— Привет, — тихо говорит он. — Привет. Дэшил улыбается — самая открытая, искренняя улыбка, которую я когда-либо видела на его лице, подозрительно застенчивая — и мое сердце колотится в груди. Он такой чертовски красивый. Забудьте о его комнате. Каждая частичка его самого завораживает меня. Его сильная челюсть. Крошечный шрам на подбородке. Малейший изгиб его в остальном очень прямого носа. Его прекрасные ореховые глаза. Сегодня они выглядят почти зелеными, с золотисто-медовым всплеском вокруг зрачка, испещренные тремя гораздо более темными коричневыми пятнами. — Нравится то, что видишь? — шепчет он. Я снова пялюсь на него. Хотя, похоже, парень не возражает. Слабый намек на плутовскую улыбку пляшет в уголках его губ. — Вы действительно наслаждаетесь моим вниманием, лорд Ловетт? — Да, — отвечает он. Никакого притворства или высокомерия. — Приятно, что ты видишь меня. Внезапно я становлюсь застенчивой. Он изучает меня в ответ, взгляд его ярких, умных глаз скользит по моему лицу, и все, о чем я могу думать — это мои недостатки. Странные веснушки. Непослушные волосы. Маленькая родинка на скуле. Я пытаюсь опустить голову, но Дэшил хватает меня за подбородок, осторожно приподнимая его. — Если здешние девушки настолько глупы, чтобы называть меня Богом Солнца, то ты — Богиня Луны. Диана. Селена. Артемида. Луна. Моя бледная и неземная королева. — Он мягко ухмыляется, видя, как я закатываю глаза, но не поддаваясь этому. — Знаешь, на протяжении веков люди думали, что луна сводит людей с ума. Что ее фазы влияют на рассудок человека. Лунатизм. Вот откуда взялось это слово. Я понимаю, как они пришли к такому выводу, Кэрри. Ты сводишь меня с ума. Ты мне чертовски необходима. О боже мой. Он не лжет. Потребность в его голосе. Грубые нотки в его словах. Его твердость, прижимающаяся ко мне, между моих ног. Его реакция на меня заставляет меня ответить тем же, мой пульс учащается в ложбинке на горле. — Что, если я не хочу быть Луной? Солнце и Луна всегда гоняются друг за другом по небу, не в состоянии догнать друг друга. — Существует множество мифов и легенд об этом — солнце и луна как злополучные, несчастные влюбленные, не способные быть вместе, их история о трагедии и потерянной надежде. Я не хочу думать о своих отношениях с Дэшем в таком ключе. Дэш улыбается, касаясь своими губами моих. — Все в порядке, Стелла. Мы станем постоянным затмением и всегда будем вместе. — Тогда мир всегда будет погружен во тьму, — возражаю я. Парень пожимает плечами, щелкая кончиком языка по моей губе. — Кому какое дело до остального мира. Меня волнуют только ты и я. Дэш скользит руками под мою кофточку, и у меня начинает звенеть в ушах. Его пальцы оставляют за собой пламя, тепло лижет мою кожу там, где он скользит ими по моим ребрам и вдоль позвоночника. Дэшил улыбается, рот приоткрыт, зрачки расширены, и когда я выгибаюсь под его рукой, мое дыхание сбивается. — Боже, ты действительно нечто. — Он целует меня. — Я все жду, когда это станет нормальным. Но тебя, черт возьми, слишком много. И чувствую, что не могу отдышаться рядом с тобой. От комплимента по моим плечам и щекам разливается жар. Он может воспламенить меня одним прикосновением, но я также легко сгораю от его слов. Запустив пальцы в его волосы, наслаждаюсь этим ощущением. Дэш стонет, его веки медленно закрываются, голова откидывается назад. Они открываются секундой позже, когда я слегка царапаю ногтями его шею сзади. Ему это нравится. Это один из спусковых крючков Дэша. Он рычит, утыкаясь носом в мою шею, приникает с идеальным