– Его слова против моих… – ухмыльнулась та и завела машину. – Он, чтобы соскочить, любую ерунду придумает. Налицо оговор пострадавшего. То есть меня. Я с ним не спала. Гошу не убивала. И не принимала никакого участия во всем этом кошмаре. Я – лицо пострадавшее, о чем имеется запись в моей больничной карточке. Ознакомьтесь на досуге, господа полицейские. Валя смотрела на нее и невольно восхищалась. Такое самообладание! Такая сила! Не хмурится, не морщится, глаза не бегают, губы не дрожат. Самый лучший физиономист был бы озадачен. А может, и поверил бы ей. – Я вам не верю, – широко улыбнулась Валя, вставая с Носовым плечом к плечу. – Потому что у меня есть доказательства обратного. – Я уже говорила и повторюсь: Влад врет, чтобы меня оболгать. Узнал, что я пытаюсь через суд доказать наше с Гошей совместное ведение хозяйства и тем самым претендовать на наследство, вот он и… – Все бы было ничего, если бы ваш доктор – Игорь Степанович – не попался с поличным, – как бы невзначай обронила Валя и, разведя руки в стороны, удрученно их уронила. – А он, засранец, попался. И вынужден теперь говорить правду, и только правду. И среди этой правды всплыло кое-что… И вот тут что-то в красивом лице Анны дрогнуло. Какая-то тонкая жилка, какой-то нерв исказили ее надменность, выпуская наружу самый настоящий первобытный страх. – Что же он вам рассказал – мой доктор? – хрипло поинтересовалась она. – То, что полностью совпадает с показаниями Влада Серова. Разница в деталях. И доктор подтвердил, что вы заранее договорились с ним о фальшивом медицинском заключении. На самом деле не было никаких травм. И это вы все подстроили. Вы убили вашего мужа, а не Влад. Решили разыграть комедию с повешением? Думали, полиция подумает, что это серия? Сначала Илюхина, потом ее ювелир? Анна свесила ноги из машины, оттолкнула Носова и выбралась из-за руля. Встала, сунув руки в карманы брючного костюма, так оттеняющего ее красоту. Глянула высокомерно. – И что? Что теперь? – спросила она странно спокойно. – Ну, подстроила я то, что меня покалечили. Вступила в сговор с Владом, это не доказывает, что я с ним спала и что убивала своими руками Гошу. У меня не было выбора. Гоша угасал, а писать завещание не собирался. Я осталась бы ни с чем, умри он внезапно. Влад – нет. А я – да. – И вы уговорили парня, чтобы не ждать долго. Чтобы Ляпов вдруг не отписал все кому-то еще. – С какой стати ему было отписывать все кому-то еще? – фыркнула Анна со злобой. – У него единственный сын наследник и… – Но если бы он узнал, что вы спите с его сыном, все бы поменялось. Он бы выгнал вас обоих. А он узнал, да? Или начал догадываться? Поэтому вы ускорились? Или причина в другом? – приставала Валя, не сводя с красивого лица Анны пылающего азартного взгляда. – Или причина в том, что скоро было бы невозможно скрывать вашу беременность? Да, Анна? Она остолбенела всего лишь на мгновение, но тут же снова взяла себя в руки. И с насмешкой пробормотала: – Это ребенок Гоши, господа полицейские. – Да ладно! – коротко хохотнула Горохова. – Да. И любой анализ ДНК подтвердит это. И мой ребенок будет прямым наследником всего этого добра. Мой ребенок, а не Влад. И не кто-то еще… Она всех обыграла! Тонко все рассчитала, и даже суд был к ней снисходителен, приговорив к пяти годам условно. И Анна, как жила, так и продолжила жить в доме своего гражданского мужа, которого уговорила убить руками его же собственного сына. – Я за все заплатила, – коротко обронила она в суде, прося о снисхождении. – Тридцатилетней верной жизнью с ним… Собравшись в начале осени в кафе, которое застолбили в качестве любимого для себя любимых – Илья, Носов и Горохова шумно обсуждали окончание судебного процесса. На столе стояли три огромные кружки с пивом, к которому никто, кроме Сереги, не прикасался. Валя пива не любила в принципе. Илья снова худел. – Пять лет условно – это тоже срок, – вздыхала Валя, копаясь пальцами в фисташковой шелухе в надежде найти целый орех. – К тому же ей придется с этим как-то жить. Что-то потом объяснять своему ребенку, который вот-вот родится. – А что она объяснит? – фыркал Носов. – Что родила его от Влада, который убил его деда? Бред! Кто такое простит? Валя все вздыхала по Марии Степановне – бедной старой женщине, которую убила соседка Ирина Соколова. – Она же ей буквально сама тетрадь в руки отдала, как подозревает Федоров. Точно не видел, что именно, но что-то Мария Степановна в руках держала и демонстрировала девушке. Наверняка и цитировала свои наблюдения, которые записала. Бедная, наивная… Они шумели, спорили. Попутно возвращались к Никулину и Эльзе Илюхиной, суд над которыми должен был вот-вот начаться. – Надеюсь, что хотя бы они не соскочат с реальных сроков, – ворчала Валя, шелуша обнаруженные целые фисташки. – Любое преступление должно быть наказано, разве нет? А все эти бла-бла-бла о том, что не хотела, да толкнула. Что не подумала и испугалась. И Стасик тоже – жертва обстоятельств! Все его просили, все уговаривали помочь, а он отказать был не в силах. Фу! – Ребята, не кипятитесь. – Илья глянул на часы и засобирался. – Оля ждет. У ребят надо уроки проверить. У младшего с математикой что-то не ладится. – Да? Могу помочь. У меня с математикой было отлично, – тут же предложил Носов. – Думаю, там тоже все отлично. Просто парень еще на каникулах. Никак не перестроится, – улыбнулся Илья, поднимаясь. – А вы тут не засиживайтесь. Завтра на службу. – Есть! – одновременно козырнули Горохова с Носовым. – И сильно не переживайте. – Илья перекинул ветровку через руку, снова глянув на часы. – Мы это сделали, коллеги! Мы раскрыли и закрыли. И теперь… – И что теперь? – снова в одно слово спросили Валя с Сергеем. – Продолжим искоренять зло. Пусть пафосно звучит. – Илья улыбнулся и добавил: – Пафосно, но верно! – конец -