Веня по возвращении решил устроить себе праздник, как он понял, медленно подходя к дому. У дальней беседки хлопотали двое парней. Накрывали стол, жарили мясо, резали овощи. Рядом стоял большой ящик со спиртным. Все это Стас разглядел. А еще увидел Веню в окнах первого этажа. И он показался ему вполне себе ничего, довольным. В сердце, сумасшедше трепетавшем под новенькой рубашкой, зародилась крохотная надежда. Может, он вовремя? Может, правильно сделал, что сам сюда явился? Не станет его сегодня Веня убивать, раз праздник решил устроить. – В кухню проходи, – заорал ему Веня, стоило Стасу войти в дом. – И разуйся. Пыли не терплю. Стас тоже ее не терпел до недавнего времени. Сейчас бы и в грязи вывалялся запросто, а потом в перьях, лишь бы из этого дома выйти и живым потом остаться. Желание удрать куда-нибудь далеко-далеко и жить тихо-тихо кружило в голове и казалось несбыточным. Он снял ботинки и в одних носках пошел в кухню. Вошел, огляделся и удивленно воскликнул: – Как у вас… уютно, Вениамин Сергеевич. На самом деле было не уютно. Было бедно. По-стариковски как-то. Старомодные шкафы, нигде не видно бытовой техники. В центре кухни большой овальный стол. Такой, помнится, был у бабки Стаса в далеком прошлом. – Хватит врать, Стасик. Ты хотел сказать, что у меня бедно. А соврал, что уютно. В этом вот все наши беды: в неумении говорить правду. Хотя бы часть ее. Веня сидел за столом в чистой белоснежной футболке, спортивных широких штанах. Ноги его были босы. Веня пил водку. И закусывал холодным вареным мясом и квашеной капустой. Стаса от неожиданности затошнило. «Вот так вот, под капустку, Веня возьмет и выстрелит ему в голову, – мелькнуло у него. – И глазом не моргнет. И еще рюмку выпьет за упокой души, пока его за ноги потащат вон из дома Венины молодчики». – Хорошо, что сам пришел, – громко рыгнул Веня, хитро скалясь. – Сэкономил время. Дальнейшее зависит от тебя, Стасик. От того, что и как ты мне расскажешь, будет зависеть продолжительность твоей жизни. Ну и здоровье, если жив останешься. Присаживайся… Он толкнул толстой пяткой соседний стул, тот с грохотом отлетел в сторону Стаса. Он послушно уселся на том месте, где стул остановился. – К столу двигайся. Пить будем вместе, – приказал Веня. И, оглядев бледного гостя, вздохнул. – Не стану я тебя сегодня убивать. Но, если примешься врать, здоровья не оставлю. Наливай. Водку Стас не переносил. Но послушно выпил с Веней три рюмки подряд. И даже капустой хрустел, изо всех сил стараясь, чтобы его не вырвало. – Ну… Зачем приехал, для начала? – откинулся на спинку стула Веня, поглаживая толстый живот. – Покаяться хочу, Вениамин Сергеевич. Стас закрыл лицо ладонями. Он не собирался плакать. У него просто все плыло перед глазами от алкоголя. – Покаяние – это хорошо, Стасик, – неожиданно сделался серьезным Веня. – Только если оно искреннее, если не разбужено страхом. – Искреннее, Вениамин Сергеевич! – глянул на него Стас покрасневшими глазами. Наткнулся на понимающий взгляд матерого ревизора и добавил: – И обусловлено страхом, конечно. Страхом за свою шкуру. Я запутался, если честно. Потому что солгал вам. Сначала один раз не договорил. Потом второй. Чуть приврал там, чуть здесь. И понеслось комом. Это такая паутина, скажу я вам! Выпутаться бесполезно. Ложь нагромождается слоями, кажется правдой. Потом уж и не вспомнить, с чего все началось. И вернуться к исходной точке – к правде, ох как сложно. – Разрешаю попробовать, – ухмыльнулся Веня. По его виду было не понять: проникся он пламенной речью гостя, нет. – Разрешаю попробовать все исправить. Излечиться тебе от вранья. Исцеление правдой сейчас у тебя будет, Стасик. Если не получится, тогда станут лечить тебя лекарствами. Но уже не