Девушка надула губы. Все еще играя со мной. Все еще думая, что это игра. — Или что? — Или я отрежу твой гребаный язык и скормлю волкам. Девушка услышала злобу в моем голосе, увидела ненависть в моих глазах и громко захныкала. В тот момент я ненавидел себя. И был так чертовски зол на себя, и на нее, и на дерьмовое положение, в которое себя поставил, что на самом деле хотел выместить свое разочарование на ней. Конечно, я этого не сделал. Я, конечно, кусок дерьма, но если и есть что-то, чего я не могу сделать, так это ударить девушку. Поэтому вылетел из обсерватории, сгорая изнутри. Выражение лица Кэрри, когда она увидела меня… Я мог бы прожить до ста лет и никогда не забыть выражение ее лица. Я вижу ее страдания в своих снах. Когда сейчас прохожу мимо нее по коридорам, держащую под руку Пресли, ее лицо такое пустое и отстраненное, в глазах едва мелькает узнавание, когда наши взгляды случайно встречаются, что странно вспоминать такую боль и шок на ее лице. К ее чести, Кэрри быстро пришла в себя. Всего через несколько дней после инцидента в обсерватории я увидел, как она смеялась и шутила с Пресли в столовой. Ее смех был как удар под дых. Она казалась такой беззаботной и веселой, на самом деле счастливой, как будто полностью оправилась и уже двигалась дальше после того, как увидела меня с другой девушкой. Было больно слышать ее смех. Глупо, правда? Я просрал все доверие, которое построил с ней. По уважительной причине, но все же. Я причинил ей боль, знаю, что сделал это, черт возьми. И теперь, у меня хватает наглости расстраиваться, когда она оправилась от этой боли? — Давай, придурок. Мы опоздаем. — Пакс толкает меня локтем в ребра. — Мне нужно было найти свои очки. — Не стоило беспокоиться. — Они помогают мне лучше видеть. — Они делают тебя похожим на придурка. Уверен, что он прав, но к черту все это. Я выгляжу как придурок, но девушки все еще пялятся и шепчутся. Кэрри не делает ни того, ни другого, так что моя внешность не имеет значения. Пакс придерживает для меня дверь и в буквальном смысле протягивает руку. — Дай мне знать, если тебе понадобится помощь. Ну, ты знаешь. Если ты такой слепой. Я подумываю о том, чтобы вывернуть ему руку, но в последнее время отношения между нами стали немного легче. Мы все еще ссоримся, как маленькие дети. Все еще скандалим и деремся, когда один из нас устал и срывается, но теперь между нами появилось своего рода согласие. Хрупкое понимание. Я бы предпочел не ссориться с ним сегодня. Я все еще немного рычу, следуя за ним в академию. — Гребаный английский. Мы должны просто выполнить все наши задания заранее и закончить блок пораньше. Становится все труднее и труднее не выбить дерьмо из этого ублюдка каждый раз, когда его вижу. Ублюдок, о котором я говорю, конечно, Фитц. В тот момент, когда полицейские исчезли, маска ублюдка снова вернулась на место, скрывая его истинное лицо, и он снова стал нашим расслабленным, улыбающимся, слишком крутым профессором английского языка. Он никогда не упоминал о том, что угрожал нам. Он вообще не разговаривал со мной за пределами классной комнаты с того дня, как вышел из столовой. Однако мы знаем, что у него есть шкатулка с дарами Рэна с вечера вечеринки, и пока у него есть наркотики, тот все еще способен причинить нам огромное количество неприятностей, если захочет. Пакс зловеще смеется. — Я собираюсь навестить его в Маунтин-Лейкс. Я знаю, где он живет. Возможно, мы сможем вернуть нашу собственность. Я уже думал об этом. — Он слишком умен, чтобы держать ее у себя. Вероятно, он закопал шкатулку в лесу или что-то в этом роде. Когда мы с Паксом приходим, Рэн уже в логове. Он именно там, где я и ожидал, развалился на кожаном диване, одетый во все черное. Он носит ту же одежду с самого Рождества — наказание за какое-то дурацкое пари, которое он заключил с Паксом, а затем проиграл. Он не побежал с нами