– Нет, не продала. За границу переслала. И оно сейчас лежит себе в укромном месте и ждет меня. Ты серьезно думал, что я такую бомбу стану дома под простынями держать? Спасибо… – поблагодарила она официанта, который принес ее ростбиф. – Выглядит аппетитно. Зря ты, Стасик, отказался покушать. – Да мне кусок в горло не лезет, дура! – ощерился он и вдруг криво ухмыльнулся. – Только Веня тебя и там найдет. И колье у тебя отберет. Он никогда не отступает, если что-то задумал. – Иди к черту, – беззлобно отозвалась она, набивая рот мясом. – Всей этой истории давно пора закончиться. Если полиция не оставляет тебя в покое, то это твои проблемы. У меня алиби на вечер убийства Зои. Да я и не заинтересована была в ее смерти. Все ее добро унаследовал Арсений. Пусть его трясут. И… – Ага, ага… Ты его очень старалась замарать. Велела мне позвонить ему. Чтобы он звякнул в электросети и поинтересовался, как надолго отключили свет. Только не сработало. Его телефон в то время был дома. Полиция это точно определила. И алиби у него точно такое же, что и у тебя. Был дома! Только твое алиби – липа, малышка. Мама твоя соврала, сказав, что ты была дома. И мы оба это знаем. Да, ты вошла в подъезд, когда отключили свет и камеры не работали. Тебя никто не увидел. Ловко! Специально ждала или так вышло? – Так вышло, – недовольным голосом отозвалась Эльза. – Ты убила свою тетку, а меня впутала. Ты украла у нее колье. А делиться со мной – лицом пострадавшим – не желаешь. Как так, а? – А никак. Я тебя попросила помочь инсценировать ее самоубийство, но ты мог отказаться. А ты приехал и даже потом помогал мне убраться в квартире. А Зою я не убивала. Это был несчастный случай. – Все так говорят! – гадко заухмылялся Стас. – Она сама упала и сломала себе шею. И так семь раз, да? То, что ты мне в тот вечер рассказала, полная лажа, детка. Ты толкнула ее – да. И она очень неудачно упала. Но это был не несчастный случай. Ты хотела ее смерти. Мне-то хоть не ври. Эльза тщательно прожевала мясо, проглотила, запила водой. И, поставив стакан на место, склонилась к Стасу. – Да! Да, если тебе так интересно! Я хотела, чтобы эта жадная старая сука подохла! Сидела, как Кащей Бессмертный на своих сундуках с добром. И только Арсюше своему и помогала. Я в тот вечер приехала к ней с добрыми намерениями. Мне нужно было поддержать фирму. У меня образовалась огромная финансовая брешь. Мне ее следовало немедленно залатать. А она что? – Что? – Стас ежился от ее ледяных глаз и шипящего голоса. – А она сказала, стоя передо мной с фонариком: ты взрослая девочка, Эльза. Сама разберешься. И все! Этот кудрявый засранец просирал ее деньги проект за проектом, она все равно ему их давала. А мне – хрена! И я принялась с ней скандалить. И толкнула ее. И когда она упала неудачно, только этому обрадовалась. Не шевелится – и ладно. Хрен с ней. Зашла в ее спальню, а там – на туалетном столике – колье в футляре. Наверное, примеряла бриллианты, старая коза. Я его и взяла. А почему нет? – А потом ты подумала, перепугалась и позвонила мне, – закончил за нее Стас. – Чтобы я ее в петле пристроил. – Все так. Но ты же приехал. А мог бы не приезжать. – Я не мог оставить тебя в беде… – Ай, брось! – перебила она его, сморщившись. – Мы оба знаем, что ты хотел долю от продажи украшения. Какое на хрен благородство, Стасик? – Самое настоящее. Только по отношению к себе, не к вам, безмозглым. – Он вдруг расстегнул две верхние пуговицы на льняной рубашке лимонного цвета, потянул за какой-то шнурок и громко проговорил: – Надеюсь, вы все записали, господа полицейские? Словно из ниоткуда за спиной Эльзы возникли двое. – Все записали, – подтвердил один из них, хватая Эльзу за локоток и поднимая с диванчика. – Гражданка Илюхина, вы подозреваетесь в убийстве своей тети – Илюхиной Зои Григорьевны. И в краже у нее дорогостоящего украшения. Вам придется проехать с нами. Вы имеете право хранить молчание до приезда вашего адвоката. – Ах ты, сволочь! – ахнула Эльза в сторону Стаса, съежившегося на диванчике так, словно у него разболелись все внутренности. – Ты… – У меня не было другого выхода. Только сотрудничество. Иначе – пожизненное. – Он кисло улыбнулся ей. – Прости… Я обязан был защитить