— Черт возьми! — кричит один на весь коридор. Звук разносится звонким рикошетом. — Эйдан Рид! — И хищно: — К нам залетела знаменитость! — Фанаты не дают проходу, просто жуть, — бормочет Рид, а Кирихара лихорадочно думает: да сколько, сколько можно кривляться? — Сиди здесь тихо, понял? — Они встречаются взглядами. — Я разделаюсь с ними и вернусь за тобой. «За вами, — думает Кирихара об Эйсе, — ты хотел сказать: “За вами”». Но не успевает ничего сказать: Рид отталкивается от пола и прыжком отдаляется от шкафа. — Понятия не имею, кто ты такой. — Кирихара готов поспорить, что Рид улыбается. — Но у меня есть минутка дать тебе автограф. Снова стрельба. Кирихару уже мутит от этих звуков, но сейчас он очень четко ощущает: он боится, но не выстрелов. Если к чему-то и можно привыкнуть за пару дней в Джакарте, так это к стрельбе, так что — нет. Он боится, потому что положение у них крайне шаткое. И потому что, выглядывая из-за своего укрытия, Кирихара видит залитый светом широкий холл за дверьми и понимает, что Риду не оставалось ничего другого, как выскочить туда, чтобы избежать пуль. Камеры его засекли. Не могли не. Теперь Картель знает, что Церковь в этом участвовала. Что делать? Что ему теперь делать? И прежде чем он успевает задать этот вопрос в микрофон, в правом наушнике раздается: «Эллиот, — это Арройо. — Боргес сообщил, что с северо-запада в район въезжает кортеж Картеля. Скорее всего, это Девантора». Еще одна новость как удар под дых. Именно то, чего он хотел. Именно то, чего ему так не хватало. «Надо ускориться», — продолжает Арройо, пока Кирихара вжимается спиной в ящики. Он слышит выстрелы, ругательства, грохот и возню. Сейчас их четверо, через пару минут подойдут еще двое. Потом — все, кто внизу. А затем Девантора. — На нас напали, — Кирихара говорит как можно тише, хотя драка уже перенеслась в соседнее помещение. — Рида засекли камеры. Он снова выглядывает, чтобы увидеть непонятную беготню силуэтов и — выстрелы, выстрелы, выстрелы. «Бирч прогнозировала такое, — отвечает Арройо, и Кирихара практически видит, как тот поджимает губы. — Вы вытащили Джунеда? Немедленно уходите. Шестьдесят пятый этаж, вы успеете добраться». Кирихара знает, что они успеют. Он хотел предложить этот план Риду, когда они достигли бы шестьдесят пятого, — план, предусмотренный Бирч для отхода Эйса и Кирихары, когда Лопес добыл бы оттиски. Выкрасть их из-под носа у Церкви и расстаться уже здесь, на этом моменте, чтобы не делить потом, — и поминай как звали. Оттисков внутри не оказалось, но план отступления все еще мог сработать. — Как быть с Ридом? — спрашивает Кирихара, пытаясь разглядеть что-то в темноте, но драка переместилась еще дальше, и теперь совсем ничего не было видно. — Мне его ждать или… «Ждать? Ты с ума сошел? — Арройо повышает голос. — Эллиот, к вам едет Девантора! Ты читал его досье? Воспользуйся тем шансом, что дает тебе Рид, — и уходи». — Он сказал, что разберется с ними, — Кирихара пытается зацепиться за какое-нибудь оправдание, но вместо этого начинает паниковать. Какое отвратительное чувство. — И если он успеет сделать это до того, как… «У нас нет на это времени. Уходите, это приказ!» — Но… «Кирихара, немедленно!» Кирихара слышит выстрелы. Он хочет расслышать сквозь них голос Рида, хочет сказать, спросить, предупредить, но любой шаг за порог означает конец всей операции и нарушение приказа. Церковь уже подставилась. Секретная служба не должна совершить той же ошибки. Он не должен совершить той же ошибки. — Я не… — пробует он еще раз. «Кирихара!!» — гремит в наушнике голос Арройо. Кирихара знает. Кирихара знает все и даже больше: и то, что говорит ему Арройо, и то, что он обязан сделать в этом городе, — он все знает, и все это связывается в очень тугой комок где-то в солнечном сплетении. Кирихары вообще не должно было здесь быть. Кирихара… Кирихара знает, как он поступит. — Джунед, — говорит он в микрофон, но Эйс перебивает его: — Следи, чтобы никого не было. Выбиваю решетку. Когда