этим утром. Я списал его плохое настроение на тот факт, что Мерси, с которой Рэн не разговаривал уже несколько месяцев, все больше и больше пытается с ним примириться. Она покинула Вульф-Холл в прошлом году, чтобы учиться в какой-то модной школе в Швейцарии, но я случайно узнал, что она хочет вернуться. Если Рэн узнал о планах своей сестры, то неудивительно, что он в таком кислом настроении. Парень, как обычно, лежит на диване, прикрыв глаза рукой, и он даже не хрюкает, когда Пакс тычет его в ребра, когда мы проходим мимо. — Ублюдок, — рычит он. — Придурок, — отстреливается Пакс. Я сажусь под окном, и Пакс присоединяется ко мне. Прошло много времени с тех пор, как он сидел в одиночестве за старым викторианским письменным столом, который любил. Иногда мне кажется, что он сидит рядом со мной только для того, чтобы досадить мне до чертиков. В основном, я думаю, он просто доволен тем, что сидит рядом с другом. Не то чтобы он когда-нибудь признался бы в этом. Я хватаю блокнот и ноутбук, вытаскиваю их из сумки. — Так, так, так. И что это тут у нас? Поднимаю глаза, не особо интересуясь тем, что привлекло внимание Пакса, но затем вижу, что Кэрри идет к нам, ее глаза уже прикованы к уродливому цветастому дивану, на котором она обычно сидит. Девушка выглядит чертовски красивой. Ее волосы представляют собой путаницу локонов, свободно спадающих на лицо. Как обычно, на ее лице лишь намек на тушь и блеск для губ. Ее кожа безупречна, бледна и совершенна, как алебастр. Мои руки горят при воспоминании о том, какой на ощупь была эта кожа — прохладная и мягкая, как шелк. У меня чуть не случился сердечный приступ, когда я понял, что она надела одну из своих футболок НАСА под ярко-желтой курткой-бомбером. Она не носила их с той ночи, когда застала меня с Амалией. И Кэрри не возвращалась в обсерваторию. Иногда я заглядываю в регистрационный лист, и ее имя никогда не украшает его страницы. Я сожалею об этом. Нужно было разбить ей сердце, но следовало выбрать другое место для выполнения этой задачи. Я знал, что делаю и специально выбрал обсерваторию, потому что это было наше место, и мы так много разделили там. Знал, что из-за этого будет гораздо больнее. Но забыл, что до того, как обсерватория стала нашим местом, это был ее дом. В ту июльскую ночь она потеряла больше, чем я. Она потеряла свою страсть к астрономии. Я украл ее гребаные звезды. — Боже, чего бы я только не отдал, чтобы эти губы обхватили мой член, — стонет Пакс. Мне хочется убить его. Сжимаю руку в кулак, готовый замахнуться, но затем я вижу девушку позади Кэрри — симпатичную маленькую блондинку с огромными глазами лани и настороженным выражением лица — и понимаю, что Пакс говорит не о моей девушке. Он говорит об этом новом существе. Пакс, будучи Паксом, выставляет ногу, когда Кэрри и эта девушка проходят мимо, и Кэрри делает что-то, что шокирует меня до чертиков. Она пинает ногу Пакса в сторону, оскалив на него зубы. «Вау! Похоже в девушке проснулся огонь». Как только они прошли мимо нас, Пакс достает свой телефон и открывает студенческий портал Вульф-Холла. — Твою ж мать... Как, черт возьми, эта штука работает? Эй, ты когда-нибудь этим пользовался? — Он показывает мне экран своего телефона, на котором отображается вход на сайт. — Номер студенческого билета — имя пользователя. Твой... э-э-э, просто отдай его мне. — Я вставляю свои учетные данные в его телефон, не заботясь о том, что этот ублюдок может покопаться в моем дерьме и возвращаю ему телефон. — А теперь оставь меня в покое. У меня начинает болеть голова. — Господи. Мы не женаты. Я не пытаюсь тебя трахнуть. Я корчу ему гримасу, а затем закрываю глаза. Мне приходится. Потому что не доверяю себе, чтобы не пялиться на Кэрри. — Что ты вообще делаешь? — На странице новостей есть профили новеньких, — объясняет он. — Хм. Элоди Стиллуотер. Армейское отродье. Господи