ГЛАВА 51 КЭРРИ Фитц связывает нам руки. Именно тогда я понимаю, что скоро умру. Страх сжимает мое горло, когда мужчина ведет нас через лес, и все это время Элоди дразнит его, нажимает на его кнопки, пытаясь... Я даже не знаю, что она пытается сделать. Мои мысли кружатся в голове, как опавшие листья в бурю. Я приехала в Вульф-Холл, чтобы избежать смерти. Я и не подозревала, что это место, где у меня украдут жизнь. На кладбище, рядом со старой разрушенной часовней, есть восемь надгробий. Будет ли девять после сегодняшнего вечера? Придет ли Олдермен, заберет ли мое тело и отвезет ли его обратно в Сиэтл, или он решит, что может оставить меня здесь? В конце концов, академия была моим домом в течение последних четырех лет. Я отказалась уйти, когда он дал мне такую возможность. Что если Олдермен подумает, что я предпочту Вульф-Холл в качестве своего последнего пристанища? Полагаю, есть места и похуже, где можно провести вечность. Территория очень красивая. И я все еще буду рядом с Дэшем, по крайней мере, какое-то время. Может быть, он приедет на кладбище и навестит меня… — Давай. Вперед, — рявкает Фитц, толкая меня в спину. — Внутрь. Вход в пещеру находится в каменной стене. Я никогда не видела его раньше, но, с другой стороны, я и не прочесывала лес. Если бы я когда-нибудь наткнулась на эту зияющую пасть в скале, я бы побежала в другую сторону. Даже отсюда это выглядит зловеще. Внутри горит свет — теплое желтое свечение отражается от мокрого камня, когда я нерешительно направляюсь внутрь. Элоди ругается позади меня. Фитц молчит. Я иду по узкому туннелю, скользя по неровной, скользкой земле под ногами, и через несколько секунд поворачиваю за угол, и пещера открывается. И вот передо мной, с одинаковыми масками ужаса на лице, стоят Рэн и Мерси. На секунду я испытываю облегчение. Глупая, глупая я. Если Рэн и Мерси здесь, то Фитц ничего не сможет сделать. Мы сможем одолеть его. Он придет в себя и поймет, что сходит с ума. Но потом я вижу огромную каменную плиту позади Рэна. И вижу, что лежит на нем сверху. И мое сердце замирает. Густые, темные, спутанные волосы. Кости, выбеленные добела. Я вижу пару черных лакированных туфель на земле, брошенных у стены, как будто кто-то просто сбросил их туда и забыл о них. И я знаю. Желчь обжигает мне горло. Мои мысли изо всех сил пытаются сформироваться, как будто они появляются сквозь смолу. Мара. Она так и не добралась до Лос-Анджелеса. Она не писала мне того письма. Она никогда не покидала территорию академии. Все это время Мара была здесь, разлагаясь, ее кожа слезала с костей, а я была так зла на нее за то, чего она даже не делала. Я думала, подруга ушла, не попрощавшись. Думала, что она поступила опрометчиво и отправилась в очередное свое безумное приключение. Я знала, что Фитц злобный кусок дерьма, но никогда не думала… Алтарь с костями Мары холодный и мокрый. По краю грубо обтесанной скалы ползет паук, и единственная мысль, которую я могу четко сформулировать, звучит так — это неправильно. Мара ненавидела пауков. Она ненавидела холод. Ненавидела темноту. Она была здесь, совсем одна, все это чертово время… Позади меня разговаривают Мерси и Элоди. Их голоса повышены. Рэн смотрит на Фитца с ужасом на лице. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме голых костей на алтаре. Месяцы. Долгие месяцы, открытая стихиям. Мара была здесь все это время… — Почему бы просто не позволить Карине пойти с ней? Карина тут ни при чем. Ей наплевать на Рэна. Я единственная, с кем у тебя проблемы. Я поднимаю голову при звуке своего имени. Элоди разговаривает с Фитцем. Мерси огибает край пещеры, пытаясь вернуться в туннель. Я должна была быть внимательной. Я что-то упустила, а сейчас не время что-то упускать. Мара умерла из-за Фитца. Учитель английского переворачивает нож, которым размахивает в руке, и качает головой. — Вы, ребята, ужасные актеры. Мерси, я ожидал от тебя большего. У тебя была настоящая подготовка в этом деле. Ты сама себя позоришь. Возвращайся к своему брату. Ну же, иди. Он поднимает нож, направляя его на Мерси, и она бежит обратно к Рэну. Фитц смеется. — Похоже, мы зашли в тупик, не так ли, класс? Рэн, ты не хочешь признаваться в своих истинных чувствах. Мерси, тебе нельзя доверять, даже если ты должна принимать близко к сердцу интересы своего брата. Карина, ты жертва обстоятельств, а Элоди, ну, Элоди просто должна умереть. Итак, что же нам теперь делать? Жертва обстоятельств. Он прав, не так ли? С тех пор как мне исполнилось одиннадцать лет, я стала жертвой обстоятельств, и теперь я здесь, в ловушке в пещере, и вот-вот умру от руки Уэсли Фитцпатрика. Какой в этом смысл? — Нас четверо, — говорит Рэн. А ты один. Шансы на то, что тебе удастся удержать нас всех до того, как мы тебя уложим, довольно малы. Как он может быть таким спокойным прямо сейчас? Лицо Фитца вытягивается. Он выглядит обиженным. — О чем