22 Лукас снял пальто и швырнул его на матрас. Два наблюдателя — один из них высокий, другой низенький — сидели на складных стульях лицом друг к другу, а между ними стоял стул, на сиденье которого они играли в джин[5]. Пока один оценивал свои карты, другой смотрел в окно. У них это здорово получалось. Их дежурство выпало на первую половину дня. — Ничего? — спросил Лукас. — Ничего, — ответил длинный. — А у тех, что в машинах, что-нибудь есть? — Ничегошеньки. — Кто там сидит? — С северной стороны, за ее домом, Дэви Джонсон и Йорк. На востоке — Салли Джонсон и Сиклз. С западной стороны — Блэни с новым парнем Кохраном. Я его не знаю. — Кохран — это такой длинный блондин, он играет в баскетбольной команде, — вмешался в разговор коротышка. Он развернул веером карты, потом бросил их на сиденье стула и сказал: — Джин. Радиоприемник у стены наигрывал какую-то мелодию. Рядом с ним молча стояла полицейская рация. — Пора ему уже объявиться, — сказал Лукас, выглядывая на улицу. — На этой неделе появится, — согласился коротышка. — Что само по себе странно, если в это вдуматься. — Что же здесь странного? — Ну, в одной из своих записок он пишет: «Никогда не следуй плану, который легко понятен всем». А сам что делает? Он убивает по жертве каждые две недели. Это же самое настоящее планомерное действие. — Он убивает, когда чувствует в этом потребность, — заметил Лукас. — У него возникает желание, и он не может с ним бороться. — С промежутком в две недели? — Похоже на то. Из полицейской рации послышались какие-то звуки, все трое повернулись и посмотрели на нее. — Машина, — раздался голос из рации. Через минуту тот же голос произнес: — Со стороны Кохрана едет красный «понтиак бонневилль». Длинный полицейский нагнулся, взял микрофон и проговорил: — Ведите за ней наблюдение. Даже если цвет не тот, по размеру она подходит. — Она подъезжает к вам, — проговорил Кохран. — Вижу номерной знак, сейчас проверим. Лукас и другой наблюдатель видели, как машина проехала по улице и остановилась у тротуара за два дома от них. С минуту она постояла с зажженными фарами. И тогда Лукас сказал: — Я иду туда. Он уже был на лестнице, когда долговязый полицейский остановил его. — Подожди. — Что там? — Это девушка. — Там девчонка, школьница, наверно, еще, — сказал второй наблюдатель. — Она идет к дому. Должно быть, у нее было свидание. Когда Лукас вернулся к окну, то успел заметить, как девушка входила в парадную дверь. Машина уехала. — Кажется, что-то происходит с ее телефоном, — через некоторое время заметил коротышка. Установка прослушивания телефонных разговоров находилась на втором наблюдательном посту, с другой стороны дома Макгаун. — Что? Ты имеешь в виду телефон Макгаун? — спросил Дэвенпорт. — В течение прошлой недели и в выходные было несколько звонков. Целая серия, с промежутком в полчаса, примерно так. И тот, кто звонил, не стал ничего говорить на автоответчик. После того как заканчивался текст, записанный на автоответчике, трубку просто вешали. — Почти все так делают, не разговаривают с автоответчиком, а вешают трубку. — Да, но здесь не совсем то же самое. Такое происходит впервые, и впервые звонят несколько раз подряд. А ведь ее номер не занесен в телефонную книгу. Если бы звонил знакомый человек, он бы оставил сообщение, а не стал звонить снова и снова. — Похоже на то, что кто-то проверяет ее, — заметил длинный полицейский. — А нельзя определить, откуда звонили? — Он слишком быстро вешает трубку. — Может быть, стоит заменить аппарат? — Можно. Она должна быть дома через полтора часа? — Да, примерно. — Тогда все и сделаем. Лукас вернулся на матрас, а оба полицейских снова стали играть в карты. — Сколько я тебе должен? — спросил длинный. — Сто пятьдесят тысяч, — ответил коротышка. Лукас усмехнулся, закрыл глаза и начал размышлять об Алане Нестере. «Здесь что-то есть. Скорее всего, он боится, что откроется его афера с нэцке и ему начнут задавать вопросы. Эта его покупка стояла на грани мошенничества. Да, почти наверняка это так и есть. Черт побери! Что еще может там быть?» Через полчаса снова заговорила полицейская рация. — Это Дэви, — послышался голос, в нем звучали нотки возбуждения. — Ребята, показался! Лукас кубарем скатился с матраса и вскочил на ноги, а длинный схватил микрофон. — Что там у тебя, Дэви? — У нас одинокий белый мужчина, на нем черные брюки, темная куртка, темные перчатки, кепка, темные ботинки, идет пешком, — перечислил Дэви Джонсон. Он уже много лет патрулировал на улице и редко бывал таким возбужденным без причины, но сейчас его голос даже немного охрип от напряжения. — Он направляется в вашу сторону, идет по улице как раз к вам, ребята. Если он идет к Макгаун, то вы его увидите сзади дома через минуту. Этот хлыщ что-то задумал, он явно не на прогулку собрался. — Йорк с тобой? — Он пошел пешком за этим парнем, но старается не попасться ему на глаза. А я с рацией. Черт побери, он идет прямо туда, теперь он пересек улицу, эй, там, остальные, давайте подтягивайтесь ближе, черт вас побери!.. — Мы его видим через боковое окно нашего дома, — зазвучал новый голос по рации. — Это Кеннеди на другом посту, — объяснил Лукасу длинный. Дэвенпорт повернулся и бросился к лестнице. — Побегу, — крикнул он. — Сейчас он идет по аллее, — услышал он голос Кеннеди, пока сбегал по ступенькам вниз. — Он у нее во дворе. Давайте, ребята, двигайтесь. Лукас сбежал до конца лестницы и бросился к входной двери мимо седоволосого архитектора, который стоял в прихожей, держа в руках газету и трубку. Он выбежал во двор.