себя. Проявить благородство, но только по отношению к себе. Я устал вас спасать, девочки… Глава 29 Полчаса, после того как Носов ушел на обед, в кабинете было очень тихо. Тишину нарушал лишь шум летнего ливня за окном. Илья обедать отказался. Валя таскала из стола какие-то бутерброды с зеленью. Ему предлагала. Он отказался. Сегодня с дачи возвращалась Оля с мальчишками. Обещала вкусный ужин. Вполне человеческий, с мясом. Но попросила днем не набивать живот ничем лишним. А бутерброды с зеленью, хоть и не столь вредны, как с колбасой, но все же на булке. Под грохот дождевых капель по стеклу он встал с места и прошел к доске, на которой все еще были прикреплены фотографии жертв и фигурантов. – Очень не хочется это признавать, но ты оказалась права, – проговорил Илья, стоя спиной к Гороховой, лицом к доске. – Только это оказались не две разные истории, а целых три! – И связующим звеном во всех них был Никулин, – подхватила Валентина. – Ну, в убийстве ювелира он не очень поучаствовал. Просто дал наводку молодому борзому аферисту. Отец устроил его к нему работать. И попросил присматривать. Присмотрел, что называется! В простом словесном трепе как-то пошутил, а Владик запомнил. – Пошутил! – фыркнула Валя, встав за его спиной с кусками батона, с которых свешивалась петрушка. – Ничего себе шуточки! Посоветовал отца поскорее в мир иной отправить, пока тот завещание не написал. А старый ювелир в самом деле тянул с завещанием. Все никак не мог определиться, кому все оставить: сыну или гражданской жене? Или своей помощнице по магазину Варваре, прослужившей ему верой и правдой много лет. – Да, нотариус Ляпова подтвердил, что ювелир все раздумывал. И никак не мог определиться с решением. Считал, что у него еще будет время. А они ему его не оставили. Вот зверье! Он отошел от доски, старательно обходя Горохову стороной. Та с какой-то блажи вдруг переоделась из черных одежд в светлые. И превратилась из сотрудника и коллеги в очень-очень-очень привлекательную барышню. Даже полковник заметил и пальцем им с Носовым погрозил. – Смотрите у меня там! Чтобы мозги были на месте. Понимаю – сложно, когда такая красавица рядом, но… – полковник досадливо морщился. – Но не увольнять же ее за это! Она такое дело распутала! И Никулина уговорила сотрудничать. Иначе мы от Илюхиной Эльзы никогда бы признания не дождались… Но началось все не с Никулина, а с задержания Вениамина Стропова, к которому Горохова, странно, но подобрала нужный ключик. И именно он уговорил Никулина сотрудничать. – Или я тебя зарою, Стасик, или менты закроют, выбирай, – предложил Вениамин Сергеевич герою-любовнику. – Слишком уж ты увяз во всем этом. Нам такая грязь в деле не нужна. Особенно сейчас, когда мы почти легализовались. Хозяева тобой недовольны. К тому же тебя рано или поздно все равно закроют. Там свидетели. Там наблюдатели с биноклем. Алиби паршивое. Тебя закроют, Стасик. Это же вопрос времени. Лучше уж ты иди и во всем сознайся. И сделку со следствием заключи. Мы одобряем. – Вениамин Сергеевич, но я, правда, никак в этих делах! – лопотал в тот день Никулин, боясь радоваться, что жив остался. – Фигура второстепенная! Просто хотел помочь. Правда! – Какая-то правда у тебя, Стасик, неправильная. Кривая какая-то и удобная только тебе. Правда – она правда есть, ею и останется, – философствовал под водку Веня. – Черное – это черное. Белое – это белое. А твоя правда – это целая радуга грязи! Ступай в полицию, покайся, Стасик. Это тебе не мой совет. Это совет, сам знаешь, кого совет… Никулин явился в полицию и целый день давал показания. Ему оформили явку с повинной. Адвокат выхлопотал сделку со следствием. Но за это он должен был вывести Эльзу Илюхину на откровение. Было необходимо, чтобы она сама призналась в убийстве тетки и краже у нее колье. – Все почти готово. И даже колье нашлось в ее рабочем кабинете, в тайнике за шкафом. Никуда Эльза его не отсылала. Интересно – как бы она это сделала! Пришлось, пришлось ей его нам отдать, чтобы срок себе еще больше не увеличить, – проговорил Илья негромко, усаживаясь на место и перебирая бумаги в деле. – Осталось получить признание от гражданской жены Ляпова, и все, дела можно передавать в суд. – Она