мы и не здесь. Итак, с чего все началось? С твоей вдовы? С ее богатства? Из-за этого тебе снесло голову? Стас задумался, пытаясь вспомнить все с самого начала. – Бабы… Они сбили меня с пути истинного, – плаксивым голосом промямлил он, вытирая руки после капусты о влажную салфетку. – Я познакомился с Иркой, когда отдыхал на одной из загородных баз с Зоей. – Зоя – это генеральская вдова? А Ирка – это та пигалица, которая подсунула тебе паленую тачку? – Да. С Зоей у нас все шло неплохо. Невзирая на разницу в возрасте, отношения с ней не были обременительны. Она баловала меня. Дарила дорогие подарки. – Ага. Одна картина в твоей кухне чего стоит! – фыркнул Веня. – Думаешь, я не узнавал? – Кроме картины она много еще чего мне дарила. И не ревновала никогда. Не нудила. Веселой была… – Из-за чего же ты тогда ее убил, Стасик? Из-за колье? – Нет! Я не убивал ее! – глянул он честно на Веню. – И зачем? Это колье мы собирались вывезти за границу и продать на аукционе. И тогда уж можно было бы от нее избавиться, чтобы деньги забрать. Раньше-то зачем? Смысл в чем? – А я тебе скажу… Веня соскочил со стула и семенящей походкой дошел о раковины. Вымыл руки под мощной струей воды, не заботясь, что брызги летят во все стороны. И майка на его толстом животе тут же промокла – Зоя твоя передумала продавать колье на аукционе. Она его в наследство решила оставить своему любимому племяннику. И в завещании отдельной строкой пометила. Ты опешил. И решил, что… – Я не знал о завещании! – взвизгнул Стас, вскакивая со стула. – Клянусь, Вениамин Сергеевич! Я не знал! Мы с ней накануне вечером снова говорили о поездке за границу. Она веселилась, планы строила. Даже отель предлагала и… Я не знал о завещании. И я ее не убивал! Я клянусь! Веня, развернувшись и привалившись толстым задом к раковине, внимательно рассматривал Стаса. Потом в его бесцветных ледяных глазах что-то едва заметно дрогнуло. – Ладно, – категорично заявил он, возвращаясь к столу. – Сделаю вид, что поверил тебе. К убийству генеральской вдовы и краже ее колье ты не имеешь отношения. А что с этой девкой? Угонщицей? Она ведь, кажется, не только тачку своего отца угнала и продала моим пацанам. Она еще и тачку с фирмы племянницы твоей Зои умыкнула. Поправь меня, если я ошибся… – Все так. Все так. Она меня попросила машину своего отца пристроить. Мы были уверены, что никто и никогда ее не станет искать. – Потому что некому было искать ее отца, так? – Веня дождался согласного кивка и продолжил: – Так… Он там, где я думаю? И снова согласный кивок Стаса был ответом. – Ты его убил? – Нет. Она выстрелила в него. Решила попугать, как мне объяснила. И выстрелила. Убила наповал. Мне звонит среди ночи, вся в истерике. Что делать?! Ну я и помог. – Ты не помог, Стасик. Ты подставился. Как идиот! Потому что соседка видела тебя и записала номера твоей машины. И про выстрел написала в своем дневнике. И про то, что после той ночи Соколова никто больше не видел. Не смотри на меня так. Пришлось моим ребятам параллельно с ментами поработать. – Веня потянулся к бутылке, снова разлил водку по рюмкам. – Она папашу убила. Ты его похоронил. И решили попутно бабла срубить. – Мы были уверены, что никто… – Никто, Стасик. Никто Соколова и не искал. Никто, кроме ментов. А этого оказалось достаточно. Моих ребят приняли. И мне пришлось суетиться, чтобы им помочь. Это еще один пункт, по которому ты мне задолжал. – Все оплачу, Вениамин Сергеевич! Все оплачу! – суетливо забегал около стола Стас. – Виноват – отвечу. – А то, что в блуд меня ввел с этой девкой? Это как? Почему утащил ее из дома. Знал, что мои за ней придут, и утащил? – Потому что… Потому что я нечаянно ее… – Ноги вдруг перестали его держать, он добрел до стула