давлением к чувствительной коже, что заставляет меня качнуться вперед к нему, громко задыхаясь. Парень проводит руками по моей грудной клетке, пальцами скользит по косточкам моего лифчика. Предвкушение почти слишком велико. Я так чертовски сильно хочу его. — Ты выглядишь немного взволнованной, Стелла, — задумчиво произносит он. Его горячее дыхание касается моей шеи. Я дрожу в его объятиях, что, кажется, радует парня еще больше. — Хочешь, чтобы я перевернул тебя и трахнул, милая? — шепчет Дэш мне в волосы. — В этом дело? Ты завелась? Я киваю, слегка баюкая его лицо в своих ладонях, впитывая голод, который вижу в его глазах. Мы оба поглощены тем, что происходит между нами. Оба попались на крючок, оба жаждем прикосновений и вкуса друг друга. Мы потакаем отчаянной зависимости друг друга, и ни один из нас не хочет, чтобы она прекратилась. Напряжение нарастает до удушающего уровня… ...и взрывается. Дэш вытаскивает одну руку из-под моей рубашки и грубо хватает меня сзади за шею, притягивая к себе. Наши губы встречаются, и я открываюсь ему, слишком нуждаясь и страстно желая, чтобы его язык нежно ласкал мой. Дэш улыбается мне в губы — я чувствую, как его улыбка касается моих губ — но отвечает на мою потребность с собственной настойчивостью. Его рот собственнически овладевает моим. Он пыхтит, его дыхание частое и бешеное, что только разжигает пламя в моей груди в бушующий ад. Дэш отрывает свой рот от моего и наклоняется, втягивая мой сосок в рот через кофточку. Горячим ртом смачивает шелковистую ткань, языком облизывает плотный бутон плоти сквозь материал. Пальцами впивается в меня, удерживая на месте, пока лижет и сосет. Я кричу, не обращая внимания на шум. Внизу идет вечеринка. Никто не услышит нас из-за громкой музыки. Дэш смотрит на меня непоколебимым взглядом и зажимает мой сосок своими оскаленными зубами. Ох... о черт! Острая стрела болезненного удовольствия вспыхивает между моих ног, заставляя меня прижаться к нему сильнее, глаза Дэшила темнеют от желания. — Сначала ты кончишь мне на пальцы, — обещает он. — И как только это произойдет, я поставлю тебя на колени, милая, и буду трахать твой рот, пока не буду готов взорваться. Ты мне позволишь? — Да! Черт, да! Дэш раздувает ноздри, хватая меня за кофточку. И слишком поздно понимаю, что он собирается сделать. К тому времени, как я вскрикиваю, материал уже начинает рваться. Через полсекунды он исчезает вместе с бюстгальтером. — На спину, — приказывает он. Я делаю, как мне говорят, и парень стягивает с меня черные штаны. Обычно Дэш любит не торопиться, снимая с меня одежду, но не сегодня. Ни у кого из нас нет терпения тянуть с этим дальше. Он сердито раздевается, стиснув челюсти, с яростным напряженным взглядом, пригвоздив меня к кровати. Я восхищаюсь его обнаженным телом, возбуждение растет с каждым сантиметром оголяющейся плоти. Он чертовски великолепен, по-другому и не скажешь. У него нет ни фунта лишнего жира. У него идеальная кожа, подтянутые мышцы и безупречные линии. Я не могу не хныкать, когда парень поглаживает рукой вверх и вниз свой твердый член. — Я собираюсь погубить тебя, милая. Надеюсь, ты готова. О… Мой… Бог… Дэш Ловетт любит трахаться. Ему нравится дразнить. Нравится заставлять меня кричать. Он не любит спешить. В течение следующего часа Дэш заставляет меня кончать так сильно, что я забываю, на какой планете нахожусь. Парень гладит мое лицо, шепчет и подбадривает, пока я беру в рот его член. И когда он, наконец, трахает меня, погружаясь в меня так глубоко, как только может, держит