они покидают коридор, уходя на лестничную площадку, звуки выстрелов кажутся Кирихаре совсем тихими. * * * Арендованный «Фольксваген» поднимает за собой пыль. Кирихара видит это в боковом зеркале — там же, где и криво изогнувшиеся неживые деревья, и колеблющиеся в горячем воздухе зубцы джакартских высоток. Боковое зеркало для верности перемотано коричневым скотчем. Под капотом что-то дребезжит. — Эллиот, — тихо зовет Арройо, поворачивая вправо. Машина с битой дороги съезжает на проторенную тропу в две колеи, на которых не растет трава. — Ты останешься в машине. Кирихара открывает рот с целью поспорить — и тут же его малодушно захлопывает. — Это приказ, — с совершенно ненужным давлением говорит сзади старший агент Бирч. Ее тон не подразумевает отказа. Говорит так, будто бы Кирихара сейчас оголтело выскочит из машины и рванет на своих двоих, пытаясь обогнать разваливающийся на запчасти «Фольксваген», чтобы первым исповедаться перед ликом Христа — и под дулом пистолета — в том, что произошло в Хамайма-Тауэр вообще, с точки зрения Службы, и в том, что произошло в Хамайма-Тауэр с Эйданом Ридом, — с его точки зрения. Кирихара прикрывает неприязнь к самому себе и свой страх логикой и фактами: сейчас им лучше отсиживаться в Бекаси, чтобы зоркий взгляд Картеля случайно не упал на них, а не наносить визиты вежливости Церкви. Вы нас простите, мы хотели как лучше, а оно — ну, вон как оно вышло, ничего не попишешь. Картель хватает Эйдана Рида — ничего не попишешь. Девяносто девять процентов вероятности того, что Эйдан Рид мертв, — ничего не попишешь. Церковь вышибет ему мозги, едва он перекрестится на пороге, — ничего не попишешь. Церковь Святого Ласкано стоит на отшибе: не самое удобное место для привлечения прихожан, но весьма и весьма подходящее, если ты церковник, к которому паломничают только дилеры-пилигримы. Из плюсов: покупая опиум, ты можешь любоваться на гладь Яванского моря. Вероятно, это будет последним, что увидит Кирихара, если выйдет из машины, — ну хорошо, что тут хоть пейзаж живописный. Возможно, он утрирует. Возможно, выстрелят в него не сразу. Сначала, конечно, спросят, какого хрена он кинул в здании человека Церкви, потом перетрут между собой, насколько это можно считать предательством, а потом — как повезет. Учитывая, что их священник явно питает… питал к Риду дружеские чувства, — не повезет вообще. Единственный шанс — если посмотреть в глаза Бирч решит сам епископ, но это вряд ли. Кирихара — не самый везучий человек. — Будем надеяться, — начинает Арройо, притормаживая там, где дорога берет резко вниз; под колесами скрипят мелкие камни; пыль, пробивающаяся через не до конца закрывающееся стекло, забивает нос, — что мы поговорим с ними раньше Картеля. «Поговорим» — не совсем то, чем займется Картель. — Сейчас узнаем, — коротко отвечает ему Бирч. Машина забирается на холм и останавливается. До Церкви — около ста метров по дороге в окаймлении приземистых сухих кустов. С холма открывается прекрасный вид на несколько километров вперед. И даже через окно машины Кирихара видит. Стройная автоколонна блестит черным под низким палящим индонезийским солнцем. Пулеметные очереди прошивают воздух, и звуки выстрелов разносятся на километры вокруг. Десять автофургонов и десятки автоматных дул расстреливают Церковь Святого Ласкано, превращая ее в решето: пули дробятся о каменную кладку и витражные стекла. Позолота осыпается, крест над входом слетает. Стационарные пулеметы, привезенные в машинах, бронебойно-зажигательными патронами крошат камень, как пластилин. Через узкие окна пробиваются вверх языки пламени. Дым вихрями черного и серого вздымается вверх. Кирихара откидывается на сиденье за секунду до того, как подрываются гранаты. Впивается пальцами в обшивку. — Поехали, — говорит непроницаемый голос Бирч. — Быстрее. Здесь нам больше делать нечего. Глава 11 Окно поменяли на новое. Скорее всего, Лопес пробирался через то, что посередине, хотя сейчас и не поймешь. Проходит три дня.