вас. Я был так удивлен, что ты уволился из Академии. Говорят, без тебя там снова начался бардак… – Не маленькие, – отмахнулся Эдвин, – разберутся. У меня и здесь хватает дел. – Ты о новом главе “гончих”? – сочувственно произнес друг. – Малец не справляется? – И это тоже, – поморщился Эдвин, подбирая поводья. – Поговорим по дороге? Мне нужно к реке. Я о многом не мог написать тебе в письмах.