Я никогда ни от кого не убегал, но сейчас я убегаю от монстра, которого она выманивает из глубины моей темной души. Мне не следовало предлагать ей работу здесь. Я продолжаю идти, пересекаю клуб и выхожу прямо из парадной двери, мчась навстречу спасению, в котором я так остро нуждаюсь. Как только я переступаю порог церкви, меня охватывает чувство спокойствия, проливаясь благодатным бальзамом на мою вечно противоречивую душу. От холода, исходящего от толстых каменных стен, у меня по рукам бегут мурашки, а воздух затуманивается от моего дыхания. Исповедальня стоит в углу, как старый друг, и манит меня к себе. Подойдя, я отдергиваю занавеску и сажусь на неглубокую деревянную скамью. Как только задергиваю занавеску, в моем сознании воцаряется тишина. Бесконечная война, бушующая в моей голове, достигает временного прекращения. Аромат полироли для дерева и благовоний наполняет меня собой, и внезапно я чувствую себя как дома. — Прости меня, отец, ибо я согрешил, — выдыхаю я. — Прошло три дня с моей последней исповеди. — Я выслушаю твою исповедь, — отвечает отец Максвелл так же, как он всегда делал это в течение последних двадцати лет. — У меня… нечистые мысли об одной женщине. — Я знаю, как это звучит, и о чем он подумает. Если бы все было настолько простым, что сводилось к фантазии о трахе, но все было сложнее и запутаннее. Мои фантазии гораздо темнее и порочнее, но это касается только меня и Господа Бога. Он понимает мое загадочное признание, даже если его посланник этого никогда не осознает. В конце концов, я паршивая овца в его стаде, тот, чьи грехи он прощал много раз. Тот, кого терпеливо ожидает сам дьявол. — Произнеси десять "Аве Мария", — обращается он ко мне. В его голосе слышится скука, как и всегда. Джудас говорил, что отец Максвелл мог бы начисто лишить девственности монахиню, но Джудас — богохульник. Когда сажусь в машину, я проверяю телефон. Пришло сообщение от Джейса. Джейс: У меня есть зацепка по парню. Я набираю его номер и нетерпеливо слушаю дозвон. — Какая зацепка? — рявкаю я. — Одна из наших уборщиц. Я думаю, они занимаются каким-то сомнительным дерьмом. — Кто? — спросил я. — Братья Бромли. — Что за дерьмо? — Я пока не совсем уверен. Просто позволь мне разобраться в этом. Я дам тебе знать, когда у меня будет что-то конкретное. Делаю глубокий вдох. Я знаю, что для всего мира кажусь воплощением сдержанности, но правда в том, что я должен отступить и позволить Джейсу справиться с этими ситуациями. Я никто иной, как бизнесмен, и, что ж, мои методы не способствуют успешным рабочим отношениям. Я бы скорее раздавил их, как тараканов, которыми они и являются, но ни один человек не может выстоять в одиночку. Даже я должен время от времени играть в одной команде с другими. — Как Иден? — спрашиваю я. Наступает пауза. Достаточно долгая, чтобы усомниться, что он меня услышал. — С ней все в порядке, — наконец, отвечает он. — А что? А что? Хороший вопрос. Потому что она хрупкая. Потому что она слишком много знает обо мне и моем бизнесе. Потому что она слишком хороша для той порочности, в которой я так охотно купаюсь. И потому мне приходится задаваться вопросом, как долго ангел может продержаться в аду. Глава 12 Сейнт Мой вечер проходит так же, как и всегда: пробежка, наказание, еда. Мое тело приспособлено всего к нескольким часам сна в день. Прошлой ночью Иден снова посетила меня во сне, умоляя помочь ей, умоляя взять ее за руку. Я не понимаю. Я же помогаю ей. Разве я не взял ее за руку? Чего она хочет от меня? Чего Он хочет от меня? Я почти схожу с ума, пытаясь разобраться в этом. Когда прихожу в клуб, он уже переполнен, но толпа расступается, когда я пробираюсь через танцпол. Девушка пьяно отступает на шаг, натыкаясь на меня. Я с отвращением смотрю на нее сверху вниз, наблюдая за тем, как она приводит себя в порядок. Когда она, наконец, поворачивается и поднимает на меня взгляд, ее глаза расширяются. Я к этому привык. Более того, мне это нравится — страх, который я вижу в их глазах. Знание, проникающее в ее маленький мозг, о том, что она в опасности. Я обхожу ее и направляюсь в катакомбы. Воздух здесь, внизу, сегодня особенно душный, и я чувствую высокую влажность. Все столики заняты. Я замечаю Иден, подающую напитки некоторым клиентам, и ничего не могу с собой поделать. Я позволяю своим глазам блуждать по всему ее телу, оценивая каждый изгиб. — Сейнт. — Мой взгляд переключается на Джейса. Он стоит в нескольких футах от меня, высоко подняв бровь. Дернув подбородком, он направляется в кабинет. Я следую за ним, закрывая за нами двери и заглушая музыку снаружи. — Чего ты хочешь? — Учтив, как всегда, — он подходит к бару. — Итак, я изучил деятельность братьев Бромли. Оказывается, одного из их дилеров выбросило на берег Темзы примерно неделю назад. — И? — Ему было всего семнадцать… учился в Королевском колледже… — У меня заканчивается терпение, Джейс. Он закатывает глаза, и желание причинить ему боль становится очень реальным. — Отто Харрис учится в Королевском колледже. Тот же инженерный класс, что и у этого парня… Маркуса Джонса. — Тащи ее сюда, — рявкаю я. Совпадение? Возможно… но