Он отталкивается от стены, останавливаясь прямо передо мной. Его глаза скользят по моему лицу, хмурый взгляд искажает его черты. — Ну, ты, кажется, не отвечаешь на звонки и сообщения, — он широко разводит руки. — Поэтому я здесь. — У меня нет ни малейшего желания разбираться с этим прямо сейчас. — Ты собираешься пригласить меня войти или нет? Вставляя ключ в замок, я распахиваю дверь, смиряясь с этим разговором, несмотря на то, что я так устала, что едва могу держать глаза открытыми. — Входи. Хлопнув дверью, я бросаю сумочку на пол и следую за ним в гостиную. Он оглядывает комнату так, словно никогда раньше здесь не был. — Ты приходишь ко мне и просишь о помощи. Я отвожу тебя к Джейсу Кингсли, а потом ничего не слышу о тебе. Кингсли могли убить тебя, а я бы даже не узнал. Теперь же до меня дошло, что ты работаешь на них. — Сейчас три часа ночи, Эш. — Такое чувство, будто кто-то насыпал мне в глаза песка. — Я беспокоюсь о тебе. — Ну, в этом нет необходимости. Я не беспомощна. Зарычав, он подходит ближе. — Нет, ты хорошая девочка, Иден. У тебя есть будущее вдали от этого захолустного местечка. Отто вляпался в какое-то дерьмо, и теперь он тянет тебя за собой. — Пошел ты! Отто — хороший ребенок! — огрызаюсь я. — Ты не хуже меня знаешь, что он замешан в чем-то плохом, Иден. Твоя единственная зацепка — Сейнт Кингсли, черт возьми. Этим все сказано. — Сейнт пытается мне помочь, — бормочу я. Эш смеется. — Кингсли не помогают никому, кроме самих себя. — Наши интересы совпадают. Теперь он смеется еще громче, запрокидывая голову назад, прежде чем встряхнуть ею. — Не будь дурой, Иден. — Знаешь что, убирайся. Смех обрывается, и его голова склоняется набок, почти хищно. Исчез тот обожающий меня плохой мальчик, которого я всегда знала, а на смену ему пришел кто-то более холодный и жесткий. Это тот парень, который заслужил репутацию Эша в криминальном мире Пекхэма. Это та сторона, которую он никогда не позволял мне видеть. — Ты наивна. Прямо сейчас они пытаются найти Отто, потому что хотят знать, как, черт возьми, у него оказалось столько их наличных. Он — источник утечки информации, потенциальный риск. Ты знаешь, что братья Кингсли делают с людьми, которые встают на пути их бизнеса? — Я тяжело сглатываю, пульс учащается с каждой секундой. Достав телефон из кармана, он несколько раз стучит по экрану, прежде чем передать его мне. На экране развернута новостная статья об убийстве в китайском ресторане. Нет, не одно убийство. Четыре. Найдены четыре тела с перерезанным горлом. Это дело идентифицируют как возможное групповое убийство. — Это то, что они делают. Они тебе не друзья, Иден, и поверь мне, когда я говорю тебе, что на свете мало людей опаснее этих двоих. — Откуда ты знаешь, что это именно они? — шепчу я, но даже когда произношу эти слова, представляю, как Сейнт безжалостно держит нож, с которого капает кровь. Я знаю, что это не в его стиле, да и Джейса, если уж на то пошло. — Давай просто скажем, что я осведомлен об их деловых связях, и это, — он указывает на телефон в моей руке, — были некоторые из них. Я качаю головой. — Все это не имеет значения. Единственное, что важно, — это найти моего брата. — Вот оно. Одна цель, а все остальное — просто детали. Я пойду на любые жертвы ради Отто. Он кладет палец мне под подбородок, запрокидывая мою голову назад, пока я не встречаюсь с ним взглядом. — Беги, черт возьми, Иден. — Его глаза были такими серьезными, и я искренне верю, что ему не все равно. — Ты же знаешь, что я не могу. — Он шипит проклятие себе под нос и отворачивается от