Глава 25 – Ты говоришь ужасные вещи. – Разве? Просто ты девочка, и я рад, что в твоем восприятии война и зона – это ужасные вещи. А ты? Росла в полной семье? – Да, – Лида кивнула. – Мама, папа, я. Всё, как полагается. – Брат? Сестра? – Нет. Я одна. – Родители живы? – Да. Она посмотрела себе под ноги и повторила движение Мира – зачерпнула снег. Снега скоро станет больше. Это хорошо. Лида любила зиму. Зимой ей было уютнее. У неё в квартире, в спальне, был увеличенный подоконник. Когда они с Олегом делали ремонт, Лида упросила мужа сделать в спальне увеличенный подоконник. Как на фото, где девушка, раскинув плед, сидит на подоконнике, пьет кофе и смотрит, как за окном кружат снежинки. Олег от её идеи в восторг не пришел. Поворчал немного, но всё же сделал, как она просила. Лида часто вечера проводила именно на подоконнике, с выключенным светом. В ожидании Олега… Тоска подобралась нечаянно. Вспыхнула и погасла. Вернее, её погасило теплое пожатие Мирона. Вот кто интуитивно чувствовал, что её уносит в прошлое, и каждый раз настырно возвращал. Точно ревнуя. – Ты с ними общаешься? – Конечно. – Хм… Ты живешь с ними? – Нет, – Лида могла бы прекратить разговор. Но она ответила. – Я родилась в районе. Переехала, когда поступала учиться. Навещаю их по возможности. Наверное, как и большинство из нас. Мирону что-то не нравилось в её ответах. Лида мысленно приготовилась. И, как оказалось, не зря. – Лид… Почему они допустили, чтобы ты пошла на панель? Девушка ожидала подобного вопроса, но не в такой интерпретации! Она даже коротко рассмеялась. – На панель? Мирон, вот ты сказал. – А что не так? – жестко бросил он, и её веселость мгновенно исчезла. Начинается… Почему у них всегда так? Начинают за здравие, заканчивают не пойми как. Вроде бы взрослые люди. Но нет же, надо ступить туда, куда не следует! На этот раз Лида не стала переводить тему. Лишь попыталась высвободить руку, давая понять, что разговор приобретает для девушки неприятный окрас. Куда там! Её ладонь держали крепко. – Хорошо, пусть будет так, – спорить не имело смысла. – Мне не восемнадцать, Мирон. И я давно отвечаю за свои поступки сама. Даже за негативные. Каждый из нас принимает решения. И несет ответственность за них тоже сам. – Я не верю, что тебе деньги нужны на шмотки, машину или какую-то прочую хрень, – резко обрубил Скиф. Лида демонстративно шумно вздохнула. – Ты хочешь испортить прогулку? – Почему испортить? Я хочу понять мотивы. – Зачем, Мирон? – Если у тебя есть семья, зачем себя продавать? – Мирон, наверное, у девяноста девяти процентов тех девочек, что работают с Лисой, есть семьи. – С кем? – бросил он в неё следующий вопрос и погладил большим пальцем внешнюю сторону ладони Лиды. Удивительный всё же человек Мирон. Задает жесткие вопросы, даже требовательные и одновременно пытается как бы и смягчить эту жесткость. Только к чему… Но Лида проговорилась. Факт. – Алиса. Наверное, ты её под этим именем знаешь. Владелица агентства, через которое меня нанял Дольник. – Даже так… То есть ты её называешь по прозвищу. Делаю вывод, что вы знакомы. Мирон даже шаг замедлил. И голову повернул к Лиде, внимательно наблюдая за ней. За тем, как она реагирует на его слова. – Я могу не отвечать, могу прервать разговор. Ты знаешь, это моё право. Но я отвечу, если тебе интересно. Просто не хочу снова конфликтовать. – Мы не конфликтовали с тобой ни разу, – снова категорично заметил он, и желваки на его скулах вторично заходили от напряжения. Если то, что у их случилось накануне, не попадало в разряд конфликтов, то тогда Лида умывала руки. От одного воспоминания, как заморозился взгляд Мирона после того, как она упомянула про прогулку с Архаем, её до сих пор нет-нет да бросало в дрожь. Что уж говорить про его рык. – Как скажешь. Не конфликтовали, так не конфликтовали. С Лисой я знакома давно. Мы росли вместе. Она немного старше меня, но мы всегда хорошо ладили. – И поэтому подруга с радостью приняла тебя в свой штат? Мирон не срывал сарказма. Да и зачем? Он говорил, что считал нужным. И как. А она… Ожидала чего-то другого? Серьезно? Мужчина рассказал о себе душещипательные, на взгляд любой девушки, факты, и всё, слушательница поплыла. Растаяла. Тоже надеясь на некую эмпатию? Лида уже демонстративно потянула руку на себя. Мирон остановился. Руку не выпустил. Более того, он развернулся к Лиде лицом. Серьезный. Сосредоточенный. Ни намёка на мягкость. – Ты не заметил, Мирон, что у нас не получается диалога? Вот зачем ты сейчас с иронией говоришь про Алису? Что хочешь этим сказать? Задеть её? Меня? – Лида говорила, не меняя интонации и не повышая голоса. Ровно. Хотя внутри неё снова поднималась небольшими смерчами горечь. Даже не обида. А именно сожаление, что она снова поддалась желанию провести время в непринужденной обстановке, а вышло с точностью наоборот. Мирон нахмурился сильнее, поджав губы. – У меня не было намерения задевать тебя! – Отпусти мою ладонь, – Лида сдалась, не начав дискуссии. Слова ему больше лишнего не скажет! Ничегошеньки. Если он сам такой охрененный перец и друзья у него такие же охрененные, властью наделенные, не чета ей и её подруге, то и нечего вопросы задавать! Позвонил кому надо, и всю информацию принесут на блюдечке с золотой каемочкой. – Мне дискомфортно, Мирон. Её слова на мужчину подействовали не сразу. Да и не подействовали они вовсе. Мирон не разжал сплетение их рук. Напротив, накрыл её ладонь второй рукой. Со стороны его жест воспринялся, как забота. Как желание согреть партнера по прогулке. Неправда… Его жест – давление. Демонстрация силы. И даже не физической. Он четко давал понять, что она не в праве что-либо от него требовать. Поэтому Лида обмякла. Приказала себе успокоиться. Отпустить себя. Высказался он нелицеприятно об Алиске. Если бы Лида и Мирон завязывали знакомство и он позволил бы себе такое, она бы резко оборвала его. Общение, как вариант, тоже. Девушка всегда считала и считает до сих пор, что если человек не уважает тех, кто близок с тем, в ком он заинтересован и позволяет себе подобные выпады, смысл разговаривать дальше? У неё с Мироном не знакомство. Не отношения. У них контракт на секс-услуги.