Вызовов такси по городу на тот адрес в тот день больше не было. Валя уже проверила. И показала все же фото Ирины Соколовой. – Она ехала? – Она, – сразу узнал ее таксист. – Только она тут красивая. А со мной ехала какая то потрепанная. – В смысле – потрепанная? – Ну… – Глаза таксиста снова закатились, так он думал и вспоминал. – Штаны на коленках грязные. Обратил внимание, потому что штаны были светлые. А пятна, как бельмо на глазу. Кепка тоже в грязи, словно она ее уронила. Значит, в день гибели матери и бабушки их навещала Ирина. Надо же, какие новости! А со слов соседей, дочь прекратила всяческое общение с матерью и бабкой еще в детском возрасте. Сразу после того, как при разводе осталась с отцом. Несостыковочка! Горохова ворочалась без сна три ночи подряд. И решила, не сообщая ничего Илье, съездить к Ирине Соколовой. Та с раннего детства носила фамилию отца. О том, что оставила машину в тупичке перед перекрестком, она пожалела уже через десять шагов. Солнце жгло невыносимо. Ее любимые черные одежды в такую жару превращались в воздухонепроницаемый скафандр. А ее еще угораздило вместо кроссовок надеть черные туфли на низком каблуке. Дура! И Илье зря не позвонила. Его бы заинтересовала новость о том, что дочка решила навестить мать не когда-нибудь, а в день ее гибели. Слышали, как она входила, громко хлопнув дверью. А как выходила, не слышал никто. И голоса ее в момент скандала никто не слышал. Она к тому времени уже ушла? Или наблюдала за перепалкой матери и бабки? Может, она – того – помогала бабке повесить мать? От этой мысли Вале сделалось смешно и горько. Вот издержки профессии, а! Какие только извращения в голову не лезут. Нужный номер обнаружился на бетонном двухметровом заборе метров через пять. Большие цифры в громоздкой подкове. Рядом высокая дверь – прочная, железная. Кнопка домофона. Камера под козырьком. Валя позвонила, добросовестно встав как раз под камерой. Ей не открывали долго. И голоса не подавали столько же. Но ей почему-то казалось, что за ней наблюдают. – Кто? – раздался девичий голос минут через пять после ее третьего звонка. – Что вам нужно? – Капитан Горохова. – Валентина задрала вверх, к самой камере, свое удостоверение. – Мне необходимо поговорить с вами. – Хм-м… – усмехнулась девица отчетливо. – С нами – это с кем? – Мне нужна Ирина Соколова. Это ведь вы. Я вас узнала по голосу, – соврала Валя. – Есть разговор. – Что за разговор? Замок по-прежнему не щелкал. Впускать ее не собирались. – О гибели вашей матери и бабушки. – О боже! – Голос девушки сделался раздраженным. – Что им еще от меня нужно? – Кому – им? – Ментам! Уже говорили со мной. Что еще? Я с ними не общалась вообще! Эти отмороженные бабы были совершенно сумасшедшими. Я так и сказала вашим. Как жили, так и подохли. Что за вопросы ко мне? – Вы откроете или мне спецназ вызывать? Валя убрала удостоверение в карман черных брюк, с издевкой улыбнулась в объектив. – Бли-ин… – протянула девушка с надрывом. Замок щелкнул. В динамике пропищало. – Входите. Дорожка, которая вела от ворот к ступенькам дома, была красиво облицована незнакомым Вале материалом. И не плитка, и не булыжник, и не песчаник. Что-то легкое, пористое, идти было очень удобно. Даже захотелось снять туфли и пощупать неведомый камень подошвой ноги. Наверное, прохладный. Она шевельнула взмокшими пальцами в туфлях и перевела взгляд на дом. Не огромный, но и не маленький. Двухэтажный, кирпичный, под черепичной крышей. С красивыми ажурными занавесками в каждом окне. Одинаковыми, что странно. Перед входной дверью терраса. Два плетеных кресла, такой же диванчик, круглый низкий столик из стекла. В одном из кресел восседала Ирина, закинув ногу на плетеный подлокотник кресла. Она была в легком спортивном костюме с короткими рукавами и укороченными штанишками, на ногах облегченные кроссовки. Одежда дорогая, фирменная, сразу отметила Горохова. Отец девушку баловал. Потому что сама она до сих пор нигде не работала, как удалось узнать Вале. После того, как окончила университет, Ирина вообще ничем серьезным не занималась. Отдыхала. Так она сказала Валиному коллеге, который ее опрашивал после смерти Дымовых. – Присаживайтесь, – кивком указала на соседнее кресло Ирина. Валя послушно присела. Огляделась. Прекрасный ландшафтный дизайнер тут работал. Цветы, деревья – все в полном порядке. – А чем занимается ваш отец, Ирина? – невольно