Иисусе, посмотри на фото. — Он толкает меня, пытаясь сунуть телефон, но я не открываю глаза, тяжело вздыхая. — Ладно, ублюдок. Ты кое-что упускаешь. Она сейчас расспрашивает о нас твою бывшую. Видел бы ты выражение ее лица. Щеки адски красные. У меня болит в груди. — Она не моя бывшая. — Как скажешь. — Пакс зевает. — Пошел ты, скучный кусок дерьма. Я собираюсь пойти туда и трахнуться с ней. Мои глаза распахиваются. — Не надо! — Но уже слишком поздно. Он уже на ногах и направляется через комнату. — Ублюдок! — …вводишь прелестную маленькую Элоди Стиллуотер в курс дела? — Он уже начал с ней разговаривать. Слишком поздно хватать его за шиворот и заставлять вернуться на нашу сторону комнаты. Новенькая смотрит на Пакса, как на привидение. Карина, с другой стороны, смотрит на него с лицом, полным необузданной ненависти. — Отвали на хрен, Пакс. Это должно прекратиться, прямо здесь и сейчас. Если она выведет его из себя, Пакс, скорее всего, скажет что-то, чего не должен говорить. Я со стоном поднимаюсь на ноги. Черт знает, что собираюсь сказать. Но я слечу с катушек, если Пакс расстроит Кэрри. Полагаю, пришло время надеть свою маску. — Извините, дамы. Пакс не знает, как вести себя рядом с такими красавицами. Этим утром он выпил слишком много кофе, так что вы должны понять, он немного не в себе. Ненависть на лице Кэрри усиливается. Она смотрит направо, сосредоточившись на одной из книжных полок. Я больной, тупой ублюдок. Теперь, когда я здесь и разговариваю с ней впервые за долгое время, то не могу смириться с тем, что девушка не смотрит на меня. Я симулирую вежливый голос и прочищаю горло. — Кэрри? Ты разве не собираешься познакомить нас со своей новой подругой? Она не смотрит на меня. Вместо этого встревает новая девушка с надменным тоном в голосе, который действительно раздражает. — Ты уже знаешь, кто я. Вульф-Холл не очень большое место. К тому же он только что назвал меня по имени. — Она бросает взгляд на Пакса. — Я Элоди Стиллуотер. Перевелась из Тель-Авива. Отец — военный. Мама умерла. Я увлекаюсь живописью, музыкой и фотографией. Есть аллергия на ананасы. Я единственный ребенок в семье. Ужасно боюсь грозы и обожаю блошиные рынки. Как-то так. Этой информации достаточно? Ладно. Могу с уверенностью сказать, что мне это не нравится. Ни капельки. Я одариваю ее совершенной улыбкой. — Рад познакомиться с тобой, Элоди Стиллуотер. Всегда приятно завести нового друга. Может быть, ты захочешь как-нибудь заглянуть в наш дом? Мы будем рады оказать тебе свое гостеприимство. Не успеваю я произнести эти слова, как Карина снова смотрит на меня, полная шока. — Она не может! Однако это не самое удивительное, что происходит. В то же время Рэн кричит за моей спиной: — Этому не бывать, Дэш. Я понятия не имел, что Рэн вообще проснулся, не говоря уже о том, чтобы проснуться и обратить внимание на то, что здесь говорят. Кэрри смотрит на меня своими красивыми карими глазами и земля уходит из-под моих гребаных ног. На одно мгновение мне кажется, что я держу ее в своих объятиях и вот-вот в первый раз погружу в нее свой член. — Ты же знаешь, что у нее будут неприятности, если Харкорт узнает, — шепчет она. Джейкоби следует за этим с рычанием: — Она не приглашена. Я сейчас очень сильно напрягаюсь, но меня завораживает то, как Кэрри смотрит на меня, как будто я пытаюсь приударить за этой новой блондинкой, сидящей рядом с ней. Разве она меня не знает? Неужели я так сильно с ней облажался, что она не может почувствовать, как сильно я хочу ее с расстояния в три фута? Драматично вздыхаю, как будто мне действительно не наплевать, что эта новенькая не будет болтаться в доме в ближайшее время. — Не волнуйся, Стиллуотер. Джейкоби меняет свое мнение, как меняет носки. Разумеется, исключая его нынешнее состояние одежды. Обычно он очень часто меняет носки. Думаю, что это то, что мне нравится в нем больше всего.