и без сил на него опустился. – Я убил ее. Вениамин Сергеевич. Мы ссорились. Я предъявлял ей за машину. Орал, что у меня из-за нее проблемы. Она побежала к сейфу, где у нее хранилось отцовское ружье. И мне пришлось… И мне пришлось ее опередить. Я в прыжке толкнул ее ногой. Она упала и больше не поднялась. – И ты отвез ее туда, куда я думаю? – странно хихикнул Веня, прикрываясь рюмкой с водкой. – Да. Положил ее рядом с папкой, – криво ухмыльнулся Стас. – Вам не успел сообщить. Простите… Простите меня! – Хорошо… – Веня широко распахнул рот и закинул туда щепоть квашеной капусты. – А что там с другой машиной? Я так и не услышал ответа, Стасик. Как вас угораздило угнать еще и эту тачку? Это же палево конкретное и… – Нет, тут все как раз было чисто. Тачку в разбор пустили сразу после угона. Таково было требование Зоиной племянницы. – Упс-с… – жирным змеем прошипел Веня. – Племянница сама заказала угон машины своей фирмы? Я ничего не перепутал? – Все так. Эльза попросила меня. У нее на фирме полный крах. Понадобились деньги. А машина была застрахована. Вот и… – Понятно. Это мне вот как раз понятно, – покивал Веня, вдруг протяжно зевнул и сонно пробормотал: – Непонятно, с какой это стати она к тебе обратилась с подобной просьбой, а, Стасик? Почему вдруг к тебе? – Так это… – Стас глубоко вдохнул, с силой выдохнул и с кислой гримасой пробормотал: – Я, как бы, и с ней спал тоже. Глава 27 Варенька, Варюша… Так всегда называл ее покойный Игорь Семенович Ляпов. Милейший и добрейший был человек. Болел сильно перед гибелью. Очень боялся слечь перед смертью и помирать в памперсах. – Лучше шею себе сломать, чем так-то, Варюша, – делился он с ней своими печалями незадолго до смерти. – Кто станет за мной ходить? Сиделка какая-нибудь? – А супруга ваша, Игорь Семенович? Вы же с ней душа в душу столько лет! – Тридцать… – печально улыбался он. – Тридцать лет душа в душу, Варенька. Но кроме души-то, тело еще должно быть. А мое одряхлело. А у Нюши оно еще ого-го какое! Видела, видела, какая она у меня сочная? Варвара, которая по возрасту недалеко ушла от хозяина ювелирного магазина, с сомнением качала головой. Тело Нюши, если уж рассуждать справедливо, тоже уже начали точить годы. Сколько ей было? Под пятьдесят? Может, жира и не было особо, но и только-то. Выглядела Нюша, на Варин взгляд, какой-то потертой. Или неухоженной. Или просто в ней не было породы. Чтобы ни надела та на себя, все смотрелось как седло на корове. Да, все дело в породе, которой Нюша не обладала. Из простушек она была. Еще, кажется, и из уголовниц. Варвара ее не жаловала. И когда Нюша редко, но появлялась в магазине вместе с хозяином, Варя старалась сделаться совершенно незаметной. То уйдет в свой закуток, где переодевалась и перекусывала. То займется формулярами и бухгалтерией. А для это надо было пойти в кабинет на втором этаже, куда Нюша почти никогда не поднималась. Варвара, стоя сейчас у небольшого овального зеркала в своем закутке за отделом, поправила шелковую косынку на шее. Одернула платье серо-голубого цвета, сшитого на заказ и выгодно скрадывающего все возрастные недостатки ее фигуры. Уставилась на свое лицо. Оно было, невзирая на возраст, почти полностью лишено морщин. – Варенька, тебя словно заморозили, – любил шутить по этому поводу Ляпов. – Не стареешь… Она старела и еще как. Просто умело боролась с возрастными изменениями. Вовремя их пресекала, посещая косметолога раз в неделю. И пару раз даже обращалась к пластическому хирургу. Старый ювелир, конечно же, догадывался о ее ухищрениях. Но всегда помалкивал и никогда не намекал. И очень ценил ее вклад в его дело. Был спокоен и за бухгалтерию. И за коллекцию, выставленную на продажу. Знал: все под полным контролем.