меня, расхаживая по комнате. Остановившись у обеденного стола, он так сильно сжимает спинку стула, что у него белеют костяшки пальцев. — Я убегу с тобой. — Я. Не. Могу. И ты тоже не можешь. — Он, что, сошел с ума? — Почему ты не хочешь слушать меня? Ты понятия не имеешь с кем связалась! Мэр Рик Кингсли… дядя Сейнта. Его отец и брат — крупнейшие поставщики кокаина в городе. Его двоюродные братья — поставляют оружие на большую часть Ближнего Востока. Ты для них никто. Вспышка. А Сейнт… он худший из них всех, совершенно не в себе. Я не знаю, почему ты все еще жива, но это ненадолго. — Я просто пытаюсь решать по одному вопросу за раз. Это все, что я могу сделать. Эш сокращает расстояние между нами и обхватывает мое лицо ладонями, наклоняясь, пока наши глаза не оказываются на одном уровне. — Я не потеряю тебя снова, Иден. — Но у него никогда и не было меня. По крайней мере, по моей версии. Повернувшись, я подхожу к входной двери и открываю ее. — Спасибо тебе за заботу. Мне нужно спать. Я вижу разочарование на его лице. Он думает, что способен спасти меня, но это не так. Теперь я твердо встала на этот путь. И нет возможности повернуть назад. Я в деле. Я заключила сделку с дьяволом, и он может забрать мою душу, если отпустит душу моего брата. Глава 11 Сейнт Прошла неделя… неделя наблюдения за Иден из тени, здесь, в моем собственном клубе. Я с ней не разговариваю. Мне это и не нужно. Мы родственные души, вместе скатывающиеся по спирали в ад. Я вижу это в ее глазах, растущее отчаяние… горе, которое угрожает поглотить ее целиком. Иногда она смотрит на меня как на чудовище, которым, как она знает, я и являюсь, а в других случаях кажется, что я — ее единственная надежда в этом мире. И когда она смотрит на меня вот так, я чувствую себя сильным и святым. Сейчас она протирает бокалы и расставляет их на полке. Платье, которое она носит, закрывает ее от шеи до колен, и все же черный материал подчеркивает каждый изящный изгиб ее тела. Когда она тянется к верхней полке, ткань приподнимается немного выше, обнажая большую часть ее бедра. Вся кровь в моем теле мгновенно устремляется ниже пояса, и я спешу укрыться в своей комнате отдыха. Закрыв за собой двери, я прохожу к камину и обратно, мои шаги короткие и быстрые. Член болезненно прижимается к ширинке брюк, и желчь подступает к горлу. Грешник, грешник, грешник. Во мне поднимается паника. Мне нужно… кое-что. Я ударяю кулаком в стену, чувствуя, как хрустят костяшки пальцев от силы удара. Боль пронзает мое запястье, и я вздыхаю с облегчением, снова ударяя кулаком по стене. Требуется еще три удара, прежде чем мой член успокаивается, и тошнотворное чувство рассеивается. Моя рука пульсирует, и я вижу, что кровь покрывает мои пальцы. Я разжимаю и сжимаю кулак, нуждаясь в новых волнах боли, которые приносит это простое движение. Я разваливаюсь на части, нити, которые удерживают меня целостным, ослабевают, и натягиваются все туже, пока все, что когда-то держало меня вместе, в конце концов, просто не исчезнет. — Сейнт. — Я поворачиваюсь на звук голоса Джейса. Его взгляд опускается на мою окровавленную руку, прежде чем хмурое выражение искажает его черты. — Нам нужно поговорить, — серьезно произносит он. Отойдя, я сажусь на стул. А Джейс устраивается на диване напротив меня, упираясь локтями в раздвинутые бедра. — Я беспокоюсь о тебе. — Осторожнее, Джейс. — Ты сам на себя не похож. Ты не собран, — он испускает долгий вздох и проводит рукой по своей копне волос. — Ты все еще не дал добро на то, чтобы они снова начали печатать. — Расследование