молчит, – с досадой проговорила Валя. – Владик Серов сознался, говорил без умолку, еле успевали записывать. А она все отрицала, а теперь молчит! А его слова против ее? В суде могут возникнуть проблемы. – Могут, – согласно покивал Илья. – У нас на нее ни свидетельских показаний, ничего, кроме подозрений и утверждений малахольной медсестры Эли, которая удрала отдыхать за границу. Может, оговорила! Из ревности. Из желания отомстить врачу, который ее бросил. Ни единого клочка бумаги, где бы можно было прочитать настоящий диагноз Анны. Все подчищено. – Все подчищено, – эхом повторила Горохова, подперла щеку кулаком, уставилась на окно, зареванное дождем. – Как же к ней подобраться? Интересно, а кому теперь все достанется? – Все – это что? – Ну… Дом, магазин, деньги. Понятно, что Влад не может быть наследником, поскольку признался в убийстве собственного отца. А тогда кто? Кому все достанется? Анна не в законе и… – Минуточку! – сунулся в кабинет Носов с целлофановым пакетом в руках, от которого пахло беляшами. – Я тут узнал только что: Анна подала в суд заявление, чтобы их гражданский брак с Ляповым был признан законным. И свидетелей нашла в количестве десяти человек. Так что она вполне может претендовать на наследство. – В обход Влада, – довольно улыбнулась Горохова и закинула за голову руки. – То-то он обрадуется! Так бы ей пришлось у него милостыню просить, а теперь наоборот. – Ему срок светит, – напомнил Носов. Достал из шкафа дежурную тарелку, вытряхнул на нее из пакета пять беляшей. Призывно глянул на коллег. Валя со вздохом потянулась. Илья три минуты судорожно сглатывал, потом тоже не выдержал. – Провокатор, – ворчал он, откусывая хрустящий краешек беляша. – Знаешь, что я на диете! – Ладно тебе, Илюха, что на диете что нет, все равно не худеешь. Бегать надо по утрам. Долго и много. – Отвали, – отмахнулся тот. – У тебя каждый день новые рецепты. Он потянулся к зазвонившему на его столе телефону. Минуту тревожно хмурился и неожиданно широко улыбнулся – Ну что, коллеги, настал и на нашей улице праздник. Доктор наш попался. Игорь Степанович Ложкин. – Это который лечил Анну после нападения? – спросила Валя с набитым ртом. – Он самый. Сколько веревочке ни виться… Ну, наконец-то! Илья проглотил последние куски беляша, вытер руки влажной салфеткой и тут же направился к двери со словами: – Его уже везут в наш отдел. Полицию вызвали соседи подстреленного правонарушителя. Он орал в квартире так, что они не выдержали. И доктор наш со скальпелем и в окровавленном халате во всей красе. Его и приняли. Отлично. Попытаюсь его разговорить. – А с вдовой можно я? – снова первоклашкой подняла руку Валя. – Можно. Доверяю… … – Куда-то уезжаете? Валя с Носовым перехватили Анну у ворот дома Ляпова. Она грузила в машину два огромных чемодана. Брючный трикотажный костюм кофейного цвета. Красивая шелковая косынка, под которой спрятались волосы. Темные очки надо лбом. Выглядела вдова шикарно. – К матери, – буркнула та, не обращая на них внимания. – Насколько нам известно, ваша мать умерла. Валя встала, чтобы преградить путь машине, поставила ногу на переднее левое колесо. Анна уже усаживалась за руль. – Мать умерла, дом остался. Где-то жить мне надо. Она потянула на себя водительскую дверь, но Носов не позволил ее захлопнуть. Встал, дыша женщине прямо в лицо. Рука его легла на дверную ручку. – Послушайте, что вы от меня хотите? – возмутилась она тихим голосом. – Я отсидела у вас семьдесят два часа. Вы не нашли, что мне предъявить. Все показания сына Гоши – туфта. Он просто решил меня оговорить. Ищите его сообщников. Они избили меня, вкололи мне какую-то дрянь, чтобы я не позвала на помощь. И не смогла спасти Гошу. – А он утверждает, что именно вы придумали весь этот план. Захотели обокрасть ювелира и попутно остаться с наследством. Решили ускорить процесс, а то неизвестно, сколько Ляпов мог еще протянуть. Полгода, год, а то и два при хорошем-то уходе! А вдруг догадался бы, что его гражданская жена спит с его сыном? Он бы выкинул вас за ворота. – Валя на нее не смотрела, смотрела ввысь, и рассказ ее был словно с небес считан. – А страсть нарастала. Хотелось любить красивого блондина, не стесняясь. Так, Нюша?