меня за бедра и разбивает на куски. Дэш входит в меня, тяжело дыша, прижимаясь лбом к моему, прижимая меня к себе так, что едва могу дышать, и я именно там, где хочу быть. Он гладит меня, пока наша кожа остывает, осыпая мои губы, лоб, щеки и шею легкими, как перышко, поцелуями. Внизу бушует вечеринка. Мы лениво рисуем круги на телах друг друга, наслаждаясь временем, которое проводим вместе. В конце концов Дэш шевелится, и я чувствую, как энергия возвращается в его тело. Нам пора возвращаться вниз. Прежде чем парень успевает произнести это вслух, я прошу его о том, чего жаждала очень давно. Я зарываюсь лицом в его волосы, закрываю глаза и шепчу: — Сыграй для меня. Он лежит неподвижно. — Пожалуйста, Дэш. «О боже. Он не собирается этого делать». Вот уже два месяца мы проводим вместе каждую ночь, и я пропускаю свои тайные шпионские миссии в субботу вечером, чтобы послушать, как он играет. Я бы не променяла его компанию или эпический секс, который у нас был, на весь мир... но иногда я подумываю о том, чтобы обменять их на музыку. Только на одну ночь. Дэш приподнимается на локте и смотрит на меня. Приоткрываю один глаз и смотрю на него. Парень ничего не говорит, и я тоже, но вижу, что он обдумывает. Взвешивает. Решает. Глубоко вздохнув, Дэш скатывается с кровати и натягивает боксеры, недовольно постанывая, но затем подходит к пианино. Боже, я буквально самая счастливая девушка на свете. Вид того, когда он уходит, это... это просто… Я тихо смеюсь себе под нос, просто не зная, как это описать. Дэш садится за пианино. — Закрой глаза, Стелла. — А что, если я не хочу? Он играет драматический, зловещий аккорд, мрачно оглядываясь на меня через плечо. Я смеюсь. — Ладно. Хорошо. Закрываю глаза. Дэш начинает играть. Музыка начинается очень тихо и медленно. Одна яркая нота. Другая. Темп набирает обороты медленно, постепенно нарастая, одна поразительная нота, а затем аккорд — мелодия, застенчиво представляет себя по мере формирования произведения. Это прекрасно. Я задерживаю дыхание, прислушиваясь каждой клеточкой своего тела. Слушаю душой. Музыка ускоряется и вкрадывается странная минорная нота, но диссонирующие элементы не раздражают. Как ни странно, они только дополняют восходящий, возвышающий, парящий аспект мелодии. Темп музыки поднимается и поднимается, взлетая на головокружительные высоты, пока я не тону в водопаде звуков и эмоций. Все быстрее и быстрее, все сложнее и сложнее. Наконец я открываю глаза, потому что только глухой идиот может сидеть среди такой красоты и сопротивляться поиску ее источника. Дэш наклонился вперед, его голова склонилась набок, и по его позе я могу сказать, что его глаза закрыты. Мышцы его спины напрягаются, пока руки грациозно двигаются по клавишам, его пальцы ударяют по каждой ноте с идеальной точностью. Меня охватывает такой ошеломляющий прилив эмоций, что на глаза наворачиваются слезы… Мелодия нарастает. Музыка складывается сама по себе, повторяясь, кружась, но каждый раз тонко меняясь, становясь все более сложной и прекрасной, и мое сердце парит. Она сводит с ума своим блеском. Захватывает меня и сжигает. Как только я думаю, что нарастающая волна звука лишит меня разума, она начинает замедляться. Сложность начинает распутываться, распадаясь на более простые части. По одному маленькому кусочку за раз Дэш разбирает созданный им шедевр, пока в конце концов торопливые аккорды снова не превращаются в отдельные, яркие обнадеживающие ноты… Разносящиеся, как вздохи… Маленькие вздохи… Расцветающие… В темноте… А потом наступает тишина.