вырвалось у нее. – Бизнес у него. Сейчас вот продать решил. Решил уйти на покой. Жить на дивиденды. – А что так? А вы? – А мне на фиг не надо корячиться, – лениво улыбнулась девушка. – Нам с ним на двоих его дивидендов хватит за глаза. – А он сейчас дома? Валя поерзала взглядом по окнам. Ни в одном не дрогнула красивая занавеска. – Нет. Не дома. А вам он зачем? Ее нога сползла с подлокотника, ступни в кроссовках встали рядом. Девушка вытащила из кармана резинку и собрала распущенные волосы в высокий хвост. Растеряна? Нервничает? Чего вдруг так напряглась? – Хотела переговорить и с ним тоже, – выразительно глянула Валя на Ирину. – Это еще зачем?! – возмутилась та громко. – Что вам вообще от нас нужно? – Он знает, что в день смерти вашей матери и бабушки вы их навещали? Вопрос словно ударил Ирину под дых. Спина сгорбилась. Локти уперлись в колени. Лицо утонуло в ладонях. – Вы… Вы не понимаете! Ничего не понимаете! – с надрывом выдала она. – Так расскажите, чтобы я поняла. – Мне… – Она зло глянула на Валю. – Мне нечего вам рассказывать! – Ну почему же? – Валя откинулась на твердую неудобную спинку кресла, скрестила руки на груди. – Мне очень интересно знать, зачем вы приезжали к своим матери и бабке, если ненавидели их и не поддерживали с ними никаких отношений? Вы появились, и следом в их доме началась страшная вакханалия. Результат – обе мертвы. – И чё? – Она резко села прямо. – Я их не вешала. И пальцем к ним не прикасалась. Противно, если честно. Вы их видели? Дом их? Я приехала и уехала. – Мы не нашли подтверждения, что вы уезжали с автостанции тем днем. В наш райцентр вы приехали на автобусе. А от нас на чем добирались? – Автостопом. – Она села ровно и с вызовом глянула. «Придумала только что», – поняла Валя. – Кто вас подвозил? Марка машины. Имя водителя. Во сколько это было? Где поймали попутку? – А я чё, помню, что ли? – Она некрасиво рассмеялась, запрокидывая голову. – Вышла на дорогу, подняла руку. Тачка какая-то остановилась. Я села и поехала. Устраивает? – Нет, – с вызовом ответила Горохова. – Не устраивает. Ваше алиби, о котором вы прежде рассказывали нашему сотруднику, выходит, липовое? То есть вы соврали в ходе следствия. А это уголовно наказуемо. Вы не знали? У меня есть все основания взять вас под стражу и препроводить в отделение полиции. Там вы станете со мной говорить под протокол. На холеном симпатичном личике девушки расцвели два алых пятна. Ее неестественно белоснежные зубы принялись терзать нижнюю губу. Глаза смотрели недобро. «Как все же она похожа на свою мать, – сделала неожиданное открытие Горохова. – И внешне, и характером. Такая же дерзкая. И воспитание, полученное от отца, потопили в себе ее гены. – Чё сразу в полицию-то? – буркнула Ирина, встала и заходила по террасе. – Ну, приукрасила немного действительность. И чё? – Вы соврали, Ирина. Вы сказали, что провели весь тот день дома. Ваш отец это подтвердил. Вы соврали сами и вынудили к тому же отца. Это… Как было на самом деле? Рассказывайте, рассказывайте. Не по слову же из вас тянуть. Девушка подошла к каменным перилам, пристроила попку на широком поручне. Тяжело с присвистом вздохнула. – Отец не знал, где я была. Думал, что дома. – А сам он где был? – Сам-то? – Она печально усмехнулась. – Где-то! С очередной бабой, с телкой. Как вам угодно, так и называйте. На охоте, на рыбалке. Где-то, где он всегда пропадает. Всю свою жизнь. Я иногда думаю, что если бы он не был таким, то мать, может, и не пила бы. – Вам было одиноко, и вы поехали к ней утешиться? – Нет. Мало утешения там, поверьте. – Она прикрыла глаза ладонью, словно собиралась заплакать. – Мать позвонила мне и попросила приехать. Болтала что-то про дом, про участок. Что хочет продать все, будто покупатели у нее есть. – О как! А где же она жить собиралась, если бы дом продала? – Вот бабка ее об этом же спрашивала, – произнесла Ирина тихо, не убирая ладони от глаз. – Пока я там была, они еще тихо между собой собачились. Я пригрозила, начнут орать – уйду. Ну а как я ушла… – Во сколько вы ушли, Ирина? Горохова точно помнила из показаний соседей, что шум в доме начался после шести. Таксист привез Ирину к дому в четыре пятнадцать дня. – Я недолго там пробыла. – Рука девушки легла на бедро, глаза затуманило воспоминанием. – Может, час, меньше. Ушла, потому что там было невыносимо. Вонь, грязь… Как же так можно опуститься!