в отношении наших денег закрыто? — Нет. — Что ж, тогда вот тебе ответ, — я вскакиваю на ноги и застегиваю пиджак. — Дело не только в этом. Ты ведешь себя как сумасшедший… еще безумнее, чем обычно. Зачем ты нанял Иден? — Чтобы мы могли присмотреть за ней. — В этом, по правде говоря, не было никаких "мы". Он фыркает. — Две недели назад ты хотел, чтобы я убил ее. Теперь ты даешь ей работу. Я вижу, как ты на нее смотришь. Гнев во мне начинает бурлить, как лава, только и ждущая, чтобы выплеснуться наружу и уничтожить все на своем пути. — И как же, позволь узнать? — Как будто она тебя интересует. А тебя ничто не интересует, кроме денег. Итак, он заметил. — Мой интерес к ней — деньги, потому что она угрожает им. Ее брат угрожает им. — Ложь так легко слетает с моих губ с достаточным правдоподобием в голосе, чтобы одурачить моего брата… того, кто так хорошо меня знает… единственного, кто заметил, что мое внимание ускользает. — Ты не сосредоточен. — Я в порядке! — в то же мгновение я сожалею о легкой потере контроля и о резкости в голосе, потому что это доказывает, что в его словах есть доля правды. Поднявшись на ноги, я подхожу к бару и наливаю полстакана виски, прежде чем сделать полный глоток и грохнуть стаканом о стойку. Я прохожу мимо него и распахиваю дверь с тяжелым скрипом старых петель. И вылетаю из комнаты прямо в Иден. Мы сталкиваемся, и она отшатывается, роняя поднос со стаканами, который держала в руке. Грохот слышен даже сквозь музыку. Она тут же падает на колени, чтобы поднять разлетевшееся стекло. — Мне жаль, — извиняется она, глядя на меня из-под длинных ресниц. Мой член дергается, легкие сжимаются, а пульс отбивает ритм стаккато в барабанных перепонках. Она стоит передо мной на коленях. Поклоняется мне, молится у моего алтаря. От этой мысли мой член болезненно твердеет, и я не могу… думать. Дыхание с шипением срывается с ее губ, и она отводит взгляд, поднимая руку. Кровь льется из ее порезанного пальца, каскадом стекает по руке, завораживая меня. Я опускаюсь на корточки, хватаю ее за запястье и притягиваю ближе. Мягкая джазовая музыка разливается вокруг нас, и я знаю, что комната полна людей, но все, что я вижу (перед собой), — это она… и ее кровь. Такая красная, такая яркая. Наши глаза встречаются, и я задерживаю дыхание, борясь с потоком образов, проносящихся в моем сознании. Крылья. Огонь. Кровавые слезы. Кровь, кровь, кровь. Малиновые крылья. Ангел на коленях, жертвоприношение. Для меня. Мне. И она так хорошо смотрится в крови, малиновый цвет на фоне этой нетронутой, бледной кожи. Нет! Вскакивая на ноги, я, пошатываясь, отхожу от нее. — Прибери за собой, — ворчу я, прежде чем поспешить прочь. Она вытаскивает на поверхность самые темные уголки моей души. «Именно поэтому она должна быть мертва», — всплывает у меня в голове тихий голосок. Это было бы так просто, смыть ее существование с этой планеты, а, значит, и с моего разума, как отбеливатель уничтожает микробы. Я бы почувствовал себя очищенным. Чистым. Правильным. Но если ангел — это голос вашей совести, призывающий к добру, тогда это… страстное желание, несомненно, должно быть делом рук дьявола. Горит, горит, горит. Она испытывает меня своей простодушной невинностью и наивностью, и насколько же по-настоящему проклятым это делает меня… что я должен жаждать разрушения чего-то чистого? Она играет на моих слабостях, и это настолько меня беспокоит, что я не могу этого понять. Это то, чего хочет Он — наблюдать, как я теряю контроль, следить за тем, как я борюсь за Него. Мне нужно выбраться из клуба.