ты говоришь? Я никогда не убью тебя, Рэн. Я люблю тебя. А вот девушкам придется исчезнуть. — Он хихикает. — Мне плевать на трех тощих маленьких девочек. И не думаю, что ты причинишь мне боль. Мужчина кажется сумасшедшим. Расстроенным. Его одержимость Рэном настолько вышла из-под контроля, что я понятия не имею, как мы не заметили этого раньше. Как он мог скрыть это хотя бы на секунду, чтобы никто не заметил глубины его безумия и не вызвал полицию? Фитц дергается в сторону, нож вытянут перед ним... в мою сторону. Но он гонится не за мной. Фитц бросается на человека, которого считает своим самым большим конкурентом. Он воспринял Мару как угрозу своим отношениям с Рэном, поэтому убил ее, а теперь собирается сделать то же самое с Элоди. — НЕТ! Рэн, Мерси, я: мы кричим одновременно, каждый из нас в ужасе, когда доктор Фитцпатрик бросается к Эль. Рэн пытается добраться до нее, но я уже вижу, что между ними слишком большое расстояние. Элоди умрет раньше, чем парень успеет до нее добраться. Удивительно, как миллион мыслей могут сжаться в одно мгновение. В последний раз, когда я видела Мару, она спорила с Мерси на кухне в Бунт-Хаусе. Я бросила ее, потому что хотела побыть с Дэшем. Я не видела хитросплетений очень запутанной ситуации, которая разворачивалась прямо у меня на глазах. А должна была. Я должна была догадаться. Должна была защитить свою подругу. Мара все еще была бы здесь, если бы меня не отвлек мальчик. Я была зла на нее. Я не искала ее. Она была одна. Решение принимается само собой. Я больше не буду жертвой обстоятельств. Мои руки все еще связаны за спиной, но я не думаю. Просто со всех сил бегу на Фитца, монументальный рев заглушает мои мысли. Я ударяюсь в него всем телом, изо всех сил. Я использую свое тело, потому что это единственное оружие, которое у меня есть. А затем мир сужается до двух раздробленных точек. Нож. Боль. А потом... в конце концов... появляется холод. ГЛАВА 52 ДЭШ Это чертовски глупо. Мне следует подождать в доме. В какой-то момент кто-то войдет обратно через парадную дверь. В зависимости от того, кто это будет, я, по крайней мере, смогу понять часть того, что, черт возьми, происходит. Но сейчас в доме по меньшей мере сотня людей, танцующих, курящих, смеющихся, пьющих самую дорогую выпивку, и я не могу сейчас находиться рядом с таким дерьмом. Если мне придется увидеть, как еще один человек вбежит в гостиную с одним из этих красных флагов, повязанных на лбу, как будто они гребаные Рэмбо, я пробью дыру в стене. В лесу, окружающем Бунт-Хаус витает атмосфера Братьев Гримм. Вы можете подумать, что так во всех лесах, но это особенно верно для нашего леса и особенно верно сегодня вечером. Ночью между тонкими, плотно прижатыми стволами деревьев на горе клубится низменный туман. Лунный свет пробивается сквозь навес деревьев над головой, отбрасывая лучи серебристого света на вездесущие опавшие листья. И где-то на горе стая волков завывает скорбным хором. Я знаю эти леса как свои пять пальцев, но если бы и не знал, то сейчас бы ужасно боялся. Уже больше часа ночи. Может быть, около двух. Я поворачиваю лампочку на своем мобильном телефоне слева направо в густой темноте, шипя сквозь зубы каждый раз, когда студент Вульф-Холла в дурацком костюме выскакивает из темноты, сжимая в руке пригоршню красных флагов. Я хватаю Тео Барбера за шиворот его футболки, когда он пытается пьяно проскочить мимо меня в направлении дома. — Ты не видел Кэрри? Он тупо смотрит на меня. Черт, парень так пьян, что его глаза даже не собираются в кучку. Он сломает себе здесь шею. — Какую Кэрри? Я с отвращением отпускаю его. Я иду еще минут двадцать, ругаясь на каждом шагу, и останавливаюсь только тогда, когда телефон звонит в моей руке. До сих пор у меня не было связи, но скалистый выступ, на котором я стою, по-видимому, достаточно высок, чтобы я мог получить одну палочку. Я смотрю на экран и… Какого черта? Мерси: 911. Фитц сошел с ума. Пещера. Сейчас же! Я немедленно открываю телефон и звоню ей, прижимая трубку к уху. Линия соединяется, звонит один раз, а затем обрывается. Когда снова пытаюсь, даже нет соединения. Какая пещера? Пещера в горах? О чем, черт возьми, она говорит? Это может быть еще один крик Мерси о внимании, но сестра Рэна не известна своей краткостью. Если бы это было сообщение, требующее внимания, разве она не использовала бы больше слов? Полезные гребаные слова, которые могли бы на самом деле сказать мне, что происходит, или куда она хочет, чтобы я пошел? У меня нет другого выбора, кроме как относиться к сообщению как к настоящему крику о помощи. Но вот как оказать эту помощь? Я даже не могу вызвать спутниковую карту... подождите! СТОП! Могу ли я вызвать спутниковую карту? Возможно, у меня здесь нет надежного Интернета, но я тысячу раз открывал карты в доме, где Wi-Fi отлично работает. Сохранил ли мой телефон данные? Откроется ли она на горе?