маловероятно. Он молча уходит и возвращается через несколько минут с нервно выглядящей Иден. Ее зубы впиваются в пухлую мякоть нижней губы, несколько раз прикусывая ее. Ее глаза на мгновение встречаются с моими, изумрудно-зеленые, полные невинности, которой я не могу притворяться, что не хочу обладать. Заправляя прядь золотистых волос за ухо, она опускает мимолетный взгляд в пол. Я ловлю себя на том, что скучаю по нему, и это несказанно меня бесит. — Ты знаешь Маркуса Джонса? — спрашиваю я. Ее веки трепещут, закрываясь, длинные ресницы скользят по высоким скулам в ласковом шепоте. — Он мертв. Он был другом моего брата, — ее глаза распахиваются, встречаясь с моими. Смирение в них ясно как божий день. — Ты знала, что он был членом "Братьев Бромли"? Наступает пауза, мгновение тишины, во время которой я вижу, как на ее лице отражается раздумье. — Откуда мне это было знать? Обман витает в воздухе, как туман. Я делаю шаг к ней и борюсь с улыбкой, когда она отступает. Да, бойся меня, ангел. Я почти ощущаю ее беспокойство, похожее на настоящую панику загнанного в ловушку животного. Когда оказываюсь достаточно близко, чтобы ощутить мускусный и в то же время цветочный аромат ее духов, что-то меняется. Паника на мгновение утихает, и вспыхивает искра неповиновения, похожая на крошечный тлеющий уголек, ярко горящий на фоне обыденного жеманного страха, к которому я так привык. Меня притягивает это, подталкивая редким мужеством, что она демонстрирует. Я прижимаюсь к ней, чувствуя ритмичное прикосновение ее грудей к моей груди, когда она учащенно дышит. Кровь беспорядочно пульсирует в артерии на ее горле. Я прижимаюсь губами к ее уху, и напряжение, повисшее в воздухе, ощущается как чистый адреналин в моих венах. Я наслаждаюсь этим. Ее дыхание прерывается, когда я выдыхаю, ероша пряди ее волос. — Осторожнее, ангел. Ложь опасна. — Она тяжело сглатывает, ее пульс учащается, отдаваясь на молочно-белой коже. — Я спрошу еще раз. Ты знала? Я быстро теряю терпение и чувствую, как одновременно растет беспокойство Джейса. — Нет, — ее глаза прищуриваются, и я хочу, чтобы она набросилась на меня так, как, я знаю, она этого жаждет. Я бы с удовольствием провел пальцами по нежной коже ее горла. Сжимать и слушать, как она умоляет, чувствовать, как ее ногти впиваются в мою кожу, когда ее охватывает слепая паника. Мой член твердеет, и я заставляю себя отодвинуться от нее, повернуться спиной и перестаю смотреть на совершенство ее лица. Грешник, грешник, грешник. Слова прокручиваются у меня в голове, но они не могут просочиться сквозь фантазию, которая разыгралась в моем воображении, как болезнь. Я трахал женщин, грешниц, но Иден не грешница. Она ангел. И это желание осквернить ангела… Я в аду. — Я слышала о них. Откуда ты знаешь, что Маркус был одним из них? — лирический голос Иден достигает моих ушей, но я не обращаю на нее внимания. — Татуировка, — отвечает Джейс. — Буква «Б» с шипами, — размышляет она. — Ты можешь идти, Иден, — говорит ей Джейс. — Что? Нет. Это… это может привести к Отто, верно? Вот почему ты спрашиваешь. Я смотрю ей в лицо. — Уходи, Иден. Мы сообщим тебе, если что-нибудь обнаружим. Ее глаза встречаются с моими, и в ее взгляде появляется свирепый блеск. — Ты серьезно? Он пропал несколько недель назад. Ты был почти бесполезен. Впервые, когда у тебя что-то появилось, ты хочешь, чтобы я ушла. О, она точно знает, как надавить на мои кнопки. Я подкрадываюсь к ней, ожидая, что она отступит, извинится и убежит. Она не делает ничего из этого списка. Вместо этого она расправляет плечи и смотрит на меня снизу вверх. О, маленький ангел. Тише, тише. — Сейнт, — голос Джейса — тихое предупреждение, которое мне не нравится. Когда я подхожу к Иден, моя грудь соприкасается с ее грудью. Я чувствую тепло ее дыхания на своих губах, и аромат текилы танцует у меня на языке. Напряжение между нами нарастает, и я жду, что она отступит, но, к моей радости, она этого не делает. Мои пальцы обвиваются вокруг ее шеи, нежная кожа такая теплая под моими пальцами. — Ангел, я могу сломать тебя, как веточку. Я мог убить тебя в тот момент, когда ты впервые вошла в этот клуб. Ее глаза вспыхивают этим раскаленным докрасна темпераментом, и нежные пальцы обхватывают мое запястье, ногти с силой впиваются в кожу. Он словно обрушил на меня свой горячий гнев, злобу, негодование и враждебность… целую банду ангелов-разрушителей. Гнев ангела. — Тогда сделай это, — говорит она сквозь стиснутые зубы. Моя хватка усиливается, ее пульс бьется под моими пальцами, а сдавленный вздох срывается с ее губ, и это прекрасно. Так идеально. Мой член набухает, легкие сжимаются, и потребность настолько острая, что я едва могу дышать, захлестывает меня с головой. Я притягиваю ее ближе к себе — так близко, что мои губы касаются ее губ. — Не искушай меня, — шепчу я ей в губы. — Тебе не понравится то, что произойдет. — Сейнт, — я поворачиваюсь и смотрю на Джейса, его пристальный взгляд прикован к моему, а его рука лежит на моей руке. Он едва заметно качает головой, и я отмахиваюсь от него, прежде чем оттолкнуть Иден. Она кашляет, потирая горло.